– Этому нас учили на школьной кухне, – говорила она, когда тетя Альма собиралась чистить медные подсвечники и мельхиоровые подносы. – Я сделаю.
Тетя Альма бросала на нее короткий взгляд, открывала рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли у нее с языка.
Нелли понимала, о чем думает тетя Альма: «Девочка не догадывается о том, что ей придется уехать. Лучше ей пока ни о чем не знать».
Нелли знала, она обо всем знала.
Она не пыталась заискивать. Она просто хотела, чтобы тетя Альма решила оставить ее, вопреки мнению дяди Сигурда.
А если нет, что тогда? Только не детский дом, все что угодно, только не это!
Месяц назад лето казалось долгим. И вот уже на дворе июль, воздух дрожит от зноя, в мелководных бухтах гниют водоросли, у морских птиц подрастает молодняк. Скоро лето закончится, и тогда…
Если бы Карита Борг могла ей помочь! Кажется, Нелли ей нравится. Нелли могла бы жить у четы Борг и помогать им по хозяйству. Маленький Пабло больше любит Нелли, чем фрекен Грету, это видно. Глядя на Нелли, мальчик улыбается, лепечет и машет ручками.
Фрекен Грета не одобряла того, что Нелли достает малыша из коляски. Няня хотела, чтобы он лежал там, пока не придет время менять пеленки и кушать. Но ведь он все равно не спал и так радовался! Нелли не могла удержаться и брала мальчика на руки. Карита была не против.
– Дети любят других детей. Вы же видите, фрекен Грета, как он доволен.
– Он избалуется, – возмущалась фрекен Грета. – И вы с ним намучаетесь. Ты вымыла руки, Нелли? Маленькие дети восприимчивы к бактериям.
Но нельзя сказать, что Нелли полностью изменилась и превратилась в тихую, усидчивую и прилежную девочку. Энергия в ней била ключом, хотелось бегать, кататься на велосипеде, плавать.
Нелли и Соня нашли себе новое место для игр на безлюдном мысе. В узкой ложбине стояли развалины старой рыбацкой хижины с прохудившейся крышей. Хижина почти заросла кустами ежевики, крапивой и вьюном. Но к скрипучей двери, висевшей на одной петле, кто-то протоптал тропинку.
На земляном полу бывшей кухни стояли грубо сколоченный стол и скамья. Там же угадывались остатки очага. Единственное окно было без стекла.
Ложбина заканчивалась узкой бухтой. У полуразрушенных мостков лежала рассохшаяся плоскодонная лодка.
Остров рядом с мысом назывался Немецким. Раньше это был Остров чаек, но весной к берегу прибило волнами тело мертвого немца. Его нашли мальчишки, когда ставили сеть. Немца похоронили на церковном кладбище.
Заброшенная хижина стала тайным местом Нелли и Сони, их игровой комнатой и убежищем. Они смели со стола и скамейки мусор и поставили букетик диких цветов в старую консервную банку, найденную неподалеку. Цветы быстро завяли, потому что вода была морской. Девочки отыскали пару треснувших кофейных чашек, сделали тарелки из осколков фарфора. Они уже выросли из таких игр, но хижина словно возвращала их в детство.
Никто не знал об их тайном убежище. Даже Эльза. Только Нелли и Соня.
– Ты могла бы здесь жить, – предложила Соня. – А я бы носила тебе еду. Как в «Аллерс», помнишь?
Недавно в этом еженедельнике была статья о женщине, укрывавшей в лесной хижине беглеца. Мужчину разыскивала полиция по обвинению в убийстве, но женщина была уверена в его невиновности, и позже выяснилось, что она права.
– Зимой холодно, – ответила Нелли. – Тут нет даже нормальной крыши. Хижина, о которой писали в журнале, была не такая ветхая.
– Мы залатаем крышу.
– Чем?
– Досками, – сказала Соня, – картоном, черепицей. Чем крыши кроют?
Нелли вздохнула. Они не смогут притащить сюда все необходимое для ремонта.
– Не выйдет.
– Давай играть, будто я тебя прячу, – предложила Соня. – Ты сидишь тут и ждешь, а я буду приходить с едой и одеялами. Окольными путями, чтобы меня никто не заметил.
Она вскочила.
Снаружи в кустах что-то зашуршало.
– Что это?
Девочки выбежали из хижины.
– Эй? Кто тут?
Снова шорох.
– Выходи!
Из кустов вынырнула голова Йона. Нелли рассвирепела:
– Что ты тут делаешь?! Как посмел следить за нами? Это наше место. Тебе нельзя ходить сюда!
– А что вы делаете? – невозмутимо спросил Йон. – Играете? Можно мне с вами?
Нелли собиралась уже прогнать сводного брата, но подумала, что он тогда побежит жаловаться тете Альме. Пусть уж лучше остается!
– Мы играем в «дочки-матери», – сказала она. – Можешь быть папой.
Йон с серьезным видом кивнул.
– А что я должен делать?
– Рыбачить, – сказала Нелли. – Ты же знаешь, что делают папы. Тут есть лодка.
Соня испуганно взглянула на Нелли. Старая плоскодонка не внушала доверия, а Йон не умел плавать.
– Пошли, – сказала Нелли. – Я покажу.
Они гуськом двинулись по узкой тропке к мостику. Впереди Нелли, за ней – Йон, последняя – Соня.
Мостик был крепким. Девочки уже проверяли его. Но в лодку не залезали.
– Вот.
Йон спустился в лодку. Кажется, она протекает. Но мальчик весит немного.
– Здесь только одно весло.
– А ты отталкивайся. Тут мелко.
Йон задумался.
– Мама запретила мне одному залезать в лодку.
– Это не считается, – возразила Нелли. – Мы ведь понарошку. Я отвязываю.
Она принялась отвязывать конец гнилой веревки от швартового пала.
– Нелли, – сказала Соня, – ты правда…?
– Тут мелко, – ответила Нелли. – Никуда он не денется!
Она забросила веревку в лодку.
– Удачи! Возвращайся к ужину с рыбой!
Глава 21
Нелли пошла обратно к хижине. Соня – за ней. Они расставили на столе «тарелки» и сделали вид, что разжигают в печи огонь.
Где-то вдали глухо заворчал гром. Нелли подошла к окну и выглянула на улицу. С берега стеной надвигалась свинцовая туча.
– Погода портится.
Через несколько минут хлынул дождь. Бушующая стихия заставила Нелли и Соню искать убежища в хижине. Капли гулко стучали по разбитой черепице. Струи воды стекали по голым рукам и ногам девочек.
– Ой, я промокла насквозь, – пожаловалась Соня.
Йон!
Нелли совсем про него забыла. Один в лодке, под проливным дождем!
– Йон! – воскликнула она. – Нам нужно забрать Йона!
Они выбежали под дождь и бросились к мостику, спотыкаясь в мокрой траве. Платья липли к телу, волосы – к голове.
– Йон! Йон!
Он оказался довольно далеко от берега. Волны гнали лодку к устью бухты. Йон пытался отталкиваться веслом, но не доставал до дна.
– Нелли! – кричал он. – Тут очень глубоко!
Ветер и дождь били им в лицо. Нелли бежала, прыгала, карабкалась по скалам, окружавшим бухту.
– Подожди, Йон! Я иду!
Она скользила, падала, снова поднималась. Теперь уже осталось недалеко. До лодки было десять-пятнадцать метров.
– Бросай веревку! – крикнула она.
Йон взял конец веревки и кинул его Нелли. Веревка не долетела, упала в воду.
– Еще раз!
Йон дрожал и плакал. Он снова и снова бросал веревку, но все тщетно.
– Нелли! – вдруг завопил он. – Лодка тонет!
Нелли сама это видела. Лодка погружалась все глубже. Она наполнялась и сверху, и снизу.
– Я иду! – снова крикнула она и бросилась в воду.
Одежда прилипала к телу, туфли тянули ноги вниз. Но до лодки недалеко, и вот Нелли уже ухватилась за бортик.
– Я не смогу дотянуть лодку до берега, – тяжело дыша, сказала Нелли. – Прыгай в воду, я поплыву с тобой.
– Нет! – всхлипнул Йон. – Нет! Нет!
– Прыгай! Иначе утонешь!
Йон начал медленно и неловко расстегивать пуговицы на рубашке.
– Оставь одежду! Иди ко мне!
Йон сел на край терпящей бедствие лодки и соскользнул вниз. Он оказался дальше, чем рассчитывала Нелли, и ушел под воду с головой, прежде чем она успела его подхватить. Нелли вытащила Йона. Тот кричал и отплевывался.
– Тихо! Не бойся, я тебя довезу!
Нелли с Соней тренировались в оказании первой помощи. Но гораздо легче тянуть партнера, который умеет плавать и только притворяется утопающим, чем испуганного восьмилетнего мальчугана, который в панике дергается и отчаянно лупит по воде руками.
– Тише, а то мы оба утонем!
Йон перестал брыкаться. Нелли плыла на спине, держа его над собой. До скалы рукой подать, но камни мокрые и скользкие. У нее не хватит сил затащить мальчика наверх. Нелли решила попытаться доплыть до бухты. Там уже неглубоко и можно дойти до берега.
Нелли опустила ногу вниз. Нащупала ногой камень. Оттолкнулась от него и еще немного проплыла. Снова поискала дно. Пока глубоко.
– Нелли! – крикнула с берега Соня. – Тебе помочь?
Ноги Нелли коснулись дна. Она стояла, вода доставала ей до подбородка.
– Нет! – крикнула она Соне. – Я сама!
Она шла спиной вперед и тащила за собой Йона. Скоро станет мелко, и он сможет идти сам.
Промокшие насквозь, они, шатаясь, выбрались на берег неподалеку от мостика. На поверхности воды виднелись лишь края бортов лодки.
– Лодка утонула, – сказал Йон.
– Да.
Нелли села на камень. Вода струями стекала по ее лицу. Постепенно она осознавала, что натворила. Она спасла Йону жизнь, а до этого чуть его не убила.
– Йон, – сказала она. – Ничего не говори тете Альме про лодку. Она рассердится. Понимаешь?
– А что мне ей сказать?
– Скажи, что мы играли на скалах, ты поскользнулся и упал в воду. А я тебя вытащила.
Йон кивнул.
– Обещаешь?
– Да.
Он стряхнул с колена налипшие водоросли.
– Это был немец, – сказал Йон. – Он тянул меня вниз. Я расскажу об этом маме.
– Глупости, – возразила Нелли. – Немец мертв и похоронен. Он не мог ничего сделать. Просто скажи, что поскользнулся.
Соня заплакала.
– Никогда больше сюда не пойду, – всхлипывала она. – Никогда!
– Не будь такой трусихой, – сказала Нелли. – Ничего страшного не произошло.
Йон сдержал обещание. Он рассказал тете Альме, что поскользнулся на мокрой скале – «скользкая, как мыло, мам!» – и упал в воду, а Нелли поплыла и вытащила его.