Вахтмастер Нау теперь знал свои владения лучше, чем любой другой вахтмастер за всю историю Аврала. Ищейки Ритсера, вооруженные локализаторами, помогали Нау определять местонахождение и считывать эмоциональное, а в какой-то мере и умственное, состояние любого человека в Хаммерфесте. Со временем он понял, что некоторые опыты стоило предпринять гораздо раньше.
Взять хотя бы Эзра Виня. Может, из него удастся еще кое-что выжать. Нау снова пролистал биографию парня. К следующему брифингу он счел, что готов. В это время Винь обычно приходил к Нау на совещание. Только к нему одному, но коробейник уже давно пообвыкся и расслабился. Винь появлялся у Нау в кабинете, отчитывался за прошедшие десять дней и докладывал об успехах неотвязников в постижении мира пауков.
Томас дал коробейнику разговориться. Он слушал, кивал, задавал уместные вопросы… и просматривал ползущий по наглазникам анализ. Господи! Локализаторы в воздухе, на кресле Виня и даже на его коже пересылали данные на «Невидимую руку», там программы анализировали их и передавали результаты в наглазники Нау, раскрашивая кожу Виня в цвета, отвечавшие гальваническому отклику, температуре, интенсивности потовыделения. По лицу метались стандартные графики пульса и прочих жизненных показателей. Отдельная врезка демонстрировала вид комнаты глазами Виня и красными стрелками отмечала движения глазных яблок. Для этой беседы Брюгель выделил двух своих ищеек, их анализ проплывал строкой комментария по верхней зоне поля зрения наглазников Нау.
Субъект расслаблен на десятую процентиль больше, чем в обычной беседе. Субъект уверен в себе, но осторожен, симпатии к вахтмастеру не испытывает. Субъект не пытается скрыть отчетливо выраженную мысль.
Примерно об этом Нау и догадывался, но дополнительные детали были куда богаче, нежели при любом инструментальном мягком допросе, потому что субъект не подозревал о нем.
— Итак, стратегические вопросы политики стали куда ясней, — подытожил Винь в блаженном неведении о двойном дне беседы. — Педура и ее Клан обладают некоторыми существенными преимуществами в ракетной технике и ядерном оружии, но по компьютерам и сетям постоянно отстают от Аккорда.
Нау пожал плечами:
— Клан — суровая диктатура. Разве не вы мне говорили, что тирании Рассветной Эпохи с компьютерными сетями не уживаются?
— Да. — Реакция субъекта соответствует подавляемой иронии. — Отчасти дело в этом. Мы знаем, что они наметили ударить первыми после того, как солнце выключится, рассчитывая на свое превосходство в системах оружия. В Аккорде Шерканер Андерхилл настолько полон энтузиазма насчет своей автоматики, что Педура за ним просто угнаться не может. Честно говоря, вахтмастер, я полагаю, что мы движемся к перелому. — Субъект искренен в своем заявлении. — Паучья цивилизация, может, и открыла закон обратных квадратов всего пару поколений назад, а математика у них существенно отстает от нашей в Рассветную Эпоху. Но у Клана успехи в ракетостроении значительны. Располагай они даже десятой долей научного таланта Шерканера Андерхилла, обнаружат нас меньше чем через десятилетие.
— И мы не успеем полностью подчинить себе их сети?
— Нет, сэр.
Это и Чжау Синь говорил, озвучивая выводы своих пилотов-неотвязников. Жаль. Ну хоть конец Изгнания четко нарисовался… А тем временем: Осторожность субъекта ослаблена. Нау улыбнулся своим мыслям. Самое время чуть встряхнуть флот-менеджера Виня. Может, получится им манипулировать по-настоящему? В любом случае реакция Виня интересна. Нау откинулся в своем кресле, притворясь, что бесцельно глазеет на бонсай, плавающий в воздухе над столом.
— У меня были годы на изучение Чжэн Хэ, господин Винь. Я не питаю иллюзий. Вы лучше любой оседлой культуры понимаете различие путей цивилизации.
— Да, сэр. — Субъект пока спокоен, соглашается искренне.
Нау склонил голову:
— Вы из рода Винь; если кто в Чжэн Хэ и понимает суть порядка вещей, так это вы. Видите ли, одним из моих личных героев всегда был Фам Нювен.
— Вы… уже говорили об этом. — Слова прозвучали как-то деревянно. В наглазниках Нау лицо Виня изменило цвет, пульс и потоотделение скакнули. Где-то на «Руке» ищейки проанализировали данные локализаторов и доложили: Субъект испытывает нарастающий гнев в отношении вахтмастера.
— Если честно, господин Винь, я вовсе не намерен попирать ваши традиции. Вы знаете, что у Аврала с Чжэн Хэ много общего, но Фам Нювен — дело другое. Видите ли… я знаю правду о Фаме Нювене.
Диагностические цвета переливались, возвращаясь к норме, как и сердцебиение Виня. Расширенные зрачки и порывистое дыхание соответствовали подавляемой ярости. Нау на миг удивился: он бы прочел реакцию Виня иначе, с намеком на испуг. «Возможно, придется у этой автоматики чему-то поучиться». Он был искренне озадачен.
— В чем дело, господин Винь? Ну не хитрите вы хоть раз в жизни. — Он улыбнулся. — Ритсеру я не скажу, а Синю, Ляо или… моей Киви… вы и сами не проболтаетесь.
Ага, теперь всплеск ярости очень резкий, не поспоришь. Коробейник на Киви Лизолет запал, хотя сам себе в этом не признавался.
Признаки гнева сглаживались. Винь облизал губы — обычно это означает нервозность, но глифы поверх поля зрения Нау сообщали: Субъект проявляет интерес. Винь сказал:
— Я просто не вижу никакого сходства между ценностями Аврала и теми, что утверждал жизнью своей Фам Нювен. Конечно, Фам Нювен не родился коробейником, но он повлиял на нас сильней любого другого человека. Вы увидите это в архивах Чжэн Хэ, в записях о его жизни…
— О, я смотрел. Они несколько обрывочны, вы не находите?
— Ну, он был великий путешественник. Вряд ли он ставил себе задачу облегчить труд историкам.
— Господин Винь, Фам Нювен ценил признание историков не меньше любого гиганта Человечества. Я думаю… нет, я уверен, что архивы Чжэн Хэ были тщательно прополоты, и, вероятно, представителями вашей же собственной Семьи. Понимаете ли, человек масштаба Фама Нювена неизбежно привлекает и других историков — с тех миров, которые он изменил, и из других космопроходческих культур. Их версии тоже остаются плыть по течению веков, и я собрал все, доступные в этом уголке Людского Космоса. Он и есть тот, кого я всегда пытался имитировать. Ваш Фам Нювен не был торгашом-лизоблюдом. Он был Тем, Кто Принес Порядок, завоевателем. Конечно, он воспользовался торговыми приемчиками, подкупом и обманом. Но если необходимо, он не колеблясь прибегал к угрозам и прямому насилию.
— Я… — Диагностические утилиты нарисовали на лице Виня сложный узор гнева, удивления и недоверия: в точности такого Нау и ожидал.
— Я могу это доказать, господин Винь. — Он произнес в пространство ключевые слова. — Я только что переместил в ваше личное хранилище данных кое-какие сведения из наших архивов. Ознакомьтесь. Это вам не искаженная Чжэн Хэ точка зрения. Там добрая дюжина мелких злодейств. Прочтите подлинную историю: как Фам Нювен покончил с погромом на Стрентманне, как его предали у Провала Брисго. А потом приходите, и поговорим снова.
Невероятно. Нау не намеревался говорить так прямо, но достигнутые эффекты его крайне заинтересовали. Обменявшись еще парой ничего не значащих реплик, они распрощались. Красный свет невидимой глазу дрожи замерцал на руках Виня, когда тот удалялся к двери.
Когда коробейник ушел, Нау посидел немного в тишине. Он глядел в пространство, а на самом деле считывал с наглазников. Отчет ищеек тянулся по пейзажу Алмаза‑1 потоком красных глифов. Он его прочтет внимательно… попозже. Сперва надо собственные мысли в порядок привести. Диагностика локализаторов поистине волшебна. Без них он бы едва уловил признаки волнения Виня, и он это понимал. «Что еще важнее, без диагностики я бы не знал, в какую сторону направить разговор, как сконцентрироваться на темах, которые Виня задевают». Так что, да, активная манипуляция возможна, это тебе не просто тайное наблюдение. Теперь он знал, что жизненная позиция Эзра Виня сильно опирается на сказочки Чжэн Хэ. Можно ли перетянуть пацана на свою сторону, показав ему неприглядную изнанку этих сказок? Раньше он бы ни за что не поверил. А с этими новыми игрушками, как знать, как знать…
— Надо нам еще раз встретиться и переговорить лицом к лицу.
— Ладно. Послушай, Фам… я не верю этой брехне, которую Нау на меня вывалил.
— Ну, ты знаешь, у каждого своя собственная версия прошлого. Фишка тут вот в чем: я хочу тебя научить, как вести себя на случай эдаких внезапных интервью.
— Прости. Несколько секунд я был уверен, что нас взяли с поличным.
Голос мальчишки еле шелестел в ухе Фама. Эзр Винь вполне освоился с потайной системой связи, и Фам даже слышал, какой у того до сих пор ошарашенный тон.
— Ничего-ничего, ты молодец. Если потренируешься, будет получаться еще лучше.
Они пообщались еще несколько минут, договариваясь о времени и легенде. Потом связь оборвалась, и Фам остался в одиночестве — размышлять над событиями этого дня.
Проклятье! Сегодня едва удалось предотвратить — или отсрочить — катастрофу. Фам парил в темной каюте, но внутренним зрением был за много километров отсюда, в Алмазе‑1 и Хаммерфесте. Теперь локализаторы проникли повсюду и перешли в полностью оперативное состояние, хотя МРТ-устройства в клинике фокуса почти немедленно выжигали любые локализаторы поблизости. Он годы напролет ожидал шанса запустить активные локализаторы в Хаммерфест, но… «Не влезь я в диагностику Виня, мы бы могли потерять всё». Фам понимал, как именно вахтмастер станет использовать новые игрушки; во времянках Чжэн Хэ такие же, только слабее, использовались уже давно. Он не понял только, что Нау может так чертовски подфартить в формулировке вопроса. Почти десять секунд мальчишка был уверен, что Нау их раскрыл. Фам подменил отчет неотвязников о такой реакции Эзра, и сам Винь справился молодцом, но…
«Я и не предполагал, что Томас Нау так хорошо изучил меня». Вахтмастер давно хвастался своим увлечением биографиями «выдающихся исторических деятелей» и всегда включал в этот список гигантов человечества самого Фама Нювена. Фам же считал поведение Нау неуклюжей попыткой задурить головы Чжэн Хэ. Теперь он не был так уверен. Пока Томас Нау «считывал» показатели Эзра Виня, Фам Нювен занимался тем же самым применительно к самому вахтмастеру. Томас Нау