— А что такое? — Конрад отдёрнул руку. — Он же лежит тут у тебя открыто, разве это не безопасно?
Он сам не знал, зачем пришёл сюда снова. Вроде бы и новостей пока никаких не было, но захотелось зайти. Странный скелет интересовал его. С ума сойти: сиамские близнецы, сросшиеся так причудливо, выжили в древнейшие времена и, судя по всему, прожили довольно долгую жизнь. Представления Конрада об истории были довольно смутными, но он помнил, что когда-то даже обычных близнецов считали детьми нечистого и убивали.
Сегодня скелет лежал лицом вниз, закреплённый специальными зажимами. Интересно, почему он не распадается сам по себе? Окаменели сочленения костей?
— Ты знаешь, дорогой мой друг, что такое алкмаарская чума? — Эгберт со значением посмотрел на него поверх очков.
— Понятия не имею, — буркнул Конрад и отошёл от стола подальше.
— Так я тебе расскажу. Интереснейшая штуковина. Видишь ли, согласно легендам, Алкмаар вымер едва ли не за несколько дней от таинственной болезни — её назвали алкмаарской чумой, потому что ничего пострашнее не придумали. На легенды мало кто обратил бы внимание, но на всех пяти скелетах — на шести, считая твой — были обнаружены странные бактерии. Они вызывали стремительное гниение плоти. Человек в буквальном смысле гнил заживо, плоть отваливалась кусками, пока он наконец не умирал от повреждения крупных сосудов или из-за того, что наружу вываливались кишки. Сказки, конечно, рассказывают об этом намного красочней. Якобы один из послов, прибывших в Алкмаар, видел, как в глазницах короля копошатся черви, а торговцы клялись, что к их повозкам приходили настоящие скелеты, но ты же понимаешь всё. Сейчас эти бактерии, конечно, безвредны, всё-таки времени прошло слишком много, но оно тебе точно надо — трогать руками скелет, на котором когда-то заживо гнило мясо?
— А откуда такая болезнь взялась вообще? И главное — куда делась потом? Ну, я так понимаю: раз умерло много людей, зараза должна же была идти дальше, нет?
— Так скорее всего, она и шла. Мы же о том времени почти ничего не знаем. Говорят, были ещё какие-то горные племена, лесные… Я так понимаю, их тоже выкосило, просто кто там сразу увидел, что где-то в горах больше не стало никого? А в Алкмаар торговцы ездили постоянно, там не заметить не могли…
— А где он был-то, Алкмаар этот сказочный?
— Да как тебе сказать… Вообще говоря, мы вот на территории Алкмаара живём. К западу ещё немного, до гор. Ну и на восток почти до моря. Вроде бы. Точной карты нет ни у кого.
— Хм. Так может, сделать рекламу на всём этом? Ну, вроде как вот мы живём на территории Алкмаара, и здесь найден скелет древнего короля-жреца, спешите видеть, новый торговый центр корпорации «Джевеллин» спонсирует показ… Только надо выяснить, кто нам его подбросил, чтобы снять все вопросы властей. Сможешь, а? С тебя завлекательное описание экспоната, с меня — часть прибыли.
Эгберт задумчиво почесал подбородок.
— Попробовать можно. В конце концов, если я установлю, из какого конкретно болота его вытащили, вы можете стать меценатами и спасителями исторической науки…
— А ты ещё не установил? Тут не так-то много болот же.
— Проверил три. Ты думаешь, так легко бегать по заповедникам и брать пробы? Я найду, не переживай.
Ты зовёшь меня раз за разом, и я прихожу. Ты шепчешь, и я возвращаюсь из небытия; ты умолкаешь — и я замираю во сне, который может продлиться тысячи лет. Лишь по слову твоему я снова перестаю быть прахом, лишь по воле твоей костям моим не суждено рассыпаться, даже если ты замолчишь навечно.
Когда-то у меня была иная жизнь; когда-то у меня была — жизнь. Отец и мать различали меня и меня, называя не Левый и Правый, а человеческими именами, но я не помню их. У меня есть память, но в ней лишь ты. Я помню дворец алкмаарского владыки светлым и убранным в шелка, но он милее мне затянутый паутиной и мрачный, с тёплым гнилостным духом.
Как же меня звали, когда я был алкмаарцем? Звали же как-то; это интересно даже сегодняшним людям, значит, наверное, должно быть интересно и мне? Но нет; у меня осталось лишь одно любопытство: я хочу почувствовать трепет их душ, когда ты зашепчешь в их головах.
— Ашшшш, — шепчешь ты, и мне хочется улыбаться.
— Ганннн, — гортанно тянет твой голос, и потом ты тихо смеёшься.
Аш Ган. Ашган — это я. Я здесь. Я ещё послужу тебе. Я полон любви, которая не кончается.
Разговор с полицией вышел непростой, но репутация корпорации «Джевеллин» вкупе с неопровержимыми доказательствами подлога сделала своё дело. Эгберт нашёл нужное болото и даже отыскал улики, после чего Конрад, собственно, и пошёл к полисменам, притащил их на место и показал следы преступления.
— Да, — кивал седовласый эксперт-криминалист, — вы совершенно правы. Здесь из болота доставали большой предмет, вот на этой полянке возились с ним, видимо, очищая от грязи или скрепляя кости, а потом увезли на большой машине. Предположительно двое или трое человек, след протектора чёткий, несколько следов обуви… Видимо, болото просканировали металлоискателем и обнаружили там что-то… Давайте-ка и мы посмотрим… О! Видите, видите? Там, на дне, много металла. Видимо, когда-то поблизости было сражение, и потом тела погибших спихнули в трясину. Я думаю, надо вызвать археологов и прочих историков, им здесь есть что делать.
Следователь, недовольно поджимая губы, признал, что наиболее вероятна версия о недобросовестной конкуренции, и отправился писать постановления о назначении экспертизы найденных улик. Конрад был очень доволен: происки врагов не увенчались успехом, а «Джевеллин» теперь не просто вне подозрений, а добропорядочный фанат справедливости и радетель за науку. И конкурентов удалось пнуть, правда, пока неизвестно каких. Впрочем, не исключено, что всех: полиция же начнёт дёргать каждого, кому могло быть выгодно напакостить «Джевеллину».
Вот и пусть дёргает. А Конрад тем временем займётся подготовкой наукоёмкого открытия торгового центра. С шоу и шикарной инсталляцией. Все газеты напишут, все каналы покажут! Торговый центр «Алкмаар-плаза», связь времён, наследие предков, большой музейный зал… Да, это прекрасная идея! И начальство очень заинтересовалось: музейная экспозиция в торговом центре, с возможностью проводить выставки и научные конференции, — это приток не только местных покупателей, но и туристов, и учеников со студентами.
Конрад сам немного посмеивался над собой, но не мог не признать: он полюбил странный скелет, который привык уже считать своей личной находкой. Ему хотелось показать необычное существо, жившее тысячи лет назад, другим людям, чтобы им восхищались, и недоумевали, и, может быть, даже пугались его. В голове уже роились образы: положить скелет на роскошное ложе, чтобы показать, что он был царём? Или, напротив, на стеклянный параллелепипед — символ хрупкости? Или пустить вокруг него голограммы других известных находок из Алкмаара? А наверху — бесконечное звёздное небо, взирающее на мир вот уже который миллион лет…
Ужасно хотелось это с кем-нибудь обсудить, но горький жизненный опыт научил Конрада, что говорить о своих рабочих делах со знакомыми — только портить отношения. Глаза собеседника почти сразу стекленеют, сознание уносится в дальние дали, и он только и ждёт, когда же ты наконец замолчишь. Не общение, а сущая мука для обоих.
Поэтому Конрад пошёл к Эгберту.
Понятно, мучить его своими мечтами он не собирался. Но был ведь ещё скелет.
Эгберт задумчиво набивал что-то на компьютере, когда явился Конрад. По крайней мере, открыв дверь, он тут же продолжил заниматься именно этим.
— Разогрей чай сам, я ещё несколько минут занят, — бросил он.
— Статью готовишь? — понимающе кивнул Конрад.
— Ага. Не хочу мысль потерять.
Конрад щёлкнул кнопкой чайника и подошёл к скелету. Кварцеглониевая лампа на входе в комнату была включена, значит, можно даже руки не мыть: всё лишнее с тела гостя уже уничтожено, едва он переступил порог. Скелету ничто не навредит.
— Знаешь, — негромко, чтобы не мешать Эгберту, сказал Конрад, — до открытия торгового центра осталось всего два месяца. Тебя нашли на стройке, помнишь? Мы строили большой торговый центр, это как ярмарка, только в большом красивом доме. В Алкмааре же было много торговцев, ты должен понять, что я имею в виду. И вроде бы на ваших ярмарках тоже не только торговали, а ещё и развлекались — бродячие артисты там всякие, шуты, лазания по смазанным жиром шестам… Вот и у нас так. Я буду в этом центре главным начальником, знаешь. И я думаю, что было бы здорово познакомить с тобой мир именно на открытии. Тебя же нашли там, и кто-то очень хотел, чтобы из-за тебя стройка остановилась. Но у них ничего не вышло, вместо проблем мы получили радость — представляешь, теперь у нас есть ты. Ты очень важен для науки, никто никогда не видел ничего подобного. И тебя нашли именно мы, это так круто. Я хочу, чтобы ты был на открытии. Чтобы сотни людей, заходя впервые в наш торговый центр, проходили мимо тебя, видели тебя, восхищались тобой. Может, положить тебя на огромное стеклянное ложе? И подсветить красиво…
«Вода», — тихо шепнул кто-то в его голове. Конрад запнулся, а потом его глаза расширились.
Вода. Бассейн с диковинными рыбами, а над ним, на имитирующей камень подставке, — скелет, и воды омывают его ложе и падают вниз с тихим хрустальным звоном. Король возлежит на своём троне, и тяжёлые железные венцы с кровавыми рубинами украшают его головы. А вокруг — люди, они смотрят, восклицают удивлённо, тыкают пальцами в его сторону, качают головами… И в детских глазах восторг, а в глазах взрослых — скепсис, но и те, и другие долго ещё не забудут то, что увидели.
Возможно, до самой смерти.
«Или дальше», — хохотнул голос в голове.
— Ты тоже разговариваешь с ним? — спросил подошедший Эгберт. — Я не удивлён. Он такой… Не знаю, как объяснить, но каждый раз, когда поворачиваю его, хочется разрешения спросить.