Гокна сложила шелк аккуратным квадратом и передала Вики.
– Ты думаешь, плетение выдержит?
– Конечно.
Может быть. Эта штука скользкая и тянется, как и полагается игральному плетению – так что будет, если она просто растянется до конца?
Лучше любых соображений ее успокоили слова Брента:
– Думаю, выдержит. Я в своих моделях люблю связывать элементы и взял эту штуку из механической лаборатории.
Вики сняла куртку, взяла флаг в пищевые руки и полезла вверх. Задними глазами она видела, как остальные суетятся внизу с импровизированным «страховочным тентом». Сильно он поможет, если свалится что-то ее размера. Вики качалась на веревке, шагая по стене вверх. Это оказалось нетрудно. Даже вполне взрослый без труда заберется по стене с помощью двух веревок – если веревки выдержат. Не меньше, чем на веревки и стену, Вики смотрела и на дверь внизу. Странно, как раньше ей не пришла в голову мысль, что им могут помешать. Но успех сейчас очень близок. И все окажется зря, если сейчас кто-то из тех головорезов решит заглянуть. Еще несколько футов…
Она просунула передние руки в решетку окна и выглянула. Сесть было негде, и сквозь прутья решетки не протиснется даже ребенок – зато какой вид! На самом верху нового небоскреба, не меньше тридцати этажей. Небо превратилось в нагромождение кувыркающихся туч, и ветер свирепо бушевал за окном. Вид вниз частично закрывали края крыши, но зато Принстон расстилался, как на макете. Прямо под ней шла улица, видны были автобусы, автомобили, прохожие. Если кто-нибудь сюда посмотрит… Вики расправила подкладку куртки и просунула сквозь решетку. Ветер чуть не выхватил материю у нее из рук. Она придержала сильнее, разодрав материю остриями рук. Какая тонкая ткань! Очень аккуратно расправив концы, Вики привязала каждый из них отдельно. Теперь ветер расправил цветной квадрат вдоль стены дома. Ткань захлопала на ветру, иногда закрывая окно, иногда падая вдоль каменной кладки и исчезая из виду.
Последний взгляд на свободу: там, где земля встречается с небом, в дымке таял город. Но Вики знала, куда смотрит. Холм, не такой высокий, как другие, но со спиральным рисунком улиц и зданий. Дом-на-Холме! Виден родной дом!
Вики спустилась по веревкам, счастливая больше, чем надо бы. Они ведь еще не выбрались! Сразу же сняли искрящееся плетение и спрятали в куртке Брента. Потом сидели в густеющих сумерках, гадая, когда появятся тюремщики и что делать, когда это случится. Сильно стемнело, начался дождь. Но звук хлопающего на ветру флага успокаивал.
После полуночи буря сорвала флаг и унесла в темноту.
30
Право Прошения к предводителю было удобной традицией. В основе традиции даже лежал исторический факт, хотя Томас Нау был убежден, что столетия назад на пике Чумных Времен петицию удовлетворили только в пропагандистских целях. В новые времена манипуляция петициями была одним из любимых методов дяди Алана для поддержания популярности и уничтожения соперников.
Разумная тактика, если избегать ошибки дяди Алана и не допускать к себе убийц под видом петиционеров. За двадцать четыре года после прибытия к Мигающей Томас Нау принял уже дюжину петиций. Но эта была первой, в которой было заявлено: «Время имеет первостепенное значение».
На том конце стола перед Нау стояла пятерка просителей. Поправка: представителей от просителей. Они утверждали, что их поддерживают сто человек при извещении всего за 8 Ксек. Нау улыбнулся, жестом приглашая их садиться.
– Старший пилот Цинь, я полагаю, что вы здесь старший. Прошу вас, изложите вашу Петицию.
– Да, предводитель. – Цинь глянул на свою подружку, Риту Ляо. Оба они были эмергенты со столичной планеты, из семей, которые уже триста лет давали фокусированных и ведомых. Такие семьи – становой хребет культуры эмергентов, и управлять ими должно бы быть легко, но здесь, за двадцать четыре года от цивилизации, ничего не было легко. Цинь еще секунду не мог найти слов, и кинул нервный взгляд на Кэла Омо. Ответный взгляд Омо был очень холоден, и Нау вдруг пожалел, что не выслушал сержанта предварительно. Брюгель сейчас вне Вахты, и не на кого будет свалить, если придется отклонить Петицию.
– Как вам известно, предводитель, многие из нас работают с анализом информации с планеты. И еще многие очень интересуются пауками, за которыми мы наблюдаем…
Нау ласково улыбнулся.
– Знаю, конечно. Вы все сидите у Бенни и слушаете переводы.
– Так точно, сэр. Нам очень нравится «Детский час», и некоторые из их рассказов. Они нам помогают в анализах. И… – глаза его приняли отсутствующее выражение. – Я не знаю… у пауков там, внизу, целый мир, хотя они и не люди. По сравнению с нами они куда более…
Нау был уверен, что он хочет сказать: «реальны».
– Дело в том, что многие из нас очень полюбили этих детей.
Как и было задумано. Сейчас прямые эфиры жестко фильтровались. Так и не удалось точно выяснить, что вызвало разбегание гнили и связано ли было оно хоть как-то с прямым эфиром. Анне считала, что в настоящий момент риск не больше, чем в прочих операциях. Нау протянул руку и ласково коснулся руки Чиви. Она в ответ улыбнулась. Да, дети пауков имели очень большое значение. И он бы никогда этого не понял, если бы не Чиви Лизолет. Наблюдая за ней, говоря с ней, обманывая ее, он многому научился. Настоящие дети были бы недопустимым расходом ресурсов лагеря L1, но чем-то их надо было заменить. Планы и мечты Чиви подсказали ему способ.
– Мы все любим этих кобберят, начальник пилотов. Ваша петиция как-то связана с их похищением?
– Да, сэр. С его момента прошло семьдесят килосекунд. Пауки «Аккорда» используют свое оборудование связи и разведки как никогда интенсивно. Микроволновые каналы Аккорда переполнены перехваченными сообщениями Братства. Аккорду не удается их взломать, но для нас эти алгоритмы просты. Последние сорок килосекунд мы – то есть я – пользовался нашими переводчиками и аналитиками. Мне кажется, я знаю, где сейчас держат детей. Пять аналитиков с почти полной уверенностью…
– Пять аналитиков, три переводчика и часть сил наблюдения на «Невидимой Руке», – прозвучал громко и неумолимо голос Рейнольт, заглушая доклад Циня. – Кроме того, старший пилот Цинь использовал почти треть всей обслуживающей аппаратуры.
Омо вступил, подобно хору, и, кажется, в первый раз Нау услышал, как Рейнольт и служба безопасности выступают в унисон:
– Более того, этого не могло бы случиться, если бы начальник пилотов Цинь и другие привилегированные сотрудники не воспользовались кодами аварийного подключения ресурсов.
Петиционеры сжались под пронзительным взглядом сержанта, и эмергенты испугались сильнее людей Кенг Хо. Злоупотребление общественным ресурсом. Первый из смертных грехов. Нау улыбнулся про себя. Брюгель был бы страшнее, но и Омо сойдет.
Он поднял руку, и настала тишина.
– Понял вас, сержант. Представьте рапорт – вы и директор Рейнольт – относительно нежелательных последствий, которые могли произойти от такого… – Нет, этого слова говорить не надо. – …от таких действий. – Минуту он помолчал, имитируя выражение лица человека, скрывающего внутреннюю борьбу между порывом удовлетворить желания личностей и необходимостью считаться с долговременными потребностями всего общества. Чиви сжала его руку.
– Старший пилот, вы понимаете, что мы не можем себя обнаружить?
Цинь был полностью подавлен.
– Да, предводитель.
– Вы лучше других должны понимать, насколько напряжены наши ресурсы. После… сражения у нас нехватка фокусированных и персонала. После разбегания гнили несколько Вахт тому назад дефицит Фокуса стал еще сильнее. У нас мало капитального оборудования, дефицит оружия, и перемещаться мы способны разве что внутри системы. Мы могли бы напугать какую-то сторону у пауков или заключить союз с другой, но риск при этом будет невероятный. Единственный наш верный курс – тот, которого мы придерживаемся после Дьемовой Бойни: таиться и ждать. Всего несколько лет до того, как на этой планете наступит век информации. Когда-нибудь мы поставим человеческую автоматику на сети пауков. Когда-нибудь у них будет цивилизация, которая восстановит наши корабли, цивилизация, с которой можно будет иметь дело. До тех пор… до тех пор мы не можем действовать впрямую.
Нау оглядел просителей: Цинь, Ляо, Фонг. Тринли сидел чуть в стороне, будто показывая, что он устал уже их отговаривать. Эзр Винж сейчас вне Вахты, а то наверняка тоже здесь был бы. По меркам Ритцера Брюгеля все это были смутьяны. Каждую Вахту вся местная команда все дальше отходила от норм общины эмергентов. Частично из-за отчаянных обстоятельств, частично из-за ассимиляции Кенг Хо. Понятия коробейников, даже потерпевших поражение, действовали как ржавчина. Да, по цивилизованным стандартам эти люди смутьяны – но при этом эти люди вместе с Чиви делали возможным достижение цели.
Долгое молчание. Из глаз Риты Ляо беззвучно текли слезы. Микроскопическая гравитация Хаммерфеста не могла стянуть их вниз. Дзау Цинь поклонился с видом полного подчинения.
– Я понял, предводитель. Мы отзываем петицию.
Нау благодарно кивнул. Наказывать никого не придется, а важное указание было сделано.
И тут Чиви потрепала его по руке. Широко улыбаясь!
– А почему бы не провести небольшое испытание того, что будем делать потом? Верно, мы не можем себя обнаружить, но вы посмотрите, что сделал Дзау. Впервые мы по-настоящему использовали разведывательную систему пауков. Пусть автоматика у них на двадцать лет отстает от эры информации, но компьютеры они развивают даже быстрее, чем на Земле в эпоху рассвета. Когда-нибудь переводчики Анне начнут вводить информацию в их системы, так почему не попробовать сейчас? Каждый год будем вмешиваться чуть больше и чуть больше экспериментировать.
В глазах Циня вспыхнула надежда, но в словах все еще осталось возражение.
– Но разве они достаточно уже для этого развились? Эти создания только в прошлом году запустили первый спутник. У них нет проникающих локализаторных сетей – вообще никаких локализаторных сетей нет. Если не считать жалкой связи между Принстоном и Ставкой, у них даже компьютерной сети нет. Как нам ввести информацию в их систему?