мятинка или ещё что-то в том же духе. Иди потом доказывай, что ты – не верблюд…
Когда Виктор вернулся в салон, Шапа с безучастным видом сидел возле стола, но ничего не ел, а Гриен и Лиола весело болтали, приправляя лёгкую беседу такими же лёгкими закусками.
– Нет-нет, милочка, – щебетала Лиола. – Такое носить не стоит, во всяком случае – в молодости. Видишь, как складки драпируют твою дивную фигурку? А ведь должны наоборот – подчёркивать! – и тут же безо всякого перехода обрушилась на девушку с расспросами: – А вот Викт – ты видела его в бою? И сколько врагов он уже убил? А ты ещё говорила, что твой брат тоже служил в армии… Они вместе с Виктом воевали? Под началом майора зан Коорт?
Погребённая под этой лавиной Гриен только беспомощно разводила руками. Убивал ли Викт? Наверное… Во всяком случае, Башши намекал… Кто такой Башши? О-о-о, это очень страшный человек… Нет, Викт с ним дружит, хотя… Нет, скорее, Викт терпит этого Башши возле себя…
Окончательно сбившись, девушка оглянулась в поисках поддержки и просияла, увидев Афанасьева, входящего в салон. Она тут же подскочила к нему:
– Ну идём же, идём, – Гриен потянула пограничника к столу. – Садись, ты ведь, наверное, проголодался, а тут смотри, сколько всего вкусного!
Она хлопотала и суетилась возле своего избранника, стараясь показать этой чересчур раскованной джа Лиоле – как, кстати, её фамилия? – что Викт прочно занят! И вообще, вообще!..
– Да, Викт, – спохватилась она. – Тут тебе твои товарищи передали привет, и какой-то Аллу Даб – это твой знакомый? – просил отдать тебе вот, – с этими словами девушка протянула Афанасьеву чёрный, плотный мешок.
Виктор осторожно подхватил его снизу и, игнорируя встревоженные вопросы Гриен: «Что случилось?! Ты куда?!!», помчался в кессонный отсек. Аллу Даб, в общем, мужик по-своему честный, но и ему может прийти фантазия избавиться от свидетеля…
Лишь отплыв на достаточное расстояние от субмарины, он раскрыл мешок. Осмотрел отрезанную голову Лейды Арридо, снова взвесил ее на руке. Нет, ее не заминировали, но…
Виктор выпустил страшный подарок и, когда тот опустился почти на дно, вытащил дредн. Лёгкое дрожание воды, и голова исчезла. «Вот и все, – подумал Афанасьев отрешённо. – Опустела арена…»
Когда он вернулся, его встретили две возбуждённые девушки. Бледная Гриен потребовала, чтобы пограничник объяснил ей, что это сейчас было?! И немедленно! Разрумянившаяся Лиола тоже жаждала рассказа: что же значил этот подарок, и чего так испугался Викт?
– Нет, ты мне все расскажешь! – кипятилась Гриен. – Срывается как тагами укушенный, мчится куда-то, а потом возвращается и молчит! Нет, миленький, так не пойдёт! И объясни мне, что значит: «Вопрос решён»? Какой-такой вопрос ты решал и с кем?!!
– А кто тебе сказал про решённый вопрос? – тут же переспросил Виктор.
– Ну, этот… приятель твоего Даба. Он велел отдать тебе мешок, сказал, что это – подарок, и что вопрос решён. Вот я и хочу знать…
– Викт, ты должен нам всё рассказать, – горячилась Лиола. – Мы имеем право знать. Все имеют право знать! Нельзя скрывать информацию, разве ты не понимаешь?
Поток женского красноречия неожиданно прервал Шапа. Бывший палач поднял голову и вдруг бухнул:
– Заткнитесь обе! Викт, садись и давай выпьем!
Виктор удивлённо посмотрел на него. Похоже, что Шапа окончательно пришёл в себя после гипнообработки и теперь проявлялся с другой, незнакомой стороны: умный и сильный парень, точно понимающий, что нужно товарищу. Он сел рядом с бывшим студентом-историком, плеснул в стаканы крепкий, похожий на водку напиток:
– Будем!
– Будем! – повторил Шапа.
Стаканы столкнулись со слабым звоном, алкоголь обжёг пищевод. Виктор ухватил со стола кусок копчёной рыбы, шмякнул его на хлеб, закусил и налил по второй.
Девушки присмирели. Если мужики пьют в таком настроении, то женщинам лучше не лезть под руку. Нет, если девица собирается завтра стребовать с любимого новую кофточку, туфли или платье – тогда наоборот! Лезьте и приставайте как можно активнее. Завтра у вас будет роскошная возможность выменять свежий синяк на давно облюбованный наряд…
Мужчины выпили ещё несколько раз, и пограничник остановился. Напиться можно и даже иногда полезно, но только не тогда, когда впереди тебя ожидает серьёзная операция. Поэтому он отставил в сторону бутылку, повернулся к Лиоле и спросил:
– Когда подмогу вызывать собираешься?
– А я уже вызвала, – ответила та. – Мой родственник ответил и уже на орбите.
Лиола смотрела на Виктора такими ясными, такими чистыми глазами, что тот удержал рвущееся наружу ругательство, ограничившись произнесённой про себя фразой. Правда, литературными в ней оказались только предлог и два союза.
– И где он сейчас? – спросил Афанасьев, предварительно сделав три глубоких вдоха. – В смысле: где точка встречи?
– Как это где? – удивилась Лиола. – Вот мы всплывём, он и появится. Вместе со своей группой.
– Ага, – только и смог сказать Виктор. Мысленно же он произнёс ещё одну фразу, в которой назвать приличным можно было лишь одно междометие. Да и то – относительно… – Значит, пора всплывать: нам ещё надо отработать план совместных действий. Да и хоть чуть-чуть притереться.
«Тейм-Авис» выскочил на поверхность, точно резвящийся дельфин. Взлетел до половины корпуса, тяжело плюхнулся обратно, подняв тучи брызг, и закачался на низкой штилевой волне.
Откинулся люк, и Виктор вместе с Лиолой выбрались на небольшую палубу позади надстройки. На Гриен, которая хотела выйти следом, Афанасьев зашипел рассерженным питоном, и девушка поспешно ретировалась обратно в чрево подлодки.
– В случае чего, – предварительно приказал ей Виктор, – задраивай люки, ныряйте и чешите отсюда на полной скорости.
Гриен запротестовала, но пограничник не собирался вступать с ней в долгие дискуссии, а просто продублировал свой приказ Шапе. В ответ тот лишь кивнул и ушёл в ходовую рубку. И теперь Виктор стоял, подставив лицо солнечному свету и солёному ветру, ожидая появления загадочного кузена.
Внезапно ему показалось, что солнце стало светить ярче. Пограничник повернул голову: это оказалось не солнце. В полной тишине к поверхности моря опускалось какое-то золотистое сияние. Вот оно почти коснулось волн и заскользило к ним, разгораясь всё ярче и ярче.
На глаза невольно навернулись слезы, и Афанасьев отвернулся. Не хватало ещё сетчатку перед операцией повредить…
– Ну, здравствуй, егоза! – раздался сочный мужской баритон, и Виктор наконец обернулся.
Возле его «Тейм-Ависа» на воде качался не слишком крупный… корабль? Спускаемый аппарат? В общем, некий объект, по размерам лишь незначительно превосходивший его субмарину. А на палубе рядом с ним Лиола обнималась с высоким крепким мужиком, действительно чем-то похожим на продукцию фабрики клонов. Исключительно красивое лицо с правильными чертами, рельефная мускулатура, широкие плечи и могучие кулаки.
За его спиной маячили ещё двое, но тех было не разобрать: фигуры обтягивала какая-то переливчатая то ли ткань, то ли плёнка. В руках переливчатые держали нечто непонятных форм и очертаний, но вполне ясного назначения. «Оружие, или пусть меня повесят!»
– А это кто? – красавец повернулся к Виктору.
– Ой, Дейран, я вас сейчас познакомлю! – Лиола схватила Афанасьева за руку. – Он меня из камеры пыток вытащил, – затараторила она. – Представляешь, он – клон. Только у этого клона индекс Марша – восемнадцать тысяч, не меньше! И показатель Керр – сотни две! Я точнее определить не могла, но…
– Погоди, погоди, – прервал ее сорочий стрёкот Дейран. Он подошёл к Виктору и положил ему ладонь на плечо. – Дейран, налкоран седьмого сектора первого отдела «Универсума». Спасибо, что вытащил эту балаболку из неприятностей. Сам понимаешь: от этих проныр-журналистов никакого спасу нет! Лезут во все дырки, причём им объясняешь, объясняешь, а все без толку. Вот и приходится потом их вытаскивать из той жопы, в которую они сами и залезли.
На Виктора снизошло озарение. Конечно! Никакая Лиола не разведчица! Если и работала с этим «Универсумом», так только в качестве ситуационного агента[16]. А все остальное очень точно вписывается в портрет военного корреспондента. Нахальная, безбашенная, любопытная и изо всех сил рвущаяся продемонстрировать, что она отважная и умелая. Ну, стерва…
Он тоже представился и предложил пройти в салон.
– Сколько у тебя людей? – поинтересовался Дейран, когда оба офицера уселись за «стол переговоров». И, подавая пример откровенности, сообщил: – Со мной – трое. Двоих ты видел, а третий – на вахте.
– У меня ещё хуже, – честно ответил Виктор. – Вот этот, да и то – не совсем боец. Ну, можно ещё одного привлечь. Тот – боец, но не мой. Параллельное подчинение.
Дейран понимающе кивнул, хмыкнул:
– Два налкорана, четверо налков и один… – он на секунду задумался, – короче, у нас на двух налкоранов четыре с половиной налка. Это в лучшем случае. В худшем – три с половиной. Как раз для спецоперации по извлечению зонда класса «Джайс-прим». С ума сойти!
– Постой-постой! Какого-такого зонда? – вскинулся Афанасьев. – Извини, конечно, но речь вроде шла о ликвидации базы с иномирным оружием, нет?
– Базы? Ну… – налкоран, что означало всего-то «командир налков», то есть воинов, размышляя, почесал лоб. – Базу, разумеется, тоже придётся ликвидировать, но основная задача – достать наш автоматический зонд, который одной из последних волн зашвырнуло в этот мир.
– А поподробнее про этот зонд? – спросил Виктор. Он уже понял, что все рассказанное Лиолой надо делить на десять. Как минимум… – Я не прошу технических характеристик – все равно я в этом ничего не смыслю, но размеры, как выглядит, коды на самоподрыв и все такое прочее?
– Коды на самоликивидацию – это ты маханул! – хохотнул Дейран. – Я и сам их не знаю: семья не сочла нужным сообщать.
– А что так?