Значит, к моменту окончательного торжества Томасу Нау будет уже лет сто. Средний возраст по меркам Балакреи. Нау вздохнул. Ну ладно. Медицина Чжэн Хэ вполне способна возместить понесенные потери. А затем…
Комната содрогнулась, издав почти неслышимый стон. Там, где рука Нау касалась стены, вибрация сотрясла его кости. Третье скалотрясение за последние сорок килосекунд.
В другом конце спальни в их общей постели шевельнулась девчонка-коробейница.
— Чт… — Киви Лин Лизолет проснулась и от собственного движения вынырнула из кровати. Она почти три дня напролет работала без устали, стараясь вернуть скалам устойчивую конфигурацию. Взгляд Лизолет блуждал. Наверное, она даже не поняла, что ее разбудило. Глаза девчонки остановились на Нау возле окна, по лицу расплылась сочувствующая улыбка. — Ой, Томас, ты все не спишь и волнуешься за нас?
Она потянулась обнять его. Нау, потупив глаза, улыбнулся и кивнул. Черт, она, по сути, не так далека от правды. Он перелетел к ней через комнату, остановив себя на расстоянии руки от стены за ее спиной. Она приняла его в объятия, и они поплыли вместе, медленно опускаясь в кровать. Его руки скользнули к ее талии, он почувствовал, как сильные девичьи ноги сплетаются с его собственными.
— Ты делаешь все, что в твоих силах, Томас. Не перерабатывай. Все будет в порядке.
Руки девчонки нежно погладили волосы у него на затылке. Он почувствовал, как нарастает в ней дрожь. Подумать только: Киви Лизолет волнуется, что он перерабатывает. Киви, которая себя загонит до смертельной усталости, если это поможет увеличить на один процент шансы на общее выживание. Они молча парили в воздухе несколько секунд, пока гравитация не притянула их к пенно-кружевному ложу.
Нау опустил руки, погладил ее по бокам и почувствовал, как трепет мало-помалу унимается. В этой миссии многое обернулось не так, как думалось, но Киви Лин Лизолет можно было отнести к маленьким триумфам. Когда Нау захватил флотилию Чжэн Хэ, Киви было четырнадцать — развитая не по годам, наивная, своевольная. Девчонку удалось хорошенько заразить мозговой гнилью. Даже фокусировке она, в принципе, поддавалась; некоторое время Томас Нау размышлял, а не сделать ли из нее игрушку для телесных услад. Благодарение Чуме, не сделал.
В первые года два девчонка большую часть времени проводила у себя в каюте и плакала. «Убийство» ее матери, якобы содеянное Дьемом, сделало ее первой чистосердечной перебежчицей. Нау мегасекунды провел, утешая ее. Сперва просто упражнялся в искусстве убеждения, рассчитывая, что Киви повысит доверие к нему среди остальных коробейников. Но шло время, и Нау стал замечать, что девчонка куда опаснее и куда полезнее, чем ему прежде мнилось. Киви большую часть детства провела на вахте во время полета с Трехземья. Она использовала это время так интенсивно, как не всякий фокусированный смог бы: изучала конструкторское дело, технологии жизнеобеспечения и методики торговли. Странно: зачем бы одному ребенку давать такую интенсивную подготовку? Как многие фракции Чжэн Хэ, Семья Лизолет накопила собственные тайны, выработала собственную внутреннюю культуру. На первых допросах он выжал из ее матери вероятное объяснение. Лизолеты использовали время в полетах между звездами для формирования личностей тех девочек, которых прочили на руководящие должности в Семье. Обернись все так, как планировала Кира Пен Лизолет, к моменту прибытия в систему девчонка, полностью охваченная преданностью матери, была бы уже готова получить новые инструкции.
Как впоследствии оказалось, это идеальным образом приспособило ее к планам Томаса Нау. Молодая, талантливая, отчаянно нуждается в объекте лояльности. Он мог ее вахту за вахтой гонять без анабиоза, как и, по необходимости, самого себя. Она стала ему отличной компаньонкой на предстоящее время — и оселком, на котором он постоянно проверял свои планы. Киви была умна и во многом еще сохраняла былую независимость. Даже сейчас, когда все улики насчет того, что на самом деле случилось с ее матерью и остальными, надежно стерты, с ней можно было поскользнуться. Использовать Киви — это как опасный полет, непрестанное испытание крепости нервов. Но теперь он, по крайней мере, осознавал опасность и принимал меры предосторожности.
— Томас? — Она повернулась прямо к нему. — Ты думаешь, мне хоть когда-нибудь удастся эти скалы стабилизировать?
Да, для нее естественно было об этом тревожиться. Ритсер Брюгель, а то и более молодой Томас Нау не поняли бы, что верный ответ не заключается в угрозе или несогласии.
— Да, ты наверняка что-нибудь придумаешь. Мы что-нибудь вместе придумаем. Возьми отпуск на несколько дней, хорошо? Старый Тринли на этой вахте вышел из анабиоза. Пускай он немного этой балансировкой займется.
Смех Киви заставил ее выглядеть моложе.
— Уй, да! Фам Тринли! — Единственный участник заговора Дьема, который у нее вызывал больше презрения, чем гнева. — Ты помнишь, как он в последний раз пытался с балансировкой управиться? Треплется громко, а начал очень робко. Не успел и сообразить, что происходит, как скала на три метра отошла от первой точки Лагранжа. Потом он, наоборот, поддал газку, ну и…
Ее снова одолел хохот. Самые странные вещи эту молодую коробейницу веселили. Одна из многочисленных загадок Киви, которые все еще интересовали его.
Лизолет помолчала мгновение, а когда наконец заговорила, вахтмастера удивили ее слова.
— Да… может, ты и прав. Если всего на четыре дня, то я так организую, что Тринли дров не наломает. Мне надо отдохнуть, посмотреть на все с другой стороны. Может, все же удастся скрепить скалы водой… Кроме того, папа на этой вахте не спит. Мне надо с ним немножко чаще бывать. — Она вопросительно глянула на него, словно извиняясь за просьбу дать ей отгул.
Хм. Иногда манипуляция приносила неожиданные результаты. Он бы трех неотвязников на кон поставил, что она не примет его предложение. Еще можно ее отговорить. Он мог бы согласиться, но с такой видимой неохотой, чтоб устыдить ее. Нет. Не стоит овчинка выделки, не в этот раз, по крайней мере. А если не запрещаешь, то будь чистосердечно щедр, давая разрешение. Он притянул ее к себе:
— Да! Тебе тоже стоит научиться расслабляться.
Она вздохнула и лукаво улыбнулась ему:
— Ну да, но я уже кое-чему научилась.
Ее рука нырнула вниз, и на какое-то время оба замолчали. Киви Лизолет еще девчонка-нескладуха, но она быстро учится. А у Томаса Нау впереди годы для ее обучения. У Киры Пен Лизолет столько времени в распоряжении не было, кроме того, она была взрослая и сопротивлялась. Нау улыбнулся, вспоминая. О да. Хоть и по-разному, но мать и дочь послужили ему одинаково хорошо.
Али Лин не родился в Семье Лизолет. Кира Пен Лизолет его извне привлекла. Такие, как Али, рождаются один на триллион: он был гением во всем, что касалось парководства и обустройства экосистем. Он стал отцом Киви. Кира с Киви обе его очень любили, хотя ему не суждено было занять место, которое принадлежало Кире и предназначалось Киви.
Али Лина высоко ценили авральники: наверное, как мало кого из фокусированных. Ему в числе немногих позволялось работать у себя в лаборатории, а не в крольчатнике Аттика Хаммерфеста. Ему в числе немногих разрешалось работать без постоянного надзора Анне Рейнольт или кого-нибудь из менеджеров среднего звена.
Теперь они с Киви сидели на верхушке одного из деревьев парка времянки Чжэн Хэ, играя в неспешную, требующую выдержки игру с мусорными жучками. Она провела тут уже килосекунд десять, а папа — чуть дольше. Он поручил ей провести сравнение ДНК новых линий мусорных паучков, которых сейчас выводил. Даже теперь он доверял ей безраздельно, ограничиваясь рутинным обзором результатов раз в килосекунду или около того. Остальное время он был занят мечтательным обследованием листвы и размышлениями о том, как лучше выполнить проекты, порученные ему Анне Рейнольт.
Киви взглянула под ноги, на парковую подстилку. Деревья — цветущие амандоры, выведенные специально для невесомости за долгие тысячи лет такими мастерами, как Али Лин. Листва закручивалась ярусами, такая пышная, что орлиное гнездышко их «снизу», из тени, оставалось практически незаметно. Хотя сила тяжести в парке отсутствовала, направление роста веток и небесная лазурь создавали иллюзию ориентации. Самыми крупными живыми существами тут, не считая людей, были пчелы и бабочки. Киви слышала пчелиное гудение, а иногда замечала, как пулей проносится пчела-другая. Бабочки летали повсюду. Подвиды, приспособленные к микрогравитации, ориентировались на свет поддельного солнца, поэтому, следя за ними, посетитель парка мог обзавестись дополнительным психологическим маркером ориентации верха и низа. Сейчас в парке никого больше не было: официально закрыт на техобслуживание. Вообще-то, выдумка, но Томас Нау ее за это не упрекал. Парк стал слишком популярен. Авральникам он понравился не меньше, чем Чжэн Хэ. Место пользовалось такой известностью, что Киви уже замечала признаки неполадок в экосистеме; маленькие мусорные паучки просто не справлялись с напором посетителей.
Она глянула в отстраненно-задумчивое лицо отца и усмехнулась. В каком-то смысле техподдержка и вправду тут работает.
— Вот тебе различия по последнему набору паучков: ты этого ищешь, папа?
— Гм? — Отец не отрывал глаз от работы. Потом до него внезапно дошло. — Правда? Дай мне посмотреть, Киви.
Она подтолкнула ему список:
— Видишь? Вот здесь и здесь. Генетические последовательности именно те, какие нам требуются. Эти диски поворачиваются, куда посмотришь. Проследи. — Отцу требовался более высокоуровневый метаболизм без вреда для всей популяции. В парке у насекомых не имелось естественных бактериальных врагов; борьба за существование велась среди их собственных геномов.
Али взял у нее список. Едва заметно, почти не глядя на нее, но замечая, улыбнулся:
— Отлично. С мультипликатором хромосом ты поработала как надо.
Слова эти были ближе всего к тому, что Киви Лин Лизолет помнила из настоящего прошлого. В возрасте от девяти до чет