Май помогла ей измерить объем головы. Студенческую фуражку[8] нельзя надевать раньше времени, это считается дурной приметой. С меркой, написанной на листке бумаги, Штеффи отправилась в универмаг и вернулась с фуражкой, завернутой в красивую шелковую бумагу. Она нашла пиджак, нарядный и недорогой, и пару светлых туфель на устойчивом каблуке.
Вернувшись из гимназии, Штеффи до ночи просиживала над книгами, а в выходные проводила за учебой весь день. Мама Май велела малышам не мешать Штеффи. Хорошо, что погода стояла теплая, и дети с утра до ночи гуляли на улице. Штеффи не замечала светлых весенних вечеров. Она была целиком погружена в изучение книг и исписанных формулами блокнотов.
Математика ее не беспокоила. Письменный экзамен она сдала успешно, без ошибок. Так же легко ей давались английский язык и биология.
Но химия оказалась трудным предметом.
– Не переживай, – говорила Май. – Ведь осенью у тебя была пятерка по химии. Даже если получишь четверку – не страшно. По остальным предметам у тебя прекрасные отметки.
Но Штеффи очень волновалась. Перед экзаменом она проснулась посреди ночи и полезла в книжку уточнять забытую формулу.
Май открыла заспанные глаза, когда Штеффи зажгла настольную лампу.
– Слава богу, мы не сдаем экзамены одновременно, – пробормотала Май. – Если бы мы вдвоем скакали ночью по спальне, это было бы уже чересчур.
– Какая ты хорошенькая! – воскликнула мама Май на следующее утро, увидев Штеффи в белом платье и пиджаке. Студенческая фуражка лежала в сумке, завернутая в шелковую бумагу. На шее висел амулет, давным-давно подаренный ей Свеном на Рождество.
В последний раз она надела берет выпускника. Во дворе гимназии Май пожелала ей удачи:
– Увидимся вечером. Ты все знаешь! Учителя будут потрясены.
В девять часов в классе собрались тридцать взволнованных одетых в белые платья девочек. Их поделили на группы по три человека, в соответствии с тем, какие предметы они будут сдавать. Экзамен принимают школьные учителя в присутствии инспектора из Главного школьного управления – он следит за соблюдением всех формальностей.
С математикой Штеффи справилась легко. Ей достался вопрос о гиппократовых луночках, который она знала как свои пять пальцев. Инспектор удовлетворенно кивал, ее учитель, господин Стрёмберг, тоже был доволен. По биологии она забыла латинское название одного растения, но в целом ответила хорошо.
Затем был перерыв на обед. Большинство девочек обедали дома, с родителями. Несколько человек пошли в кафе. Штеффи вяло жевала свой бутерброд, думая о том, что скоро начнется экзамен по химии.
Все, однако, прошло лучше, чем она могла надеяться. Экзамен снова принимал господин Стрёмберг, и Штеффи блестяще ответила на его вопросы.
– Благодарю, я доволен вашим ответом, – сказал он.
Штеффи облегченно перевела дух, но тут инспектор уперся локтями в колени и, положив подбородок на руки, подался вперед:
– Позвольте мне тоже задать вопрос фрекен Штайнер, – произнес он. – Не могли бы вы, фрекен, поведать нам о теории радиоактивного распада Резерфорда и Содди?
Штеффи пробил холодный пот. Буквы и знаки завертелись у нее в голове.
– Можно написать на доске?
Это давало ей по крайней мере минуту времени на раздумье.
– Пожалуйста.
Штеффи шла к доске, отчаянно пытаясь мысленно составить из знаков формулу. Она взяла в руки мел. В памяти неожиданно всплыл правильный ответ, и Штеффи начала писать, спокойно и уверенно.
Закончив, Штеффи повернулась и поняла по глазам господина Стрёмберга, что не ошиблась.
– Очень хорошо, – сказал инспектор. – Способным ученикам надо задавать трудные вопросы.
Экзамен по английскому языку тоже был сдан успешно. В два часа девочки снова собрались в классе.
– Ну, как ты?
– Этот инспектор в красном галстуке – просто кошма-а-ар!
– Зато Стрёмберг сегодня добренький, правда?
Вскоре разговоры стихли. Одни девочки принялись в волнении шагать взад-вперед по комнате, другие полностью погрузились в свои мысли. Первая красавица класса Маргит нервно грызла свои ухоженные ногти.
Штеффи выглянула в окно. Во дворе школы начали собираться люди. Они держали букеты цветов, венки и украшенные цветами шесты. За оградой стояли несколько автомобилей, тоже все в цветах и шведских флагах.
Время тянулось медленно. Плохой знак. Три часа… полчетвертого…
Наконец двери класса открылись. Вошел учитель, господин Сандгрен.
– Маргит, – позвал он, – подойдите ко мне на минуточку.
Маргит разрыдалась. Господин Сандгрен вывел ее в коридор. Через две минуты она вернулась.
– Все остальные сдали, – сказал Сандгрен. – Через десять минут можете выходить. Аттестаты получите у главного входа.
Девочки устремились в коридор. Штеффи поискала глазами Маргит, но та уже исчезла. Наверное, выбежала через черный ход, чтобы ни с кем не встречаться.
У дверей стояли учителя и держали конверты с аттестатами. Конверты быстро разошлись по рукам. Но никто в них не заглянул.
Выпускницы надели фуражки и запели студенческую песню.
Двери раскрылись. Солнечный свет ослепил Штеффи. Девушки выбежали в школьный двор, и вокруг сразу стало бело от их платьев.
Штеффи попала прямо в объятия тети Марты, дяди Эверта, Нелли, Май, тети Альмы и всей их семьи. Тут же были и Хедвиг Бьёрк, и Дженис, и даже Вера, которая на время с кем-то оставила ребенка. Пришли все близкие Штеффи люди. Даже несколько одноклассниц из прежней школы. Не было только Юдит. Ее не отпустили с работы. Штеффи осыпали цветами, а Хедвиг Бьёрк вручила ей студенческую трость с серебряным набалдашником.
Штеффи не сразу заметила Свена. Он стоял чуть поодаль. И подошел только тогда, когда Штеффи улыбнулась ему.
– Поздравляю, – сказал он, осторожно вешая ей на шею венок из красных роз. – Ты ведь не думала, что я о тебе забыл?
Студенческая песня продолжала звучать. Счастливицы, которых ждали автомобили, садились в них и уезжали.
– Давайте качать Стефанию, – предложил Свен дяде Эверту и отцу Май.
Она взлетала так высоко, что голова кружилась, и было немного страшно. Потом дядя Эверт и папа Май посадили Штеффи на скрещенные руки и так несли до самой трамвайной остановки.
Дружной компанией они отправились в Сандарну – мама Май пригласила всех на торт и кофе. В суматохе Штеффи улучила минутку и открыла конверт с отметками.
Математика – отлично. Биология – отлично. Химия – отлично!
Пятерки по всем предметам. Штеффи даже не смела на это надеяться.
Вечерело; тетя Марта и другие гости с острова, поблагодарив хозяев, распрощались. Они торопились на последний пароход. Штеффи жалела, что не успела толком с ними поговорить. А ведь дядю Эверта, например, она не видела с апреля, когда последний раз была на острове. Но Штеффи обязательно навестит их перед тем, как начать работать в больничной лаборатории.
– Ты придешь ко мне на экзамен? – спросила Нелли. – Будешь слушать, как я пою?
– Конечно. Я приеду на днях.
Май и Свен вместе со Штеффи отправились к ее однокласснице, у нее была просторная квартира и много гостей. Оттуда они перекочевали к другой девочке, и уже посреди ночи – к третьей, там были танцы.
Штеффи танцевала со Свеном. Жизнь казалась ей чудесной.
– Я позвоню, – сказал он на прощание.
Светало.
– У нас нет телефона. К тому же я пробуду неделю на острове.
– Вот мой номер, позвони, когда вернешься.
– Хорошо, – сказала Штеффи. – Я позвоню.
Глава 10
– Думаю, на груди стоит сделать вытачки, – говорит тетя Альма, сжимая губами булавки, чтобы не выпали. – Как же ты выросла! Трудно поверить, что тебе еще нет тринадцати.
Нелли покраснела. У нее первой в классе выросла грудь. Еще одно качество, которое отличало ее от других и которое она изо всех сил старалась скрыть.
– А нельзя просто сделать пошире?
Тетя Альма оторвала взгляд от боковых швов:
– Мы сделаем по складочке с каждой стороны. Это нетрудно. Платье будет сидеть на тебе прекрасно, вот увидишь.
Нелли провела ладонью по ткани в желтый цветочек. Она никак не могла на нее нарадоваться и корила себя за легкомыслие: грех уделять так много внимания платью. Следовало бы чаще вспоминать о тех, кто ходит в обносках, мерзнет и голодает. Сколько ее ровесниц обрадовались бы любому старому платью, даже не очень красивому!
Мечты о новом наряде немного отвлекали девочку от тяжелых размышлений. Поделиться своими сомнениями с сестрой ей так и не удалось. Да, она ночевала после праздника у Штеффи. Но оказалось, что Штеффи делит комнату с Май и ее двумя сестрами.
Ладно бы только Май, это ничего. У нее был такой добрый взгляд, она нравится Нелли. Но Бриттен с химической завивкой и Гуннель, которая вела себя так, словно Штеффи ее сестра! Нет, Нелли не смогла рассказать Штеффи ни о чем из того, что ее беспокоило. Да и не стоило заводить такие разговоры в День выпускника.
У Нелли был план. Примерно через год, выучившись домоводству на школьной кухне, она устроится в какую-нибудь семью. Лучше всего – присматривать за детьми, но можно мыть посуду, гладить и готовить. У нее будет стол, крыша над головой и скромная зарплата. Она накопит нужную сумму и даст Штеффи деньги на учебу.
Нелли не понимала, почему ее сестра так хочет учиться дальше. Сама она радовалась, что скоро закончит школу. Хотя брать уроки пения было бы здорово!
– Стой спокойно, девочка! – приказала тетя Альма. – Хочешь, чтобы я тебя уколола?
Она снова принялась сметывать вытачки на груди. Нелли выдохнула, чтобы грудь казалась меньше.
– Не делай так, – улыбнулась тетя Альма. – Ты же должна дышать в платье. Иначе как ты сможешь петь?
Тетя Альма провела за швейной машинкой весь день. Она вспотела, и ее светлые волосы закрутились на лбу в завитки. Нелли тоже не сидела без дела: сметывала, отглаживала швы и выворачивала пояс с помощью английской булавки. К вечеру лиф платья был готов. Юбку уже присборили и сметали. Осталось сделать пару швов.