– Нужно ехать, пока твой брат окончательно не слетел с катушек. – Райан проводит ладонью по моей щеке. Тянусь, плотнее прижимаясь к его руке, как к единственному источнику тепла.
– Пообещай, что не бросишь меня из-за него, что бы он ни сказал, когда все узнает. – Озвучиваю страх, который не покидал меня все лето.
– Обещаю. – Наверно, я еще не пришла в себя, но впервые произнесенное им не дает мне полной уверенности. Его лицо практически бесстрастно, не считая дрожи и покрасневших усталых глаз.
Спустя двадцать минут Райан высаживает меня у дома, сжимая мою руку в знак поддержки.
– Я хочу пойти с тобой.
Мы уже обсудили это по пути.
– Думаю, он уже остыл, а когда увидит тебя, снова взбесится, дай ему время.
– Ладно, – нехотя выдавливает парень. – Но если этот говнюк скажет какую-нибудь чушь или сделает что-то глупое, я прямо через дорогу. – Тянется, чтобы поцеловать меня, но я отстраняюсь.
– Я все еще помню, как пинать мальчиков по причинному месту. Все будет в порядке.
Нахожу ребят в кухне, Дэн сидит за обеденным столом, а Моника расположилась у него за спиной; она массирует его плечи, что-то неразборчиво шепча. Как боксер и его тренер перед поединком.
– Почему так долго? – грохочет голос Дэна, когда вхожу. Девушка сжимает его плечо, призывая сбавить тон.
– Хотела дать тебе время успокоиться, – вру я.
– Как я могу быть спокоен, когда лучший друг чуть не утопил мою младшую сестру у меня на глазах, а потом она села к нему в машину как ни в чем не бывало?
Сжимаю руки в кулаки и делаю пару глубоких вдохов.
– Перестань пороть чушь, Дэн, – устало говорю я, усаживаясь напротив.
– Элли права, она сама оступилась, никто не виноват, – вмешивается Моника.
Дэниел тяжело вздыхает, проведя руками по лицу.
– Ты могла погибнуть, Элли. Я чуть тебя не потерял. – Теперь его голос дрожит. – Я испугался.
– Но все обошлось, я в порядке, видишь. – Протягиваю руку и накрываю его кулак, отбивающий дробь по столу.
– Нам повезло, что Райан быстро среагировал и вытащил ее из воды. Вообще-то ты должен сказать ему спасибо, это он делал Элли искусственное дыхание, если ты забыл. – Смотрю на Монику, та кивает, подтверждая свои слова. Райан вытащил меня, он меня спас, а я даже его не поблагодарила. Чувствую тепло в груди и отдергиваю руку.
– Ты знал, что он спас меня, и накинулся на него? Так держать, братец, – язвлю я.
– Это ничего не меняет.
– Это меняет все! Ты должен перед ним извиниться! – Возмущаюсь, переходя на крик. Горло начинает драть, и Моника наполняет стакан водой, ставя его передо мной.
– Он знал, что ты не умеешь плавать, и подверг тебя опасности. То, что ему пришлось разгребать последствия, – не моя проблема. В этом весь Донован, никогда не думает об итогах, просто берет от жизни все, и плевать, кто от этого пострадает.
– Что за чушь ты несешь? Ты несправедлив; Райан твой друг, просто сейчас в тебе говорит злость. – Не верю своим ушам, какая муха его укусила?
– Да что ты вообще о нем знаешь? Всю жизнь я вляпывался из-за него в передряги, его максимализм выходит боком любому, кто попадает на его орбиту. Кто подбил нас залезть на АЭС в детстве? Только вот Райан отделался выговором от отца, а нам пришлось торчать дома целый месяц.
– Дэниел, мы были детьми, – говорит Моника.
– А вспомни, как Андерс чуть не угодил за решетку за поджог, который по глупости устроил Райан.
Я слышала эту историю от ребят в старшей школе. Компания напилась и устроила цирковое шоу у старых складов на выезде из города, кто-то предложил развести костер в бочке из-под бензина. И этим кем-то, похоже, был мой парень.
– При чем тут он? У вас что, своей головы не было?
– Неважно, – отмахивается Дэн. – Это как воронка, в которую тебя засасывает. Его мать стала налегать на спиртное, потому что он послал ее к черту и свалил в Бостон, а любая девчонка, которую трахал, в итоге оказывалась вышвырнутой за порог еще до того, как он натягивал штаны.
Ну все, с меня хватит.
– Заткнись! – рявкаю я. – Не хочу это слушать! Ты несешь полный бред.
– А ты послушай, – не унимается Дэн. – В его койке побывала пара десятков девчонок, а он не помнит и половину имен. – Эти слова жалят меня, хочется схватить со стола яблоко и засунуть ему в рот, чтобы заткнулся. Я знаю, что Райан любит меня, он не такой говнюк, каким описывает его мой брат.
– Ты не в себе, лучше перестань, пока не наговорил столько дерьма, что не сможешь разгрести.
– В самом деле, Дэниел, ты перешел все границы. Сегодня произошло ужасное событие, понимаю, как ты напуган, но Элли жива и здорова. Ты не можешь просто скинуть все шишки на одного человека и поливать его грязью, будто он не твой друг.
Смотрю на Монику, и мне на миг кажется, что она все знает. Отталкиваю эту мысль и отвожу взгляд, по крайней мере, хоть кто-то не потерял рассудок в этом театре абсурда, устроенном моим идиотом братом. Встаю.
– Я иду наверх. – Мне нужно переварить все это, и скоро должен позвонить Райан.
– Это не все, – окликает Дэн. – Когда мы приехали, на автоответчике висело сообщение из Института искусств. – Я напрягаюсь. – В нем говорилось, что ты до сих пор не прислала необходимые для поступления документы, они дали тебе две недели.
Ну и как сказать эту новость? Хотя хуже уже точно не будет.
– Я не буду поступать в Институт искусств в Чикаго. – Не верю, что наконец озвучила это вслух.
– Что-что? Повтори?! – Дэн прикладывает руку к уху, будто не расслышал сказанное.
– Я сказала, что не буду поступать в Чикаго. Я уже отправила документы в архитектурный колледж в Бостоне.
Теперь он вскакивает из-за стола, уронив стул, и кричит так, что стены содрогаются:
– Ты из ума выжила, Элли? Родители знают? Совсем рехнулась?
– Скажу им на днях. – Мне понравилось спокойствие, с которым отвечаю ему. Будто мысль, крутившаяся в голове с середины лета и наконец высказанная здесь сейчас, сняла путы с груди. – Как только получу ответ из Бостона.
– Готова променять мечту всей жизни на задрипанный колледж в Бостоне?
– Элли, ты же с десяти лет мечтала поступить туда! – ахает Моника, приложив руки ко рту.
Она права. С тех пор как в моей жизни появилась фотография, я изучала программы разных университетов страны. Чикагский институт искусств был Олимпом среди рыхлых кочек, я копила на обучение с четырнадцати лет, старалась посещать летние любительские курсы и выставки студентов, ведь твердо знала, что хочу учиться там. До тех пор, пока Райан Донован не ворвался в мою жизнь.
Он еще не знает, что я собираюсь в Бостон, это должно стать сюрпризом.
– Родители вернутся и устроят тебе взбучку, я умываю руки. – Дэн отворачивается, упираясь руками в кухонную стойку, а я слышу, как где-то в доме хлопает дверь.
После
Из воспоминаний меня выдергивает звонок телефона. Наскоро вытираюсь и бегу в комнату, в надежде, что это Райан. Номер неизвестен.
– Алло?
– Мисс Пирс, здравствуйте, меня зовут Аманда Уолкинс. Я являюсь членом приемной комиссии Бостонского архитектурного колледжа, мы говорили с вами вчера.
– Да, помню.
– Боюсь, у нас произошла заминка. Дело в том, что кто-то из ассистентов перепутал личные дела студентов. – Пауза. – Вчера я дала вам неверную информацию, вы не поступили, мне очень жаль.
– Этого не может быть, должно быть, какая-то ошибка, я ведь набрала проходной балл.
– Я понимаю, мисс. Но, к сожалению, наш колледж не может принять вас, простите. Я вышлю документы по почте. Мне очень жаль, до свидания. – И вешает трубку.
Я опускаюсь на кровать, прикрыв рот рукой. Не может быть, чтобы этот колледж не принял меня, в то время как в Чикаго я была желанным абитуриентом. Наверно, я споткнулась и угодила в портал в параллельную Вселенную, где мой парень кричит, что мы расстаемся, и не берет трубку, а потом колледж из категории второсортных отказывает мне в обучении. Выглядываю в окно – вроде все как обычно, нужно спуститься вниз и проверить.
Все еще с влажными волосами вхожу в кухню, мама заваривает чай.
– Привет, ну ты и соня! Мы вчера приехали поздно, надеюсь, не разбудили тебя. – Она ставит на стол шоколадное суфле. На кухонных часах половина первого. Сколько я спала?
– Нет.
– Я убегаю на работу, так что, пожалуйста, раздобудь еду сама. – Она целует меня в макушку и выходит.
– Спасибо, мам, я не голодна, – бросаю вслед. Нужно рассказать родителям про колледж. Похоже, этим летом я профукала все свои шансы: если Бостон задержит документы, то не успею вернуть их в Чикаго, и тогда можно смело шагать в сторону мексиканской закусочной, нацепив белый передник. Аппетит вконец пропадает, отодвигаю тарелку и выхожу из кухни – нужно попробовать позвонить Райану снова. Самолет сел вчера ночью, может, он еще спит.
Шагаю в комнату, снимаю телефон с зарядки и снова звоню. На седьмом гудке трубку наконец снимают:
– Слава богам. Где ты пропадаешь? И почему не написал, что приземлился?
– Ох… – Женский вздох.
Липкие щупальца опутывают тело, поселяя в голове вереницу сомнений.
– Райан?
– Это не он, извините. Подождите пару минут, он сейчас в душе. Мы только недавно проснулись, тут вчера ночью такооое творилось, – щебечет в трубке веселый голос. Кто это, черт его дери, такая. – Я думала, он никогда не притормозит. Парень просто слетел с катушек.
– Что значит «слетел с катушек»? – Не хочу слышать ответ, но зачем-то спрашиваю.
– Ну, он был довольно груб, и обуздать его было сложно. У меня даже царапина на руке, и еще мы…
Вешаю трубку. Ноги подкашиваются, а из горла вырываются рыдания. Я падаю на пол – это все не сон, он бросил меня. Райан бросил меня.
Все началось, как в красивой книжке с яркой обложкой, где золотым тиснением выведены слова про любовь рядом с фотографией страстно целующейся пары. А закончилось в лучших традициях дешевой драмы, идущей на канале для домохозяек в прайм-тайм.