Тот, кто это подстроил, будет иметь дело со Штеффи! Как они могли: обещали, что Нелли будет петь, а потом передумали! Это жестоко!
Выходя из церкви, Штеффи поймала сестру за руку.
– Почему тебе не дали петь? Кто это решил? Старший преподаватель?
Нелли покачала головой.
– Я не могу, – осипшим голосом проговорила она. – У меня болит горло.
Штеффи пристально посмотрела на сестру. На больную она не похожа. Глаза немного блестят, но это может быть от слез.
– Ты говоришь правду?
– Слышишь, какой у меня голос?
Как всегда в честь окончания учебного года, тетя Альма поставила на стол угощение – сок и булочки. Когда с едой было покончено, дети отправились переодеваться. Нелли с Эльзой пошли в свою комнату, и через минуту Эльза, уже одетая в повседневное платье, сбежала вниз по лестнице.
Пока Штеффи вешала на плечики наряд Нелли, та застегивала пуговицы на блузке. Юбка висела на спинке стула. Штеффи взяла ее, чтобы подать сестре. Что-то зашуршало. Штеффи встряхнула юбку, и из кармана выпала кофейная ложка. Внутри осталось еще что-то бумажное…
Нелли схватила ложку.
– Не трогай мои вещи!
– Что это?
Штеффи достала из кармана юбки коричневый бумажный кулек.
– Не тронь!
Но Штеффи уже сунула в кулек палец. Кончик пальца был в белом порошке.
«Яд!» – подумала она и испугалась.
Потом поняла. Мел.
– О, Нелли, как ты могла? Зачем? Ты же хотела петь. Ты испугалась зрителей?
Нелли покачала головой.
– Тогда зачем?
– Чтобы запомнили на всю жизнь!
– Что ты имеешь в виду?
Штеффи молча слушала рассказ Нелли. Как мог дядя Сигурд так обойтись с ребенком? А тетя Альма, как она могла оказаться такой малодушной? Они вышвыривают Нелли! Как будто это хлам!
Тетя Марта никогда бы так не поступила. И дядя Эверт тоже.
В душе девушки все кипело. Но ради сестры она сдержалась.
– Не принимай близко к сердцу, – сказала Штеффи. – Они сами не понимают, что говорят. Тетя Альма любит тебя, ты же знаешь.
– Я ей не нужна.
– Нет, нужна. Только она не может дяде Сигурду перечить. Смелости не хватает.
– Я не хочу в детский дом. Штеффи, ты же не позволишь им отправить меня в приют?
– Нет. Никогда в жизни.
Не слишком ли много она обещает? Но Штеффи дала слово родителям. «Позаботься о сестре», – сказали мама с папой при расставании. Что бы ни случилось, она должна заботиться о Нелли и не может бросить ее на произвол судьбы.
– Я поговорю с тетей Мартой, – сказала Штеффи. – Посоветуюсь, как нам быть.
Нелли скривилась. Она побаивалась и недолюбливала тетю Марту за ее строгость. Но Штеффи знала, что суровая внешность тети Марты обманчива, и теперь была рада, что тетя Альма не взяла их обеих.
«От таких случайностей зависит судьба человека, – подумала Штеффи. – Человек волен выбирать, как ему жить. Звучит красиво. Но, наверное, это касается лишь взрослых».
Глава 13
– Стыд и позор! – воскликнула тетя Марта. – Неужели Альма… Нет, я никогда не понимала этого брака!
Тетя Марта и Штеффи сидели за кухонным столом и пили суррогатный кофе. Аккуратно обмакнув в кофе полкуска сахара, тетя Марта высосала из него жидкость и бросила сахар в темно-коричневый напиток.
– Я попробую с ней поговорить, – продолжила она, – однако с трудом верится, что это поможет. Альма всегда делала так, как хочет Сигурд. А он – крепкий орешек. Упрется и никого не слушает.
– Попробуйте, – попросила Штеффи. – Милая тетя Марта, попробуйте. Нелли так несчастна.
Тетя Марта похлопала Штеффи по руке.
– Хорошо.
Она помешала кофе.
– Представляешь, ее муженек собирается приобрести собственную лодку, – сказала тетя Марта. – Утверждает, что, рыбача с Эвертом, не получает свою законную долю прибыли. Можешь себе представить, чтобы Эверт кого-нибудь обделил? Да он скорее свое отдаст!
– Я знаю.
– Ты очень любишь Эверта. И он тебя.
– Да, я его люблю.
Штеффи хотела добавить: «И вас, тетя Марта». Но постеснялась. «Она и так знает, – подумала Штеффи. – Она знает».
– Подумать только, – вздохнула тетя Марта, – ты рассуждаешь как взрослый человек. Если бы в тот день, когда я первый раз тебя увидела, кто-нибудь сказал мне, что мы будем вот так сидеть и разговаривать, ни за что бы не поверила. Ты была такая маленькая, несчастная. Ничего не понимала, сказать ничего не могла… Бывали часы, когда я…
– …раскаивались?
– Нет, не то. Но мне казалось, что у других людей тебе было бы лучше.
– Я рада, что попала сюда, – сказала Штеффи. – Именно сюда, к вам.
– Мне хочется, чтобы ты знала: заботы о тебе были мне в радость. Жизнь стала светлее с тех пор, как ты живешь у нас. Несмотря на все трудности.
Никогда прежде они так не разговаривали друг с другом. Тетя Марта не любила душещипательных бесед, но сейчас ее слова звучали серьезно и даже торжественно. «Она готовится к тому, что я уеду, – подумала Штеффи. – А может, хочет уговорить меня остаться?»
Штеффи попыталась представить себе жизнь на острове. Неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Нет, ее дом был не здесь. Она любила тетю Марту и дядю Эверта, но ее дом был не здесь.
«Лишь бы дядя Эверт жил подольше, – думала Штеффи. – Тогда она не останется в одиночестве». В том, что тетя Марта проживет до ста лет, она не сомневалась ни на минуту.
А потом Штеффи все-таки сказала то, что хотела сказать:
– Тетя Марта, милая тетя Марта, я так вас люблю!
Штеффи помогла тете Марте перетаскать вещи в подвал и прибрать дом к приезду дачников. С дядей Эвертом они отремонтировали мостки рядом с лодочным сараем.
– Мужская работа, – фыркнула тетя Марта. – Брось ты это.
Но Штеффи трудилась с удовольствием, ведь всю весну она провела за книгами. Ей нравился свежий воздух и запах соли.
Одна неделя – так мало! Уже в понедельник утром Штеффи приступит к работе в лаборатории.
Конечно, она обязательно приедет к ним на неделю в июле, но вот бы и сейчас задержаться подольше!
Штеффи беспокоилась за Нелли. Как она ждала летних каникул, а теперь была ко всему равнодушна. Избегала Штеффи.
Тетя Марта еще не разговаривала с тетей Альмой. Она хотела дождаться, чтобы команда «Элизабет» вышла в море.
– Так у Альмы будет несколько дней на раздумья, прежде чем Сигурд снова возьмет ее в оборот.
Но выход в море откладывался – неполадки в моторе оказались серьезными, и дядя Эверт отвел лодку на верфь. Утешало одно: всю неделю до отъезда Штеффи в город дядя Эверт пробудет дома.
Наконец в пятницу «Элизабет» вернулась на свое место у причала, мотор был отремонтирован. Рано утром следующего дня судно отправляется в дальнее плавание к побережью Шотландии. «Элизабет» идет туда не одна, а вместе с другими рыбацкими лодками. Они выходят с острова одновременно и вернутся не раньше чем через неделю. Еще в марте дядя Эверт, разложив на столе карту Северного моря, показывал Штеффи пальцем их будущий маршрут.
Корабли военно-морского флота продолжали разминировать море у берега. В открытом море тоже было еще небезопасно. Но дядя Эверт лучился радостью.
– Мы снова свободны, – говорил он. – Опять можем рыбачить, где хотим.
В пятницу вечером дядя Эверт и Штеффи вышли в море на лодке. Они ловили макрель – совсем как прежде, когда дядя Эверт учил девочку рыбачить.
– Помнишь? – спросил дядя Эверт. – Ты боялась прикоснуться к рыбе. Настоящая городская девчонка!
Штеффи ловко схватила только что пойманную рыбину, быстро распорола ей брюхо, почистила и выпотрошила ее.
– Кое-чему ты научилась.
– Многому, – возразила Штеффи. – Многому.
Они тихо сидели в лодке. Июньский вечер был светлый и теплый. У скалы показалась голова тюленя, его усатая морда с большими темными глазами чем-то напоминала морду собаки. Штеффи кинула тюленю рыбью требуху, но на добычу тут же с пронзительными криками слетелись чайки.
– Папа будет гордиться тобой, – сказал дядя Эверт. – Когда вернется.
– Если вернется.
– Вернется.
Ветер утих. Море поблескивало в лучах вечернего солнца.
– Я бы гордился, – сказал дядя Эверт, – если бы ты была моей дочерью.
На следующий день тетя Марта взяла велосипед и отправилась поговорить с тетей Альмой. Но вернулась ни с чем. К тете Альме приехали дачники, и она была занята обустройством их жизни.
– Им все не так, – рассказывала тетя Марта. – Кровати пришлось переставлять, чтобы поместить детскую кроватку. Такую, знаешь, новомодную, с решетчатыми спинками. А еще приезжая дама пожелала использовать чердак под мастерскую, поэтому нам пришлось убирать оттуда все вещи и мыть чердак.
– Какую еще мастерскую?
– Да она вроде художница. Волосы черные как вороново крыло, темнее, чем у тебя, но я думаю, крашеные. Хлебнет с ней Альма забот, помяни мое слово!
Глава 14
Когда приехали дачники, Нелли сидела на ступеньках крыльца и чистила картошку, лежавшую перед ней в оцинкованном тазу. Очищенные картофелины она клала в большую кастрюлю. Это была последняя прошлогодняя картошка – вялая, с глазками. Скоро появится молодая.
На дороге за забором показалась странная процессия. Впереди двигался высокий мужчина в костюме и шляпе, он нес дорожную сумку. За ним шла няня в голубом платье с белым передником. Она везла детскую коляску.
Замыкала процессию женщина. Чтобы ее получше разглядеть, Нелли приложила ко лбу руку козырьком. У женщины были угольно-черные коротко стриженные волосы, тонко выщипанные брови и алые губы. Платье эффектного красно-черно-белого цвета было слегка присборено на талии. Босоножки на высоких каблуках со шнуровкой вокруг лодыжки. Нелли никогда не видела таких женщин, и эта дама показалась ей очень красивой.
«Интересно, куда они направляются?» – успела подумать Нелли. Тут мужчина остановился возле калитки и, обернувшись, крикнул темноволосой женщине:
– Должно быть, это здесь! Желтый дом с застекленной верандой.