Они добрались до верха и оглянулись на бормочущую, плотно упакованную людскую массу.
— В одном ты прав, дражайший оружейник Тринли. Если этих людей заставить заниматься арифметикой или сортировкой строк, это было бы глупой шуткой. Малюсенький процессор в кольце на пальце такие вещи делает в миллиард раз быстрее человека. Но ты слышишь, как неотвязники болтают?
— Ага, и это чушь полная.
— Это внутренний жаргон; они его очень проворно вырабатывают, если их по командам разбить. Но суть в том, что низкоуровневыми машинными функциями они не занимаются. Они используют наши вычислительные ресурсы. Видишь ли, для нас, авральников, неотвязники — следующий над программным уровень системы. Они умеют использовать человеческий интеллект, но так настойчиво и терпеливо, как способны только машины. И вот почему так важны несфокусированные спецы, особенно техники вроде меня. Фокус бесполезен, если нет нормальных людей, которые бы его направляли, подыскивали надлежащий баланс аппаратного, программного и фокусированного обеспечения. При правильном подходе эта комбинация окажется мощнее всего доступного вам, Чжэн Хэ.
Фам уже давно это понял, но, отрицая, выманивал из авральников вроде Трада Силипана деталь за деталью.
— Так что же делает эта группа?
— Давай посмотрим. — Он жестом показал Фаму опустить наглазники. — Видишь? Мы их распределили по трем группам. Третья — слой маршрутизации, неотвязники, которых легко перенаправлять. Они хороши для рутинных задач вроде прямых запросов. Средняя — программисты. Как боевой программист, ты должен этим заинтересоваться. — Он вывел некоторые диаграммы зависимостей. Прибабахнутый бред, колоссальные блоки без явной эволюционной когерентности. — Тут переписан код селекции целей для ваших собственных систем оружия.
— Мусор. Я в жизни с таким не смогу работать.
— Ты — нет. Но программист-менеджер, например Рита Ляо, сможет, пока у нее в подчинении программисты-неотвязники. Она заставляет их переделывать и оптимизировать код. Они делают то, на что обычные люди способны только в состоянии бесконечной сосредоточенности. В хорошей среде разработки такие неотвязники выдали код примерно вдвое короче ваших исходников — и впятеро быстрее на том же «железе». И вдобавок сотни багов выловили.
Фам ответил не сразу. Он полистал лабиринтоподобные диаграммы зависимостей проекта. Он много лет копался в оружейных программах. Конечно, баги там были, как и в любой крупной системе. Но оружейный код — продукт тысяч человеко-лет работы и постоянных усилий по оптимизации и отлову погрешностей… Он отключил обзор и посмотрел через прозрачные наглазники на ряды рабов. Какая ужасная цена… и какие превосходные результаты.
Силипан хмыкнул:
— Тринли, тебе меня не одурачить. Ты впечатлен.
— Ну если это в натуре работает, то да. А чем занята третья группа?
Но Силипан уже летел обратно, к двери.
— А, эти. — Он пренебрежительно махнул в сторону штабеля неотвязников справа. — Рейнольт новый проект запустила. Мы продираемся через ваш флотский системный код, ищем ловушки, всякое такое.
Погоня за дикими гусями[11] — занятие для сисадминов-параноиков, но после только что виденного… внезапно Фам почувствовал тревогу. «Сколько у меня времени, прежде чем они заметят какие-нибудь из моих собственных древних придумок?»
Они покинули групповой зал и стали спускаться обратно по центральной башне.
— Видишь ли, Фам, вы — вы все, Чжэн Хэ, — слишком зашорены. Вы такими выросли. Вы просто знаете, что определенные вещи невозможны. Я видел у вас в книжках такие клише: «Мусор на входе дает мусор на выходе»[12], «С автоматикой проблема в том, что она делает именно то, о чем ты просишь», «Автоматика к творчеству неспособна». Человечество тысячелетиями мирилось с такими заявлениями. Но мы, авральники, их опровергли! С неотвязной поддержкой я получаю недвусмысленные результаты из двусмысленных входных данных. У меня налажен эффективный перевод с естественных языков. Автоматика выдает суждения человеческого качества!
Они спускались со скоростью несколько метров в секунду; встречный трафик в это время был разреженным. Свет на дне башни становился ярче.
— Ну да, так что там с креативностью автоматики, гм? — Об этом Трад обожал распространяться.
— И даже это, Фам. Ну, не все виды творчества. Как я сказал, существует неотменимая нужда в менеджерах вроде меня или Риты, а также, естественно, в вахтмастерах, которые отдают приказы. Но я тебе вот что скажу насчет настоящих людей творчества, насчет творцов, которые у вас в учебниках истории воспеты. Частенько это были бедолаги с неудавшейся личной жизнью. Он (или она) ка‑а‑ак зациклится на изучении какой-то темы… Человек в своем уме не согласится потерять друзей и близких ради того, чтобы так сконцентрироваться. Разумеется, в результате такой бедолага может отыскать или создать нечто совершенно непредвиденное. Видишь? В известном смысле фокус всегда был присущ человеческой расе. Мы, авральники, просто сделали такое самопожертвование общественным институтом, направили его на благо коллектива, придали концентрированную, организованную форму.
Силипан протянул руку и слегка притормозил о стены по обе стороны туннеля. На секунду, пока Фам тоже не сбросил скорость, авральник оказался сзади.
— Сколько у тебя времени до встречи с Анне Рейнольт? — спросил Силипан.
— Немного больше килосекунды.
— Ладно, я тогда буду краток. Не годится, чтобы начальница ждала.
Он рассмеялся. Казалось, Силипан был об Анне Рейнольт особенно низкого мнения. Если она бездарна, для Фама многое упростится…
Они миновали воздушный тамбур и оказались в месте, напоминающем клинику. Несколько капсул холодного сна; по виду — временные, медицинские. За аппаратурой просматривался другой шлюз, с особой печатью вахтмастера. Трад нервно покосился туда и больше не смотрел.
— Ну что. Вот тут все и происходит, Фам. Настоящая магия фокуса. — Он поволок Фама через комнату, подальше от загадочной двери. Техник возился с обмякшим неотвязником, засовывая голову «пациента» в один из крупных тороидов, господствовавших в помещении. Наверное, диагностические томографы, хотя кажутся еще примитивнее большинства аврального оборудования.
— Ты с основными принципами уже знаком, так, Фам?
— Конечно. — Их аккуратно разъяснили на первой вахте после убийства Джимми. — У вас специальный вирус есть, мозговая гниль; им-то вы нас всех и заразили.
— Правильно, правильно. Но это была военная операция. В большинстве случаев гниль не проходит через гематоэнцефалический барьер. А если проходит… Ты про глиальные клетки слышал? В мозгу их больше, чем нейронов, если хочешь знать. Короче, гниль использует глию как своеобразный инкубатор, инфицирует почти все эти клетки. Примерно через четыре дня…
— …получается неотвязник?
— Нет. Исходный материал для неотвязника. Многие из вас, Чжэн Хэ, в этом состоянии застряли — несфокусированные, вполне здоровые, но с укоренившейся в мозгу инфекцией. У таких людей каждый нейрон соседствует с инфицированными клетками. И у каждой зараженной гнилью клетки обширное меню нейроактивных веществ, которые она способна выделять. Теперь посмотри, что с этим парнем… — Он развернулся к технику, который продолжал возиться с коматозным неотвязником. — Бил, а этот почему у нас?
Бил Фуонг пожал плечами:
— В драку полез. Алю пришлось его станнером огреть. Мозговая гниль разбежаться не могла, но Рейнольт хочет, чтоб ему базальный-пять переучили на последовательность от…
Двое перешли на профессиональный жаргон. Фам с тщательно имитируемым равнодушием глядел на неотвязника. Эгиль Манри. Эгиль до полета славился среди оружейников своими каламбурами. Теперь… теперь, вероятно, он стал куда лучшим аналитиком.
Трад мотнул головой перед Фуонгом:
— Ну, не знаю. Не вижу, какая ему будет польза от возни с базальным-пять. Но, в конце концов, начальница тут она, гм? — Он ухмыльнулся. — Слышь, дай я сам его настрою, а? Хочу Фаму показать.
— Только распишись за него. — Фуонг отплыл с дороги, вид у него был слегка усталый. Силипан устроился рядом с выкрашенным серой краской тороидом. Фам заметил, что устройство снабжено раздельными кабелями питания, каждый сантиметровой ширины.
— Это какой-нибудь томограф, Трад? На вид — старье старьем.
— Ха! Не совсем. Помоги мне башку этого чувака в люльку умостить. Нельзя, чтоб он стукнулся… — Звякнул сигнал тревоги. — Бога ради, отдай Билу свое кольцо! Если оказаться не там, где надо, магниты этой малышки тебе палец оторвут.
Даже при низкой силе тяжести умостить коматозника Эгиля Манри было очень непросто. Голова едва помещалась, а гравитации на астероидах хватало отклонять Эгиля к нижней стороне отверстия.
Трад отодвинулся от дела рук своих, улыбнулся:
— Все выставлено. Теперь, дружище Фам, увидишь, зачем это все нужно.
Он произнес несколько команд, и в воздухе между ними возникла какая-то медицинская картинка — надо полагать, вид изнутри головы Эгиля. Фаму бросились в глаза основные анатомические компоненты, но в остальном он был не силен.
— Насчет томографии ты прав, Фам. Это стандартный МРТ, старый, как само время. Но его достаточно. Видишь, вот тут генерируется гармоника для базального-пять. — Указатель сместился вдоль сложной кривой у поверхности мозга.
— И вот самое классное, то, что выводит мозговую гниль из области невропатологических диковинок. — На трехмерном изображении вспыхнула галактика слабо светящихся точек. Они засверкали всеми цветами, но в основном розовым. Тут просматривались кластеры и пряди этих точек, и вспышки многих казались синхронизированными. — Ты видишь инфицированные клетки глии, во всяком случае важнейшие группы.
— А цвета?
— Кодируют текущее выделение нейротоксинов по типам… Так, что я хотел сделать… — Еще команды, и Фаму впервые удалось заглянуть в пользовательское руководство для тороида. — Изменить выход и частоту запуска для этого пути. — Маленькая стрелка пробежала по одной из светящихся нитей. Он усмехнулся Фаму. — Вот чем наша аппаратура превосходит томограф. Видишь ли, вирус мозговой гнили вырабатывает определенные пара— и диамагнитные белки, а уже они по-разному реагируют на приложенные магнитные поля, что позволяет контролировать секрецию специфических нейроактивных веществ. Так что пока вы, Чжэн Хэ, и остальное человечество пользуетесь МРТ лишь как диагностическим инструментом, мы, авральники, научились использовать его активно, внося изменения. — Он застучал по клавиатуре. Фам услышал, как скрипнули и отошли друг от друга сверхпроводящие кабели. Эгиль пару раз дернулся; Трад потянулся его зафиксировать. — Черт. Пока он дергается, миллиметровой точности не получим.