Педро велит мне отправляться обратно в тамбур. При давлении в 2,5 атмосферы содержание азота в крови достигает опасного уровня примерно через 90 минут, но иногда это происходит быстрее, поэтому из соображений безопасности посетителям «Аквариуса» обычно разрешается проводить на борту максимум полчаса. Мое время истекло.
Я надеваю свой гидрокостюм, шлепаю за дверь и кидаюсь в дымчато-голубую воду. Постоянное бульканье регулятора моего акваланга распугивает все живое; это похоже на то, как если бы я отправился наблюдать за птицами с пристегнутой к спине воздуходувкой для уборки листьев. А гидрокостюм, баллон с воздухом и узлы трубок вокруг моего тела не дают мне даже ощутить морскую воду.
Так же было и внутри «Аквариуса». Станция позволяет акванавтам проводить бесценные продолжительные исследования, но люди, сидящие в стальной коробке и наблюдающие за океаном только в окна или через мониторы, на мой взгляд, безнадежно от него изолированы. Я чувствовал себя гораздо ближе к океану и его обитателям, занимаясь серфингом на поверхности, чем когда сидел в цилиндре из стали и резины шестью этажами ниже.
Вернувшись на катер, я снимаю оборудование для подводного плавания и устраиваюсь в капитанской каюте. Прежде чем я смогу отправиться назад, команда поддержки «Аквариуса» должна спустить исследователям на станции несколько контейнеров с едой и необходимыми им материалами.
Капитан, энергичный загорелый мужчина по имени Отто Раттен, который проработал в проекте «Аквариус» более 20 лет, протягивает мне бутылку воды. Он рассказывает мне об опасных ситуациях, с которыми сталкивался на этой работе: операциях по спасению при сильном волнении в море, взрывах, аварийных подъемах.
– Тут был настоящий Дикий Запад, – добавляет он. – В том смысле, что мы зачастую даже не пользовались аквалангами для доставки контейнеров. – Он объясняет, что акваланг отнимает слишком много времени и позволяет совершить всего пару погружений до того момента, как содержание азота в крови не достигнет опасного уровня. Так что Раттен и остальные члены команды просто натягивали плавки, надевали ласты и маски и в таком виде ныряли с припасами к станции.
Чтобы нырнуть к станции с громоздким герметичным контейнером, а затем вернуться обратно, нужно куда больше минуты. Я говорю Раттену, что он и другие дайверы, наверное, делали остановку на «Аквариусе», чтобы глотнуть воздуха, прежде чем возвращаться на поверхность. Раттен смеется и говорит, что, если бы он так сделал, воздух под высоким давлением его бы, скорее всего, убил.
Сбросив с себя всю экипировку – баллоны, грузы, регуляторы, компенсаторы плавучести, – Раттен и его коллеги ныряли глубже, чаще и в четыре раза быстрее, чем любой аквалангист, обвешанный самым продвинутым оборудованием.
Я спрашиваю Раттена, тренировался ли он каким-то особым способом, чтобы нырять без акваланга на такую глубину.
– Да нет, – отвечает он. – Это ж просто. Нужно только набрать в грудь воздуха – и вперед.
– 90метров
В 1949 г. коренастый лейтенант итальянских ВВС по имени Раймондо Буше решил выполнить смертельно опасный трюк на одном из озер острова Капри. Он собирался под парусом отплыть к центру озера, сделать вдох, задержать дыхание и опуститься ко дну на глубину 30 метров. Там его должен был ждать аквалангист. Буше передал бы ему пакет, а затем поднялся обратно на поверхность. Если бы затея удалась, он выиграл бы пари на 50 000 лир, а если нет – утонул бы.
Ученые, указывая на закон Бойля, предупреждали Буше, что такое погружение убьет его. Этот закон, сформулированный в 1660-х гг. англо-ирландским физиком Робертом Бойлем, позволяет предсказать поведение газов под давлением, и в соответствии с ним давление на тридцатиметровой глубине должно было стиснуть легкие Буше так сильно, что они бы отказали. Однако Буше все равно нырнул, доставил пакет и поднялся на поверхность, улыбаясь, живой и здоровый. Он выиграл пари, но, что куда важнее, доказал, что ученые заблуждались. Закон Бойля, который физики сотни лет считали непререкаемой истиной, под водой, похоже, полетел к чертям.
Погружение Буше дало толчок целой череде экспериментов, по большей части весьма жестоких, даже чудовищных по современным меркам. Результаты этих экспериментов свидетельствовали о том, что у воды, судя по всему, имеются свойства, продлевающие жизнь людей и других животных.
Можно утверждать, что исследования в этом направлении начались еще в 1894 г. Французский физиолог Шарль Рише провел эксперимент на утках. Он повязал им на шеи веревки, затянув их у половины птиц так, чтобы они не могли дышать, и при этом зафиксировал время, по истечении которого утки умирали. Затем он повторил ту же процедуру с оставшейся половиной, но этих птиц он держал под водой. Утки, оставленные на воздухе, продержались всего 7 минут, а те, что были под водой, – 23 минуты. Это было очень странно. Кислорода были лишены обе группы уток, но птицы, помещенные под воду, прожили в три раза дольше.
Рише, который впоследствии получил Нобелевскую премию за свою работу о причинах аллергических реакций, считал, что вода, возможно, воздействует на блуждающий нерв птиц. И у людей, и у уток этот нерв, идущий от ствола головного мозга до груди, способен замедлять сердцебиение. Рише предположил, что замедление сердцебиения приводит к снижению потребления кислорода и тем самым позволяет увеличить время выживания.
Эта гипотеза была проверена следующим образом: Рише ввел одной группе уток атропин, который не позволяет блуждающему нерву замедлять частоту сердечных сокращений. Вторая группа уток не подвергалась воздействию атропина. Затем он начал душить птиц в обеих группах, фиксируя время, в течение которого они умирали. Все утки продержались примерно 6 минут.
После этого Рише ввел атропин другой группе уток и повторил эксперимент, на этот раз поместив птиц под воду. Эти утки продержались вдвое дольше и умерли через 12 минут. Блуждающий нерв блокировался атропином и не мог замедлить сердечный ритм, но вода каким-то непостижимым образом воздействовала на уток, продлевая им жизнь. Через 12 минут Рише достал одну из инъецированных атропином уток из воды, развязал удавку и реанимировал птицу. Она выжила.
Размер легких, объем крови и даже блуждающий нерв не могли объяснить результаты, полученные Рише. Сама по себе вода продлевала птицам жизнь. Ученый задался вопросом, оказывает ли она аналогичное воздействие на людей[8].
В 1962 г. работавший в США шведский ученый Пер Шоландер доказал, что оказывает. Он изучал тюленей Уэддела и наблюдал, как функционируют их организмы на глубине. Чем глубже и дольше тюлени находились под водой, тем больше кислорода получало их тело. Шоландер задумался о том, может ли вода таким же образом влиять на людей.
Ученый набрал группу волонтеров и начал эксперимент. Он закрепил на волонтерах электроды для измерения пульса и приборы для забора крови. Участники эксперимента погружались в огромный резервуар с водой, а Шоландер отслеживал их пульс, замедляющийся по мере погружения. Как и у уток, у людей погружение вызывало немедленное падение частоты сердечных сокращений.
Затем Шоландер попросил волонтеров задержать дыхание, нырнуть, пристегнуться к нескольким спортивным снарядам, установленным на дне резервуара, и сделать короткую, но интенсивную разминку. Независимо от того, насколько энергично упражнялись волонтеры, их пульс все равно понижался.
Это открытие было столь же важным, сколь и удивительным. На суше тренировки значительно повышают пульс. Пониженная частота сердечных сокращений означала, что участники эксперимента тратят меньше кислорода, а значит, могут дольше оставаться под водой. Это также в какой-то степени объясняло, почему Буше и несчастные утки смогли продержаться под водой иногда даже в три раза дольше, чем на воздухе: вода обладает сильнейшей способностью замедлять частоту сердцебиения животных.
Шоландер заметил еще кое-что. Как только его волонтеры оказывались под водой, их кровь начинала отливать от конечностей и приливать к жизненно важным органам[9]. Несколько десятилетий назад он уже наблюдал то же самое у тюленей, нырявших на глубину. За счет оттока крови от менее значимых частей тела мозг и сердце тюленей получают кислород дольше, что позволяет животным продлевать свое пребывание под водой. При погружении в воду тот же механизм включается у людей.
Этот механизм называется периферической вазоконстрикцией; именно его включение объясняет тот факт, что Буше удалось нырнуть на глубину более 30 метров, избежав сплющивания легких, которое предсказывал закон Бойля. Дело в том, что на таких глубинах кровь проникает в клеточные стенки органов, противодействуя внешнему давлению. Когда ныряльщик опускается на глубину 90 метров – а современные фридайверы нередко достигают таких глубин, – сосуды в легких наполняются кровью, предотвращая их разрушение. И чем глубже мы ныряем, тем сильнее становится периферическая вазоконстрикция.
Судя по всему, закон Бойля не просто отступил перед физиологией человека – он был аннулирован.
Шоландер обнаружил, что человеку достаточно всего лишь опустить лицо в воду, чтобы активировать этот защитный механизм нырятельного рефлекса. Другие исследователи пробовали сделать это, окунув в воду руку или ногу, но тщетно. Один ученый даже поместил волонтеров в барокамеру, чтобы проверить, может ли одно лишь давление вызывать его. Безрезультатно. Защитный механизм запускает только вода, и при этом она должна была быть холоднее окружающего воздуха.
Оказывается, традиция умывать лицо холодной водой, чтобы освежиться, – не пустой ритуал. Умывание вызывает в нас физические изменения.
Шоландер описал одну из наиболее радикальных трансформаций, на которые способен человеческий организм, нырятельную реакцию, запускающуюся только в воде. Он назвал ее главным рубильником жизни. Сегодня фридайверы используют главный рубильник, чтобы нырять глубже и оставаться под водой дольше – дольше, чем даже современные ученые считают возможным.