Спокойный, как всегда. Он посмотрел, как ее волокут мимо, кивнул Марли. Чиви хотела закричать, но не могла издать ни звука.
Томас меня убьет, как всех остальных… А если нет? Если нет, ничего нет во вселенной, что могло бы его спасти.
Томас повернулся. За ним стоял Ритцер Брюгель, растрепанный и полуголый.
– Ритцер, это непростительно. Весь смысл предоставления ей кодов доступа был в том, чтобы ее поимка была простой и предсказуемой. Ты знал, что она приближается, и все равно раскрылся.
Голос у Брюгеля был жалобный.
– Да Чума ее побери! Она никогда так быстро не соображала, как после этой последней мозгочистки. И после вашего предупреждения о ее прибытии прошло всего триста секунд. Такого раньше никогда не было.
Томас посмотрел на своего вице-предводителя в упор.
– Второе – это просто невезение, которое тебе надлежало учесть. Первое… – Он повернулся к Чиви, и его гнев сменился задумчивостью. – На этот раз ее подтолкнуло что-то неожиданное. Пусть Кэл посмотрит, с кем она разговаривала.
Он махнул рукой Марли и Тангу:
– В ящик ее и в Хаммерфест. Скажите Анне, чтобы сделала, как обычно.
– Какое время очистки памяти, сэр?
– Это я сам с Анне уточню. Надо посмотреть кое-какие записи.
Перед глазами Чиви мелькнул коридор, руки, уносящие ее.
Сколько раз это уже бывало?
Как она ни напрягалась, она не могла шевельнуть и мускулом. Но изнутри рвался крик.
На этот раз я буду помнить. Буду помнить!
22
Фам шел следом за Трагом Силипаном вверх по центральной башне Хаммерфеста, к Мансарде. В каком-то смысле это был момент, который Фам готовил мегасекундами небрежной болтовни – повод попасть внутрь системы Фокуса, увидеть не только результаты. Без сомнения, он мог и раньше сюда попасть – на самом деле Силипан уже не раз предлагал его здесь поводить. Они знали друг друга уже много Вахт, и Фам сделал немало дурацких заявлений насчет фокуса, проиграл Силипану и Циню не одну расписку, отспаривая свои мнения – визит под правдоподобным предлогом стал неизбежен. Но времени было много, а Фам все никак не получал того прикрытия, которое хотел иметь.
Не дури сам себя. Выдача локализаторов Томасу Нау подставила тебя так, как ничто другое.
– Наконец-то, старина Фам, сейчас ты заглянешь за кулисы. После этого, надеюсь, ты перестанешь выступать со своими дурацкими теориями.
Силипан ухмылялся. Он явно сам предвкушал этот момент.
Они плыли вверх, мимо все отходивших и отходивших в сторону узких туннелей. Это был настоящий термитник.
Фам поравнялся с Силипаном.
– А что тут знать? Вы, эмергенты, превращаете людей в автоматические устройства. Ну и что? Даже зипхед не может выполнить более одного-двух умножений в секунду. Машина делает это в триллионы раз быстрее. Так что с зипхедами вы просто имеете удовольствие покомандовать людьми – а зачем? Самая медленная и паршивая автоматика за всю историю Человечества.
– Да-да. Ты это уже много лет твердишь. И все равно ты неправ. – Силипан выставил ногу и зацепился за скобу. – Ты в групповом зале приглуши голос, ладно?
Они стояли перед настоящей дверью – не люком для проползания на нижних уровнях. Силипан махнул рукой, и дверь открылась. Они вплыли внутрь. Первым впечатлением Фама был запах тела и набитые вплотную люди.
– Что, воняют? Но они вполне здоровы. Я за этим слежу.
Он говорил с гордостью хорошего техника.
Штабель на штабеле микрогравитационных сидений, упакованных в трехмерную решетку, как никогда бы невозможно было при настоящей гравитации. Почти все сиденья были заняты. На них сидели мужчины и женщины всех возрастов, одетые в серое, почти у всех были устройства, похожие на лучшие наголовные дисплеи Кенг Хо. Фам ожидал совсем не того.
– Я думал, вы их держите порознь.
В клетушках, как описал Эзр Винж в одной из своих самых слезливых исповедей в заведении Бенни.
– И так бывает. Зависит от типа использования. – Он махнул двум служителям, одетым как больничные санитары. – Так куда дешевле. Эти двое ребят вполне справляются с усаживанием их на горшок и с обычными драками.
– Драками?
– Профессиональными спорами, – хохотнул Силипан. – Раздражаются. Единственная опасность – что они нарушат равновесие мозговой гнили.
Они проплыли по диагонали между плотно упакованными рядами. У некоторых скорлупки блестели прозрачно, и видно было, как движутся глаза зипхеда. Но на Фама и Трага никто не обратил внимания, их зрение было где-то далеко.
Отовсюду неслось негромкое бормотание, объединенный голос всех зипхедов в помещении. Говорило сразу много людей, и короткими очередями слов – без сомнения, низских, но все равно это была чушь. Общим эффектом был почти гипнотизирующий речитатив.
Зипхеды безостановочно что-то печатали на клавиатурах. Силипан с особой гордостью показал на их руки.
– Видишь? Повреждения суставов реже, чем у одного из пяти; мы не можем позволить себе терять людей. У нас их и без того мало, а Рейнольт не может полностью контролировать мозговую гниль. Зато уже больше года прошло с последней тривиальной летальной болезни – да и та была практически неизбежна. Тот зипхед как-то заполучил перфорацию толстой кишки после регулярной проверки. Он сидел изолированно. У него упала производительность, но мы не могли понять, в чем проблема, пока запах не стал невыносимым.
Значит, раб умер изнутри, слишком поглощенный работой, чтобы пожаловаться на боль, слишком лишенный внимания, чтобы кто-нибудь заметил. Трага Силипана интересовали только средние показатели.
Они добрались до верха и оглянулись на трехмерную упаковку бормочущей людской массы.
– В одном вы все же правы, господин артиллерист Тринли. Если этих людей заставить заниматься арифметикой или сортировкой строк, это было бы глупой шуткой. Самый мелкий процессор в колечке на пальце такие вещи делает в миллиард раз быстрее человека. Но ты слышал, как разговаривают зипхеды?
– Ну, да, но это же бессмысленно.
– Это внутренний жаргон; они его очень быстро вырабатывают, если мы ставим их работать командой. Но смысл в том, что они не выполняют машинных функций низкого уровня. Они используют компьютерные ресурсы. Понимаешь, для нас, эмергентов, зипхеды – это следующий слой над программным уровнем. Они могут применять человеческий интеллект с терпением и настойчивостью машины. И вот еще почему важны не-фокусированные специалисты – особенно техники вроде меня. Фокус бесполезен, если нет нормальных людей, которые направят его и найдут необходимое равновесие между железками, программами и Фокусом. Если эта комбинация правильно составлена, получается такое, что вашей Кенг Хо и не снилось.
Фам это понял уже давно, но возражения провоцировали более детальные объяснения от эмергентов вроде Трага Силипана.
– Так чем на самом деле занимается эта группа?
– Давай посмотрим. – Он жестом предложил Фаму надеть скорлупки. – Вот, видишь? Мы их разделили на три группы. Верхняя треть – механическая обработка, зипхеды, которых легко перенацелить. Отлично подходят для рутинных работ, например, прямых запросов. В середине – группа программирования. Тебе, как программисту-артиллеристу, это будет интересно. – Он вытащил на экраны блок-схемы. Это был прибабахнутый бред, огромные блоки без какой бы то ни было эволюционной когерентности. – Тут переписан твой собственный код наведения оружия.
– Чушь. Такого нагромождения мне в жизни не осилить.
– Тебе – нет. А вот программист-менеджер – кто-нибудь вроде Риты Ляо – может, если у нее есть команда программистов-зипхедов. Она поставила им задачу реорганизовать и оптимизировать код. Они сделали то, что обычный человек может сделать лишь в бесконечной сосредоточенности. В сочетании с хорошими средствами разработки зипы создали код вдвое короче твоего исходного и в пять раз быстрее работающий на том же железе. И еще сотни глюков вычистили.
Фам ответил не сразу. Сперва он пролистывал лабиринт блок-схем. Конечно, были глюки в его программе, как во всех больших системах. Но код для оружия – предмет тысячелетней работы, постоянных усилий по оптимизации и устранению ошибок… Он сбросил изображение на скорлупках и оглядел ряды сидящих рабов.
Такая страшная цена… за такой блестящий результат.
Силипан хихикнул:
– Меня тебе не обдурить, Тринли. Ты ошарашен.
– Ну, если это работает, то да. Так что там делает третья группа?
Но Силипан уже направлялся в сторону входа.
– А, эти! – Он пренебрежительно махнул направо. – Проект Рейнольт в действии. Мы обшариваем весь ваш системный код, ищем скрытые каналы – в этом роде.
Попытка взлома наудачу, которую учитывали только самые параноидальные администраторы систем. Но после того, что он сейчас видел… Фам не чувствовал себя в такой уж безопасности.
Сколько времени у меня есть, пока они заметят мои древние режимы?
Они вышли из общего зала и стали спускаться по центральной башне.
– Понимаешь, Фам, вы – ну, все люди Кенг Хо – выросли с шорами на глазах. Вы просто знаете, что некоторые вещи невозможны. Я видел ваши литературные штампы: «Мусор на входе дает мусор на выходе», или «Беда с автоматикой в том, что она делает именно то, что ты просишь», или «Автомат никогда не бывает по-настоящему творцом». Человечество принимает такие заявления как данность уже тысячи лет. Но мы, эмергенты, их опровергли! При поддержке зипхедов я могу получить правильную работу при двусмысленной входной информации. Я могу получить эффективные переводы естественных языков. У меня в составе автоматики есть механизмы принятия решений человеческого качества!
Они спускались со скорость нескольких метров в секунду; вверх в это время мало кто направлялся.
– Ну ладно, а как насчет творчества?
По этому поводу Траг больше всего любил проповедовать.
– И даже это, Фам. Ну, не все виды творчества. Я ж сказал, есть необходимость в менеджерах, вроде Риты или меня, и над нами – предводители. Но знаешь, что я тебе скажу о творческих людях, людях искусства, которые потом попали в учебники истории? Сплошь и рядом это бедолаги, у которых своей-то ж