My, как обычно в ответ на комплимент, засияла, польщенная.
— Удается как-то… сама не знаю, как. Просто я в последнее время все старалась продумать хорошенько. Взрослею, наверное?
— Да уж это точно… — согласилась старшая сестра и тяжело вздохнула, потому что последнее замечание вернуло ее в привычное состояние тревоги за будущее My.
Это Саймону легко — писать жестокие, почти издевательские портреты Илейн и называть их «Завтра»… А вот что ожидает завтра их: ее саму и бедных My, Сьюзен и Тимоти?
А ведь это «завтра» грозит каждому из них, и самое страшное, что, каково бы ни было будущее, оно зависит исключительно от Саймона!
— Да, картина окончена, — еще раз повторила Фенела сэру Николасу, изо всех сил пытаясь вспомнить, не сказал ли тот что-нибудь в ответ на ее предыдущие слова.
Дело в том, что мысли ее все это время витали слишком далеко, и она вряд ли была в состоянии его расслышать.
— А с вас отец писал когда-нибудь портреты? — поинтересовался сэр Николас.
— В детстве — великое множество, — ответила Фенела, — но с тех пор — никогда. Если вам доведется побывать в галерее Тейт, то вы увидите там сделанный с меня набросок. Я ужасно его стесняюсь: девчушка лежит голышом и размахивает в воздухе игрушками.
— Но взрослые фотографии-то, наверное, у вас есть? — сказал сэр Николас. — Будет очень жаль, если вдруг в вашей жизни произойдет какое-нибудь знаменательное событие — богатое наследство получите или замуж выйдете — и вдруг картина из галереи Тейт окажется единственной, которую смогут напечатать газеты?
Фенела рассмеялась. Она не ожидала найти в лице сэра Николаса человека с чувством юмора.
— Слушайте, вы меня не на шутку перепугали! Я сейчас же пойду и сфотографируюсь.
Они подъехали к повороту на Фор-Гейбл.
— Если торопитесь — не сворачивайте, — предложила Фенела, — здесь недалеко, я и пешком спокойно дойду.
— Нет, я довезу вас до самых дверей. Не забывайте, что я подрядился доставить вам продукты!
— Спасибо, — поблагодарила Фенела и вдруг неожиданно для самой себя добавила: — Приходите к нам обедать?..
Не успела он выговорить слова приглашения до конца, как уже пожалела о сказанном. Она увидела выражение лица сэра Николаса и со свойственной ей болезненной чувствительностью немедленно истолковала его как осуждение своей напористости.
— Но, конечно, вам не захочется… — начала она виноватым тоном.
Но тут сэр Николас подъехал к входной двери и, нажимая на тормоз, оглянулся на девушку.
— Очень рад, мисс Прентис, — сказал он. — С удовольствием приму ваше предложение, если вы не передумаете.
Фенеле ничего иного не оставалось, как назначить точное время, после чего она поблагодарила его за помощь и быстренько выбралась из машины.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, я сама справлюсь.
Она распахнула входную дверь и занесла покупки внутрь. Обернувшись, чтобы закрыть за собой дверь, девушка вдруг заметила, что сэр Николас все еще смотрит ей вслед, словно не собираясь трогаться прочь.
В первый момент Фенела подумала, не ожидает ли он приглашения войти, но тут же оборвала себя: пустая фантазия, не более!
«Да, возможно, он и одинок, — подумала девушка, — но ведь не больше, чем все остальные…»
Она несколько смущенно помахала ему рукой на прощанье и захлопнула дверь.
Как это ни странно, но все время, пока Фенела готовила обед, мысли ее целиком занимал сэр Николас Коулби. Он вызывал какое-то странное сострадание, хотя, как казалось Фенеле, кроме полученных на войне ран, не было особых причин для жалости ни к нему, ни к кому другому в его положении.
«У меня и так забот по горло, лучше саму себя пожалей! — решила в конце концов Фенела. — Хоть бы эта Илейн поскорее убиралась отсюда подобру-поздорову — и кончено».
Когда обед был готов, Фенела поднялась наверх и постучалась в дверь к Илейн. Никакого ответа. Девушка постучалась опять.
— Это я, Фенела! — позвала она. — Обед готов — вы спуститесь?
Дверь рывком распахнулась — на пороге стояла Илейн. Фенела с облегчением отметила более-менее нормальное выражение на ее лице.
Вне всякого сомнения, Илейн все еще злилась: глаза сверкали под набрякшими веками, а плотно поджатые губы придавали ей какой-то монгольский вид. Она рванулась мимо Фенелы, не вымолвив ни слова, и стала спускаться по ступенькам. Только очутившись в холле, Илейн соизволила наконец заговорить, пренебрежительно роняя слова через плечо, словно обращалась к служанке.
— Саймон где?
— Понятия не имею. Но мы не будем ждать его к обеду, ведь дети должны питаться вовремя.
Но Саймон в конце концов явился. Когда он входил, Илейн метнула на него быстрый взгляд и поспешно отвела глаза — тем не менее Фенела успела заметить выражение ее лица.
«Она действительно его любит», — подумала девушка.
— А я гулял, — объявил Саймон.
Он словно привнес вместе с собой в небольшую столовую шумное дуновение ветра. Подойдя к раздаточному столику, Саймон изучающе обвел глазами расставленные там блюда.
— Поедем в Лондон! — просительно произнесла Илейн.
— И не подумаю, — неторопливо откликнулся Саймон.
Фенела увидела, как кровь бросилась в лицо Илейн. «Ну, что-то теперь будет?» — гадала девушка. Однако Илейн смолчала, хотя само молчание ее было более зловещим, чем бурный протест.
Радуясь, что обед наконец-то завершился, Фенела убрала со стола и помыла посуду, а потом поднялась наверх — заканчивать дела по дому, брошенные на середине из-за утренней поездки на станцию. Напоследок девушка решила помочь Нэни и занялась с детьми.
Она как раз ползала на четвереньках по комнате — игра была в самом разгаре — когда дверь внезапно распахнулась и на пороге предстал Рекс Рэнсом.
— Что-то случилось? — спросила Фенела, чувствуя, что безнадежно краснеет и что волосы ее до неприличия растрепаны.
— Нет, — отвечал Рекс, качая головой. — Я вернулся, чтобы захватить кое-какие бумаги: оставил их по ошибке. Ну, и слышу вдруг — здесь у вас царит веселье, вот и решил присоединиться. Хочешь, прокачу на спине? — предложил он Тимоти.
Но ребятишки застеснялись, смущенно попятились, и веселые голоса их замерли.
— Я тут собираю детей на улицу, — пояснила Фенела, поднимаясь на ноги и ощущая на себе очень странный взгляд Рэнсома. — Ох, я в таком виде… — пролепетала она растерянно.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал Рекс.
Неожиданно девушка почувствовала, как краснеют ее щеки, и отвернулась в смятении, делая вид, что ищет пальто Сьюзен.
— Что вы делаете сегодня вечером? — спросил Рэнсом.
— А вечера-то, собственно, для меня и не остается — вожусь с детьми и еле успеваю все сделать по дому.
— А не хотите ли со мной проехаться?
— Куда?
— Собираюсь наведаться к себе домой.
— К вам домой! — удивленно повторила Фенела.
— Всего лишь около тридцати миль отсюда. Там у меня мебель кое-какая, да игры — пригодятся здесь, раз уж мы поселились в сарае у сэра Николаса: казарму оборудуем. Вот я и собрался сегодня съездить и привезти все вещи. У меня своя машина, вы же знаете, так что я вполне могу захватить с собой гражданское лицо.
Фенела никак не решалась. Конечно, было бы весьма заманчиво немного отвлечься от Илейн и прочих домашних проблем…
— А мы вернемся не очень поздно?
— Даю слово — нет, — пообещал Рэнсом, и она явственно различила мольбу в его голосе.
— Что ж, было бы неплохо проветриться — согласилась Фенела и побежала в свою комнату за шляпкой и пальто.
Когда несколько мгновений спустя они выруливали на шоссе, у девушки вырвался короткий счастливый смешок.
— У меня такое ощущение, как будто я прогуливаю уроки…
— Совсем напротив, вы, можно сказать, заняты благородным делом, — возразил Рекс. — Ведь я не хотел ехать один, более того, у меня была веская причина пригласить вас поехать вместе.
— Какая же?
— Хотел поговорить с вами. Вряд ли это удалось бы сделать в доме. Скажите, вы всегда так сдержанны и деловиты?
— Нам всем приходится сдерживаться, просто, когда Саймон дома, ничего другого не остается. — Фенела усмехнулась. — Он кого хочешь подавит.
— О, только не вас! Думаю, что вас никому подавить не удастся. Но я соскучился по звукам вашего голоса. Вы знаете, Фенела, у вас удивительно красивый голос.
Фенела испугалась той радостной дрожи, которая неожиданно охватила ее при этих словах. Она замерла, а потом почти с детской неловкостью сменила тему разговора.
— Ах, мне так нравится ваша машина!
Рекс расхохотался.
— Да вы сущее дитя! — нежно сказал он. — Вы всегда так пугливы? Ничего, через несколько лет будете смело рушить преграды, которые вы же сами себе и расставили. Со временем поймете, что они не так уж страшны, как вам казалось.
— Не понимаю, о чем вы! — в отчаянии воскликнула девушка.
— О вас.
— Не очень-то интересная тема для беседы. Мне немного не по себе. Видите ли, я нигде не бывала, ничего не видела — просто просидела всю жизнь дома, занимаясь хозяйством и детьми. Порой я думала, что могла бы лет в восемнадцать поступить куда-нибудь, но жизнь распорядилась иначе. Нэни стареет, и я не могу взвалить на нее одну все заботы о малышах и My.
— По-моему, вы делаете великое дело — и делаете его прекрасно! — сказал Рекс.
— Не знаю, чего уж здесь особо прекрасного, но вот везет мне — это верно. Просто я удачливее других.
— Но счастливы ли вы?
Фенела на мгновение задумалась.
— Думаю, люди не слишком задаются подобными вопросами, — выговорила она наконец. — Ну, разве что с ними случится что-нибудь из ряда вон выходящее… А когда жизнь течет, как обычно, трудно быть особо счастливым или несчастным.
— Это вы верно заметили. И возможно, вопрос этот задают, только если любят кого-нибудь… или кто-нибудь любит тебя.
Его слова словно дрожали в воздухе, в разделявшем их тесном пространстве. Оба они внезапно умолкли, и каждый напряженно уставился прямо перед собой, с мучительной остротой ощущая присутствие другого.