— Триксия, ну что тебя гнетет? Ничего нет необычного в том, что у авральников симпатичное жилье. Большую часть вечера ты вела себя как всегда, была расслаблена и доверчива… — (На оскорбление она не отреагировала.) — А потом что-то произошло. Что ты такого высмотрела?
Он оттолкнулся от потолка и подплыл ближе к нише в стене, где на диванчике расположилась девушка.
— Я несколько вещей для себя отметила, по мелочи, и… — Она потянулась взять его за руку. — Ты знаешь, у меня способности к языкам. — Снова быстрая улыбка. — Их диалект незейского так близок к вашему широковещательному стандарту, что становится ясно: они отпочковались от сети Чжэн Хэ.
— Ну да. Это согласуется с их утверждениями. Молодая цивилизация карабкается обратно на высоты, с которых сверзилась.
«Начну ли я их защищать?» Предложение авральников казалось разумным и даже щедрым. К таким вещам любой торговец должен отнестись с осторожностью, но Триксию волновало не это, а что-то иное.
— Да, но если язык у собеседников общий, многое будет нелегко утаить. Я уловила дюжину повелительных наклонений в речи — и это не застрявшие в языке архаизмы. Авральники привыкли повелевать, Эзр.
— Имеешь в виду, привыкли владеть рабами? Триксия, это высокотехнологичная цивилизация. Техники не очень-то годятся в рабы. Без их искренней поддержки все летит в тартарары.
Она резко стиснула его руку, не в гневе и не игры ради, но так сильно, как никогда прежде.
— Да-да. Но мы не знаем всех их уверток. Мы только можем быть уверены, что они привыкли играть жестко. Я весь вечер слушала того рыжеватого блондина рядом с тобой и пару справа от меня. Слово «торговля» им нелегко дается. Единственный тип отношений с пауками, который они себе представляют, — это эксплуатация.
— Гм.
Триксия в этом мастерица. То, что от него ускользало, она зачастую легко выявляла. Иногда и после такого обследования эти аспекты казались незначительны, но бывало и так, что пояснения Триксии проливали яркий свет на детали, о которых он сам бы в жизни не догадался.
— Не знаю, Триксия. Ты же в курсе, что Чжэн Хэ тоже не стесняются в выражениях, когда уверены, что клиенты не слышат.
Триксия мгновение глядела в сторону, созерцая эксцентричный интерьер своего дома на Трехземье.
— Привычка Чжэн Хэ не стесняться в выражениях перевернула мой мир вверх тормашками, Эзр. Ваш капитан Пак сломал препоны на пути в систему образования, вывернул наизнанку Лесничество… И это ведь лишь побочный эффект.
— Мы никого не заставляли…
— Знаю. Вы никого не заставляли. Лесничество пожелало приобщиться к добыче экспедиции и согласилось кое-чем за это заплатить. — Она усмехалась странной усмешкой. — Я не жалуюсь, Эзр. Без напористого подхода Чжэн Хэ меня бы не допустили к тестам Лесничества, я не стала бы кандидатом наук и меня бы тут не было. Вы, Чжэн Хэ, и вправду шкуродеры, но с моим миром вряд ли могло случиться что-то лучшее, чем ваш визит.
Эзр до последнего года на Трехземье пролежал в заморозке. Детали отношений с клиентами от него ускользали, и до сегодняшнего вечера Триксия особо о них не распространялась. Хм. Он же обещал ей не более одного предложения руки и сердца за мегасекунду, но… Он собрался заговорить.
— Стой! Я не закончила. Я тебе все это рассказываю, желая тебя убедить, что не стесняться в выражениях можно по-разному, и эта разница мне видна. Те люди на званом обеде говорили не как торговцы, а как тираны.
— А что насчет слуг? Они разве похожи на забитых сервов?
— Нет… скорей напоминают наемных работников. Я знаю, это не согласуется… Но мы не видели всех авральников. Может быть, жертвы где-то в другом месте. То ли потехи ради, то ли по рассеянности, но Томас Нау развесил свой план по стенам на всеобщее обозрение. — Она перехватила его недоуменный взгляд. — Картины, будь они неладны!
Триксия, покидая банкетный зал, медленно прошлась вдоль стен, уделив каждой картине заметное внимание. Красивые пейзажи, либо планетные, либо с очень крупных хабитатов. Каждый сюрреалистичен с точки зрения света и геометрии пространства, но так точен, что отдельные травинки можно разглядеть.
— Нормальные, счастливые люди таких полотен не создавали.
Эзр передернул плечами:
— У меня осталось впечатление, что автор картин один и тот же. Они так хороши, что, готов побиться об заклад, это не более чем репродукции классических работ, ну, как замковые пейзажи Канберры кисти Дэна. — (Маниакально-депрессивный взгляд на унылое, бесцельное будущее.) — Великие художники зачастую безумны и несчастливы.
— Слова истинного торговца!
Он накрыл ее руку своей:
— Триксия, я с тобой не спорю. До банкета ведь именно я был подозрителен.
— И ты до сих пор подозрителен, разве нет? — Вопрос прозвучал напористо, но она явно не подначивала его в шутку.
— Да. — Хотя и меньше, чем сама Триксия, да и не по тем причинам. — Просто взять и предложить поровну разделить добычу с тяжелых лихтеров от чистого сердца… с авральниками это как-то не вяжется.
Несомненно, этим решением они обязаны долгим переговорам. Теоретически ученые мозги Чжэн Хэ стоили приличного количества тяжелых лихтеров, но равенство трудно было установить и обосновать доказательно.
— Я лишь пытаюсь понять, что ты такого углядела и что пропустил я сам… Хорошо, предположим, что опасность неиллюзорна. Ты считаешь, что капитан Пак и комитет ее не заметили?
— Ну а чем они тогда думают? Наблюдая за флотскими офицерами на обратном пути, я подумала, что люди эти теперь порядком расположены к авральникам.
— Просто радуются сделке. А что думают в Торговом комитете, я не знаю.
— Но ты можешь узнать, Эзр. Если банкет их одурачил, ты-то вправе потребовать дальнейших разъяснений. Знаю, знаю, ты интерн, есть правила, обычаи и бла-бла-бла. Но ведь экспедицией владеет твоя Семья!
Эзр виновато нахохлился:
— Лишь отчасти.
Она впервые заговорила об этом. Доселе они оба, ну, по крайней мере Эзр, опасались вслух признавать разницу в статусе. Глубоко спрятанное опасение, что каждый пытается использовать другого, изводило обоих. Родители Эзра Виня и две его тетки владели примерно третью кораблей экспедиции: двумя таранниками и тремя посадочными модулями. В целом же Семья Винь.23 распоряжалась тридцатью кораблями в дюжине экспедиций. Путешествие к Трехземью считалось побочной инвестицией, и члена Семьи туда посылали просто формальности ради. Спустя сто — триста лет Винь воссоединится с Семейством. К тому времени Эзру Виню будет всего лет на десять-пятнадцать больше, чем сейчас. Он с нетерпением ожидал воссоединения, желая показать родителям, что сынок не ударил в грязь лицом. А пока ему еще годы и годы набирать статус.
— Триксия, есть разница между владением и управлением, особенно в моем случае. Были бы в экспедиции мои собственные родители, тогда — да, их мнение многое значило бы. Но меня просто отправили слетать туда и обратно. Я скорей интерн, чем владелец экспедиции. — И его не раз публично тыкали в это носом. В хорошей экспедиции Чжэн Хэ непотизм мало что значит, а порой обращается в свою противоположность.
Триксия долго хранила молчание, взгляд ее блуждал по лицу Эзра. Дальше-то что? Винь вспомнил мрачное предостережение тети Филипы насчет женщин-прилипалок, которые так и норовят присосаться к юным торговцам, заманить в свои сети; думают, что им позволено управлять жизнью избранника или, хуже того, бизнесом Семьи! Эзру исполнилось девятнадцать, Триксии Бонсол — двадцать пять. А что, если она полагает, будто вправе чего-то от него требовать? Триксия, умоляю, не надо.
Наконец она улыбнулась — не так открыто и весело, как обычно.
— Ладно, Эзр. Делай, что должен… но постарайся оказать мне услугу. Подумай о моих словах.
Она потянулась к нему — коснуться лица, погладить. Поцелуй ее был мягким и трепетным.
Дочь полка выжидала в засаде рядом с каютой Эзра.
— Эй, Эзр, а я тебя вчера вечером видела!
Он чуть не споткнулся. А, она, должно быть, про банкет. Торговый комитет вел трансляцию на весь Флот.
— Ну да, Киви, ты меня видела по видео, я знаю. А теперь узрела лично. — Он открыл дверь своей каюты и вошел. Каким-то образом Дочь полка умудрилась протиснуться туда вслед за ним. — Так что ты здесь делаешь?
Киви была мастерица отвечать на вопросы так, как удобно ей одной.
— Да у нас же через две килосекунды та же самая волынка. Я и подумала — отчего бы не проводить тебя в бактериальную лабу? Заодно сплетнями обменяемся.
Винь нырнул в заднюю каюту, на сей раз изловчившись проникнуть туда в одиночестве. Переоделся в робу. Конечно, Дочь полка его дождалась.
Он вздохнул.
— Нет у меня никаких свежих сплетен. — «Ни за что не стану ей пересказывать разговор с Триксией».
Киви торжествующе усмехнулась:
— А у меня полно. Давай-давай.
Она распахнула дверь в наружный коридор и с полупоклоном, элегантным даже в невесомости, указала ему путь.
— Я хотела сравнить наши записи, угу. Но, если по-честному, есть у меня еще кое-что, верняк. У комитетчиков три поста наблюдения, в том числе один на входе — обзор оттуда лучше, чем у тебя.
Она полетела за ним вниз по коридору, объясняя, как часто пересматривает видео и о чем на этих роликах сплетничают.
Винь впервые повстречался с Киви Лин Лизолет еще до отлета, в системе Трехземья. Ей тогда было восемь: не девчонка, а чистейшее воплощение несносности. По каким-то причинам она выбрала его своим конфидентом. Будь то ужин или маркетинговое совещание, неизменно Киви садилась Виню на хвост и толкала в плечо, привлекая внимание, и чем сильнее он сердился, тем больше, казалось, ее развлекал. Дать ей разок хорошего тумака — и воззрения на жизнь переменятся. Но разве дашь тумака восьмилетке? Ей не хватало девяти лет до возрастного порога члена экипажа. Детям в полете не место, до или после — пожалуйста, но не в самой экспедиции, особенно если маршрут ее лежит в безвестную глушь. Однако мать Киви владела двадцатью процентами фонда экспедиции…