Я проводил пальцем по доскам для серфинга, искореженным укусами шириной в 60 сантиметров. Я видел франкенштейновские шрамы на животе у парня, на которого напала акула, и узнавал, что мы серфим в одном и том же месте. Я дважды был на острове Реюньон. Да, я понимаю, что акулы – важная часть морской экосистемы, и, разумеется, не хочу, чтобы их убивали. Но у меня нет ни малейшего желания встретить акулу в естественных условиях.
Принсло думает, что если я посмотрю в лицо этому страху, если нырну к акулам и увижу их своими глазами, то испытаю «умиротворение», о котором она постоянно говорит. И это «умиротворение» может пересилить мою «беспочвенную боязнь» погружений. Вот искусство позволять вещам идти своим чередом в действии.
Через полчаса Ханли останавливает автомобиль у Миллерс-Пойнт. Это место пользуется популярностью у фридайверов и семижаберных акул. У последних большие невинные коровьи глаза, и они считаются добродушными созданиями, не склонными нападать на людей (по крайней мере часто).
Мы надеваем гидрокостюмы, спускаемся к воде и плывем, пока Фрейя не превращается в голубую точку на фоне скалистого пейзажа. Свет утреннего солнца играет в сверкающей зеленой воде между колоннами ламинарий, создавая эффект пересекающихся лучей прожекторов. Видимость для этих вод неплохая, наверное метров двадцать пять.
– Видишь ее? – спрашивает Принсло, высовывая голову из воды.
Под нами, метрах в шести над морским дном, проплывает семижаберная акула размером со взрослого человека. Принсло делает вдох, ныряет, приближается к акуле и некоторое время плывет с ней рядом. Поравнявшись с акулой, она гребет в одном ритме с движениями ее спинного плавника. Акула резко поворачивает вправо, Принсло следует за ней, но теперь чуть ближе. Акула снова поворачивает направо, описывая большой круг. Она быстро виляет задней частью тела. Я вдруг понимаю, что Принсло и акула играют друг с другом.
В конце концов акула уплывает, но через несколько минут появляется другая, и сцена повторяется. Игра продолжается около часа.
Наконец мое любопытство превозмогает страх. Я набираю в грудь воздух и ныряю примерно на три метра, чтобы к ним присоединиться. Сначала акулы держатся на расстоянии – я нервирую их своими неловкими движениями и постоянными торопливыми подъемами на поверхность. Но они терпят. Через некоторое время мы подплываем друг к другу поближе.
Должен признать, что особо теплых чувств по отношению к акулам у меня не возникает, но какое-то неуловимое ощущение товарищества все же пробуждается во мне. Ведь мы на одной территории. Они могут меня сожрать, но не делают этого. Я мог бы наблюдать за ними с лодки, но нырнул сюда. А может, все это часть проводимой ими перед атакой рекогносцировки. Или во мне просто снова говорит мой «беспочвенный страх».
Потом я перестаю думать об этом и просто плаваю с акулами.
Следующие несколько недель я занимаюсь с Принсло, оттачивая свою технику.
Я от корки до корки изучаю «Руководство по фридайвингу», 362-страничную настольную книгу ныряльщиков. Я обшариваю интернет, просматривая бесчисленные обучающие видео на YouTube, и читаю фридайверские блоги. Я упражняюсь и упражняюсь. И вот говорю себе и Шнёллеру, что готов.
Через месяц я сижу на пассажирском сиденье белого микроавтобуса, который катит по пыльной ухабистой дороге вдоль северо-восточного побережья Шри-Ланки. На часах 21:00. В небе сияют звезды. «Это правильная дорога?» – спрашиваю я водителя.
Это местный житель по имени Бобби; имя не настоящее, но он хочет, чтобы я его так называл. Бобби кивает и одаряет меня ободряющей улыбкой. Так же он улыбался десять минут назад, когда мы свернули не там и заехали к кому-то во двор, и двадцать, когда он остановил машину посреди двухполосной скоростной магистрали, вышел навстречу несущимся автомобилям и перебежал на другую сторону, чтобы спросить дорогу у босоногого дядьки на велосипеде.
– Бобби! Это правильная дорога? – повторяю я.
Ох уж эта улыбка.
Вдруг Бобби поворачивает на съезд. В свете фар вид такой, будто мы приехали на свалку. У меня за спиной сидит Ги Газзо, семидесятичетырехлетний фридайвер с Реюньона, и бормочет что-то по-французски. Рядом с ним – Дидро Моуари, специалист по акустике с севера Франции. Следом за нами в таком же белом микроавтобусе едут Фабрис Шнёллер и американская съемочная группа.
Все мы уже двенадцать часов катим по крутым горным дорогам, полным слонов джунглям и пыльным поселкам, в которых мужчины в широких мешковатых брюках продают вареный арахис и зеленые бананы. Мы опаздываем уже на два часа и дружно начинаем терять терпение.
– Бобби?
Он поворачивает налево. Дорога сужается, трясет все сильнее. Кусты царапают двери. Глаза неведомых зверей светятся в зарослях кокосовых пальм. Лает собака. Летучие мыши размером с крысу порхают рядом с машиной и пикируют в нескольких сантиметров от лобового стекла.
Через несколько минут мы останавливаемся. Справа стоит жутковатое трехэтажное розовое здание из бетона. Одинокая лампочка без плафона горит над белым пластмассовым столом во дворе. Вся сцена напоминает картину Эдварда Хоппера. Бобби выдыхает, вынимает ключ из замка зажигания и улыбается. Мы добрались до места – это гостевой дом Pigeon Island View.
У меня шестой номер на третьем этаже. В углу комнаты у ярко-зеленой стены стоит кровать. Она до того короткая, что, когда лежишь, ноги от икр до стоп висят в воздухе. Над головой на двух хлипких кабелях висит потолочный вентилятор, лопасти которого неуклюже крутятся, точно у вертолета, который вот-вот разобьется. Розовая сетка над кроватью, предназначенная для защиты от мух и москитов, никак не спасает от блох, которые скачут по простыне и наволочке, будто попкорн по сковородке. В ближайшие десять суток я буду здесь спать.
Я присоединился к команде DareWin в Тринкомали, захолустном городишке на северо-восточном побережье Шри-Ланки. Моя цель – поплавать с кашалотами, которые ныряют глубже всех остальных животных на нашей планете.
Кашалоты могут погружаться на глубину до 3000 метров. Ясно, что проводить исследования на таких глубинах невозможно: туда могут добраться лишь некоторые субмарины и ТНПА. Но и они в данном случае довольно бесполезны. В эти слои океана не проникает солнечный свет, а искусственное освещение подводных аппаратов распугивает китов. Единственная возможность снимать и изучать кашалотов (как и акул и дельфинов) – делать это в поверхностных слоях океана.
Преследовать китов бесполезно – они пугаются и скрываются в глубине, а то и атакуют. Кит должен приблизиться к вам по своей воле. Известно, кстати, что кашалотам фридайверы нравятся больше, чем аквалангисты и роботы.
Киты приплывают к берегам Шри-Ланки, чтобы кормиться глубоководными кальмарами, общаться друг с другом и спариваться в подводном каньоне Тринкомали, который простирается на 40 километров от северной оконечности страны до одноименной бухты. Глубина каньона – 2400 метров. С незапамятных времен кашалоты оказываются здесь во время своих ежегодных миграций, с марта по конец августа.
Каньон Тринкомали находится недалеко от берега, так что нам будет очень легко совершать поездки к китам днем и возвращаться на берег вечером. Команде не нужно арендовать исследовательское судно, на котором можно жить и стоимость которого может доходить до нескольких тысяч долларов в день. Но еще больше нас радует то обстоятельство, что здесь не нужно получать никаких разрешений, избегать внимания властей и нет вообще ничего, что помешало бы нам нырять с китами. Потому что здесь в принципе ничего нет.
С 1983 по 2009 г. на Шри-Ланке была гражданская война. За контроль над северо-востоком острова боролись сепаратисты, возглавляемые Тиграми освобождения Тамил-Илама. Тринкомали попал в зону боевых действий, и его и без того неразвитая инфраструктура была быстро уничтожена. В 2004 г. на этот район обрушилось цунами. В течение многих лет береговая линия оставалась почти безлюдной. Здесь никогда не проплывали круизные корабли и никто не хотел наблюдать за китами. Во многих отношениях воды Тринкомали сохраняют свою первозданную чистоту.
Сегодня это одно из лучших мест в мире для изучения кашалотов и наблюдения за ними.
Побывав у Принсло в Кейптауне, я связал ее со Шнёллером и предложил ему отправиться в экспедицию в Тринкомали всем вместе. Через несколько месяцев билеты были куплены и все организационные вопросы решены.
21:30. После нескольких дней перелетов из пяти разных точек земного шара все мы сидим во дворике гостевого дома Pigeon Island View. По одну сторону стола расположились члены команды DareWin: Шнёллер, Газзо и Моуари. По другую – ребята Принсло. Она привезла с собой своего нового парня – двухметрового плавца из Лос-Анджелеса по имени Питер Маршалл. Он побил два мировых рекорда по плаванию на отборочных состязаниях Олимпиады 2008 г. Рядом с ним сидит Гислен. Он рассказывает мне, что после нашего знакомства в Кейптауне поехал в Ботсвану плавать с крокодилами. Поездка закончилась в первый же день. Одному из членов группы крокодил откусил руку.
Кроме того, за столом сидят три члена американской съемочной группы. Они приехали сюда снимать материал для документального фильма о работе Шнёллера по изучению щелчковой коммуникации китов и дельфинов.
Тридцать лет назад, с точностью до недели, другая съемочная группа из США приехала в Тринкомали и отсняла здесь первые видеоматериалы о кашалотах в естественной среде обитания. На основе этих материалов была создан документальный фильм «Киты не плачут» (Whales Weep Not), закадровый текст которого читал актер Джейсон Робардс. Этот фильм стал международной сенсацией и способствовал возникновению движения Save the Whales.
Наша съемочная группа ставит себе не менее амбициозную цель: впервые заснять кашалотов и их взаимодействие с фридайверами в формате 3D. Ученые из DareWin планируют использовать полученные с помощью накамерных микрофонов данные для расшифровки щелчкового языка кашалотов.