Первую жертву коварного напитка они обнаружили сразу за углом, на входе в бунгало. Сидевшая на ступеньках крыльца Кантата с трудом подняла голову, глядя на подходивших с очень страдальческим видом: «тараканы, зачем вы так громко топаете?»
Внутри же царил уютный полумрак… и разгром, живо напомнивший Ярославу знаменитое батальное полотно «Поле битвы» из Имперского Военного музея, в разговорах курсантов именуемое исключительно как «После вчерашнего». Перевернутая и частично разломанная мебель, бездыханные тела павших разной степени неодетости, деликатно заметенные поземкой белых перьев из выпотрошенных подушек.
Внимание фрегат-капитана привлек деревянный ящик рядом со входом. Среди прочих предметов меблировки, целых и не очень, этот выделялся не только уже привычной аляповатой этикеткой, но и торчащим из него мечом, в котором Ярослав с удивлением опознал фамильную катану комиссара Сакамото. Узнавание облегчалось наличием поблизости ножен от катаны, а также самой комиссар-тян, обнимавшей одну из немногих уцелевших подушек. По всей видимости, Татьяна в какой-то момент попыталась сразиться с темными силами, но враг оказался сильнее.
— Вот это я понимаю, девичник удался! — обойдя застывшего на пороге фон Хартманна, главмех, осторожно переступая через павших и спящих, прошлась по комнате… и вернувшись, торжественно вручила фрегат-капитану лист бумаги, украшенный восковой печатью и красным бантиком.
— Героям-подводникам с боевым буль-буль приветом! — прочитал вслух Ярослав. — Да, теперь понятно, где они взяли столько выпивки.
— И где?
— Это подгон от конных водолазов. В смысле, от разведки морской пехоты. Они традиционно числятся «конно-охотничьей командой», хотя не думаю, что у них в программе подготовки сохранилась верховая езда, на Архипелаге с этим как-то не очень. А вот скрытно доплыть и взорвать нужда есть всегда.
— Понятно, — тяжело вздохнула лейтенант Неринг, обводя взглядом разгромленную комнату. — Не знаю, как у них в тылу врага, но тут диверсия вышла просто шикарная.
— Как твоя-то голова, кстати?
— Уже лучше. В смысле, боль осталась лишь в затылке и звон в ушах почти прошёл.
— Первая хорошая новость за сегодня, — фыркнула главмех.
— Угу, — присев на корточки, Герда попыталась растормошить за плечо ближайшую девчушку. Та на удивление резво махнула рукой, заставив лейтенанта отшатнуться и пробормотав что-то неразборчиво-нецензурное, перевернулась на другой бок. — Бедные… они ведь еще не знают, что их ждет.
— Дюжина нарядов вне очереди? — покосившись на фрегат-капитана, предположила Сильвия.
— А смысл? — пожал плечами Ярослав. — Отчасти я сам виноват… надо было все же отправить Анну-Марию с основной частью личного состава, а не оставлять дежурить на борту.
— Думаешь, она бы это могла предотвратить, а не возглавить?
— По крайней мере, у неё хоть какой-то навык руководства уже образовался. А вот мичман Верзохина… кстати, где она?
— В углу из-под одеяла бант виднеется, — приглядевшись, сообщила Герда, — и нога с подвязкой тоже её… кажется… хотя там их почему-то три.
— Давай без таких подробностей, подруга…
Если задуматься, дело было насквозь житейское — в капитанской практике фон Хартманна случались залеты и похлеще. Правда, от этого экипажа в первый же день отдыха он подобной прыти не ожидал… но если задуматься, произошедшее могло послужить даже неким поводом для гордости. Что-то в этих девчушках все же имеется от настоящих глубинников…
— Лейтенант флота Неринг! Принять командование береговой частью экипажа. Задача: привести в чувство хотя бы часть личного состава, сформировать из них сменную вахту.
— Так точно, фрегат-капитан!
— Главмех!
— Да, мой капитан… — отозвалась ван Аллен давешним глубоким сопрано, явно демонстрируя, что в свой обычный режим она пока не вернулась.
— Возьми разъездной катер, сгоняй на «Имперца» и забери оттуда докторшу. Пусть возьмет побольше нашатыря… ну и чего сочтет нужным, обрисуй ей ситуацию. Заодно сообщи дежурной вахте, что им сидеть еще шесть часов, зато потом двое суток отдыха, за счет этих…
— А вы, капитан?
— А мне надо успеть на этом островке приличного парикмахера найти! — вздохнул фон Хартманн. — И не позже чем в двенадцать ноль пять быть у адмирала.
— Что ж бороду-то не оставил, Ярослав?
— Отвык, Арнольд Павлович, — честно признался фон Хартманн. — В училище на этот счет для преподавательского состава было строго.
— Понимаю. Но теперь-то можно привыкать обратно. А то, — хитро прищурился командующий 4-м имперским глубинным флотом, — как-то непривычно даже. Сам Хан Глубины — и без бороды. Ну, за встречу… сколько не виделись, три года уже?
Бокалы с темным, почти черным вином тихо звякнули, соприкоснувшись боками. «Sangre de lobo», вино хорошее, но мало известное за пределами Новой Каталонии, да и вообще в Империи больше ценили белое. Но адмирал Берсень отчего-то предпочитал его всем прочим напиткам, хотя, насколько было известно фон Хартманну, на юге не служил.
— Четыре, — поправил Ярослав своего бывшего командира флотилии.
— И в самом деле… — адмирал помрачнел. — Считай, вечность назад. Из той команды, только ты да Франц Тартаков остались. А из тех, кто за вами пришёл… ладно. Ты на закуски-то тоже налегай, не хлопай клювом. До вас в училище хоть какая-то реальная информация о положении в Архипелаге доходила или только сводки от министерства брехни?
— В основном, тактические примеры, — фон Хартманн осторожно взял ломтик черного хлеба с пластинкой сала, правильного нежного-розового цвета, с чесноком, черным перцем и кристалликами соли крупного помола. — Общую стратегическую обстановку… ну так. Мол, весь вражеский флот перетопили не семь раз, как гражданским сообщают, а только четыре, да и то не точно — может и всего лишь три раза.
— Гоморряне хреновы, чтоб им морского ерша в… — Адмирал поставил бокал на стол, перегнулся через ручку кресла, громыхнул выдвигаемым ящиком и бросил на колени Ярославу тонкую кожаную папку. — Ты же быстро читаешь, верно? Прогляди прямо сейчас, там немного… и давай по второй!
В папке действительно было немного — всего пять страниц, правда, довольно мелкого машинописного шрифта. Судя по всему, некий аналитический экстракт из оперативных документов 4-го глубинного за последний квартал. Кое-что фон Хартманн уже знал, о чем-то догадывался, но и нового тоже хватало.
— Все настолько хреново, Арнольд Павлович?
— Хреново⁈ — Берсень едва не поперхнулся бутербродом. — Ты, Ярослав, прошлогодних сводок не видел. Каждая вторая, йобанавпасть, каждая вторая лодка пропадала, даже не выйдя на позицию. Пока эти долбоклюи Магницкого не довели радарный детектор, конфедераты нас имели в хвост и под хвост, как последних шавок. У тебя же сейчас сорок седьмая у-эм? Уже с полным фаршем над рубкой?
— У меня над рубкой фарш от палубного штурмовика. Только перископ и хобот остались целые, а то бы я тут не сидел.
— Подлатаем, не проблема, — отмахнулся адмирал. — Антенное хозяйство дело нехитрое, это тебе не пустотные лампы, которые самолетом поштучно таскают. Есть другое… закрой папку, открой уши и слушай внимательно… этого в бумагах нет и вообще я пока тебе ничего не говорил, смекаешь?
— Так точно.
— Парни «с того берега» готовят большое наступление в центре Архипелага. Серьёзно большое, без скидок. Понимаешь, что это значит?
— Нас вынесут отсюда к морским чертям? — предположил Ярослав. — Если, конечно, доплывут.
— Зришь в корень, — адмирал потянулся за следующим ломтиком черного, на котором высилась горка щупалец кальмара вперемешку с луковыми кольцами. — Как правдиво клевещет нам родная пресса, конфедераты без охлаждённого баночного пива даже в обороне не усидят. Ну и все остальное по мелочи… это значит один суперконвой, а скорее два, потому что армия и флот, как обычно, не договорятся и сформируют отдельные. Не считая резкого возрастания обычного трафика. Они там здорово подрасслабились за последнее время, быстроходные транспорты гоняют в одиночку, даже без эскорта.
— И тут выхожу я, весь в белом…
— Ну должен же быть хоть какой-то хренов эффект от этой моллюсками гребаной краски, — берясь за бокал, фыркнул Арнольд. — У меня была идейка покрасить пару лодок в темно-красный, чтобы мороз по коже и местные остроухие своих кровавых богов поминали… но раз уж так уже получилось, пусть это будет твоё белое пугало. Призрачная субмарина, так вроде бы в перехватах вас поминали.
— Узнали, выходит…
— Узнали-узнали, не сомневайся. После того корытоносца за вами будет персональная охота, так что поосторожней там. Ходи тихо и глубоко.
— Я всегда осторожен, Арнольд Павлович.
— Ага, кроме тех случаев, когда нарываешься почём зря. В общем, через несколько недель начнем формирование тактических групп, у тебя будет одна из двух разведовательно-ударных. Знак высокого доверия и не только моего, так что не подведи. И да… — Берсень вновь перегнулся через кресло, но щелкать ящиком не стал, а просто взял со стола пухлый конверт с тройкой «ленточных» печатей. — Чтобы вам пока не скучать… есть одна текущая задача. Надо с Пропащих островов забрать нашу резидентшу, из местных кадров.
— Из местных⁈ — теперь уже настала очередь Ярослава давиться закуской. — Да она же мне половину экипажа сожрет, пока доплывем!
ВАС-61 «Кайзер бэй». Разноцветный балет.
Человек родится в окружении дураков. И всю жизнь его окружают дураки. От акушерки тупой до гробовщика дебильного. Но люди! Почему-то! Зачем-то! Придумали войну! И человеку кажется! Понимаете! Только кажется! Что на войне первыми вымрут именно дураки! А потом человек принимает командование! И понимает, что убили столько офицеров, что в резерве — одни дураки! И вот на контрасте! Понимаете, на контрасте! Бабах! И нету человека!
Подполковник Дивов в офицерском клубе второй собственной демократического сейма эскадры морской кавалерии. Стенограмма «Речи с рояля» приобщена к материалам дела военного трибунала по вопросу о втором разжаловании до поручика.