— На земле миллионы. Через несколько секунд они начнут погибать.
Реплика вроде бы сбила Фама с толку. Новый Фам Тринли тоже был аматором в работе с неотвязниками.
— Ага, — пробурчал он скорее Силипану, чем неотвязнице, в ответ. — Но по крайней-то мере, у пауков остается шанс. Без неотвязников Ритсер не сумеет закрутить гайки туже.
Бонсол, конечно, не ответила, продолжая барабанить по клавишам.
Внимание Тринли вернулось к Силипану.
— Слушай, Нау сейчас в шлюпке, летит к первой точке Лагранжа‑А. Там по всей зоне электросопла. Если заставим пару неотвязников их активировать…
Трад почувствовал прилив гнева. Кем бы ни был Фам Тринли теперь, а он все еще идиот.
— Чума тебя порази, ты ж не понимаешь лояльности фокусированных! Надо…
Влезла Бонсол:
— Ритсер не может закрутить гайки, но и мы не в состоянии их ослабить. — Она рассмеялась почти беззвучно. — Интересная ситуация. Мы в состоянии взаимоблокировки.
Трад махнул Фаму: поднимись, дескать, к потолку, чтоб эта балаболка-неотвязница не мешала.
— Они так до бесконечности болтать могут.
Но Фам с внезапным интересом повернулся к неотвязнице:
— Что вы имеете в виду под «мы в состоянии взаимоблокировки»? — спросил он тихо.
— Фам, чтоб ей нагноилось, да какая разница?!
Но Тринли поднял руку, жестом приказав ему заткнуться. Жестом таким уверенным, как у наследственного вахтмастера, и Силипан проглотил возражения. Внутри у него нарастал гнев. Хватит чудес. Если есть еще шанс отогнать Нау от первой точки Лагранжа‑А, задержка его только уменьшает. Силипану было известно, что там, в первой точке Лагранжа‑А. О да. Даже без автоматики и прочих телячьих нежностей вахтмастер может вернуть себе абсолютную власть — с тем, что спрятано в первой точке Лагранжа‑А. В углу поля зрения Трада безжалостно вели обратный отсчет часы, измеряя оставшиеся секунды жизни. И конечно, неотвязница даже самого Фама вниманием не удостоила, не говоря уж о заданном ей вопросе.
Молчание длилось секунд десять-пятнадцать. Затем Бонсол вдруг подняла голову и посмотрела Фаму прямо в глаза. Неотвязники почти никогда так не поступали, не считая ролевых игр.
— Я имею в виду: вы блокируете нас, а мы блокируем вас, — сказала она. — Моя Виктория считала вас всех монстрами, думала, что доверять вам мы не должны. Никому из вас. А теперь мы все платим дорогую цену за ее ошибку.
Бред неотвязницы, разве что напыщенней обычного. Но Фам подался вперед, к ее креслу. Рот его приоткрылся от непритворного изумления. Вид у него был точно у человека, чей мир только что развалился на части, словно он летит головой вперед во тьму безумия. И когда он наконец заговорил, слова его оказались словами сумасшедшего:
— Я… в большинстве своем мы не монстры. Если взаимоблокировку снять, вы сумеете перехватить управление? А потом… мы окажемся на вашей милости… Можем ли мы вам доверять?
Взгляд Бонсол блуждал. Ответа не последовало, только руки неотвязницы заплясали над консолью. Секунда за секундой в тишине. У Трада вверх по хребту полз холодок понимания. Нет.
Спустя десять секунд Триксия Бонсол нарушила молчание.
— Если восстановите полный доступ, мы возьмем под контроль самое важное, — сказала она резко. — По крайней мере, план таков. Что касается доверия… — Лицо Бонсол исказила странная усмешка, наглая и печальная одновременно. — Ну, вы куда лучше знаете нас, чем мы вас. Сами решайте, каких монстров опасаетесь сильнее.
— Да, — проронил Фам. Потер висок и прищурился, выглядывая что-то, недоступное Траду. Повернулся к Силипану. Он улыбался той же лихорадочной улыбкой, с какой выскочил из кладовки, — улыбкой человека, который поставил на кон все фишки и рассчитывает сорвать банк. — Трад, восстанови всю комм-сеть. Пора дать Нау и Брюгелю неотвязную поддержку. Заслужили.
Нау смотрел, как Киви управляет шлюпкой; впереди по курсу и внизу простирались снежные горы, нагроможденные вокруг шлюза первой точки Лагранжа‑А. Располагая лишь автоматикой шлюпки, Киви умудрилась отыскать шлюзовый канал, отключила блокировку люка и спасла их — всего за несколько сот секунд. Продержись она еще несколько секунд, и Нау получит абсолютное превосходство. Пускай только продержится… Он видел, какие взгляды Киви бросает на своего отца. Вид Али каким-то образом подталкивал ее к пониманию истинного положения вещей. «Ах ты ж чума бубонная! Ты нас только посади, о большем не прошу». Потом ее можно будет убить.
Марли поднял голову от комма, и на лице его отобразилось неожиданное облегчение.
— Сэр, я сумел пробиться на каналы неотвязников! Через пару секунд получим полный доступ к автоматике.
— Ага, хорошо. — Наконец-то приятный сюрприз, для разнообразия. Теперь можно будет ограничить разрушения необходимыми для возврата контроля. «Однако помни, что твой враг — Фам Нювен, а это значит, что возможно практически все». В том числе и невообразимая маскировка.
— Отлично, вахткапрал. Но пока что не пользуйтесь автоматикой.
— Да, сэр, — озадаченно отозвался Марли.
Нау глянул в иллюминатор. Странная штука — естественный обзор без дополнений. Вход в первую точку Лагранжа‑А всего в семидесяти с лишним метрах, глубоко в тени. Было там что-то странное… металлическая кромка покраснела. «Но у меня ведь нет наглазников».
— Киви…
— Я вижу. Кто-то…
Раздался резкий громкий хлопок. Марли взвизгнул: у него вспыхнули волосы. Корпус шлюпки со стороны его кресла налился красным.
— Вот черт! — Киви дернула шлюпку вверх. — Они же мои электросопла используют! — Она развернула шлюпку, закладывая попеременно резкий крен вперед и назад, и Нау охватила тошнота. Да так вообще никто не летает!
Сияние на кромке шлюза первой точки Лагранжа‑А и раскаленное пятно на корпусе за его спиной означали, что враг, вероятно, контролирует все видимые электросопла. Каждое из них само по себе не представляло значительной угрозы, но Нювен каким-то образом умудрился направить десятки их точно на две интересовавшие его цели.
Марли продолжал вопить. Пилотские изыски Киви вынуждали Нау крепко схватиться за пристежку; он начал было валиться вниз, но его развернуло. Краем глаза он увидел, как вахткапрала подхватили товарищи по оружию. По крайней мере, хоть волосы у того перестали гореть. У остальных телохранителей глаза лезли из орбит.
— Рентген, — вымолвил один из них. Рентгеновское излучение электронного пучка могло их всех зажарить. Учитывая обстоятельства, опасность отдаленная…
Продолжая выделывать кувырки шлюпкой, Киви переместила их поближе к склонам Алмаза‑1. Суденышко теперь прецессировало: странное тройное вращение. Врагу ни за что их не выцелить… но стена с каждым оборотом раскалялась все ослепительнее. Вот же чума бубонная! У Нювена полный доступ к системной автоматике.
Передок, а затем корма шлюпки ударились о поверхность астероида, взметнув снежные фонтаны. Корпус заскрипел, но выдержал. В тумане, созданном испарениями разогретых летучих веществ, Нау видел разящие лучи сопел. Там, куда они падали, лед и снег мигом испарялись в ослепительной вспышке. Пять лучей; может, десять — они били во все стороны, пытаясь выцелить шлюпку, и в корпусе уже возникло несколько пробоин.
Вокруг разрасталась мглистая оболочка льда и пара. Светящееся пятно на корпусе потускнело: снежинки рассеивали и поглощали смертоносное излучение. Киви погасила вращение четырьмя точно рассчитанными поджигами корректирующего сопла, продолжая в испаряющемся снегу подволакивать шлюпку к шлюзу первой точки Лагранжа‑А.
Наклонясь в пристежке, Нау увидел, как люк летит прямо на них, и понял, что сейчас разобьется насмерть. Но Киви каким-то образом удержала управление, рванула шлюпку вверх, вбивая стыковочное кольцо в парный элемент шлюза. Металл заскрежетал о металл, и шлюпка замерла.
Киви некоторое время сражалась с автоматикой шлюза, потом отстегнулась и прыгнула к механизмам.
— Томас, его заклинило! Помоги!
Теперь они оказались в западне: прикованы к месту, как собаки на отстреле. Томас рванулся вперед, напряг все силы и потянул вместе с Киви за люк шлюпки. Люк заклинило. Вот взяло и заклинило! Совместными усилиями им удалось немного приоткрыть его. Он просунул руку внутрь, истратил драгоценные секунды на сброс кодов безопасности шлюза первой точки Лагранжа‑А. Есть!
Он оглянулся через голову Киви на стену шлюпки. Там разрасталось красное пятно, обретая сходство с глазом разъяренного быка: красное кольцо, оранжевое, а в центре — сияющая белая точка. От него шел жар, словно из раскаленной печи.
Разогретый добела центр пятна вскипел и брызнул в космос. Вокруг прозвучал титанический хлопок: шлюпка разгерметизировалась.
С того момента как Виктория Лайтхилл захватила центр управления и контроля, ничего особенного не произошло. Компьютерщиков разведки сняли с насестов и согнали вместе с офицерами Генштаба поближе к Андервиль, Колдхэвену и Дагвею. Как жуков на смертьевой подсос, подумалось Белге. А впрочем, какая разница? Тактическая карта показывала, что большая часть мира уже обречена.
По карте змеились дорожки следов тысяч ракет Клана, а еще больше их взлетало с каждой новой секундой. Кружки, обозначавшие их цели, сомкнулись вокруг всех военных баз, всех городов Аккорда. Даже традиционалистских глубин не пощадили.
А те странные запуски Аккорда, показанные вскоре после вторжения Лайтхилл, исчезли с карт. Обманка, потерявшая актуальность.
Виктория Лайтхилл перекатывалась вдоль насестов, заглядывая в экраны своих техников. Про Андервиль и остальных она, казалось, и думать позабыла. И как ни странно, было похоже, что она охвачена не меньшим ужасом, чем прежние хозяева ЦУКа. Она подкатилась к своему брату: тот словно в другой мир перешел, забавляясь с игровым шлемом.
— Брент?
Капрал-амбал застонал:
— Прости, прости… Калорика недоступна. Сестренка… я думаю, они убили папу.