Четвертый в их компании не фигурировал. А поскольку Мельник не знал ни его фамилии, ни прозвища и не мог предоставить отпечатки пальцев для идентификации, то отрабатывать этого четвертого ему придется самостоятельно. Кстати, кто из них Малой, а кто Кора, он тоже должен выяснить сам. Приметы их нигде не описаны.
— Я тебе помог? — поинтересовался Скрыпник.
— Чем мог.
— Извините, дядя, но действительно — чем мог. Люди, кстати, удивлялись, чем таким важным эта шелопонь заинтересовала главное управление.
— Что ты хочешь услышать?
— Ничего. Мне здесь уже успели капнуть, что ты на Зарубу работаешь.
— Класс. Сколько народу из нашего управления к нему на доклад ходит?
— Ты не кривляйся, кум. Заруба мошной тряхнул, и для нашего главка пять «бумеров» купили. Видел, ездят такие…
— Ага, так вот откуда колеса выросли! Видел, видел эти машинки. Они для оперативных мероприятий, правда же?
— Правда. Первый шаг к улучшению технического оснащения областной полиции. Не должны же опера свою зарплату на такси тратить…
— Скажи, а районным отделам тоже что-то перепадет?
— Со временем — да.
— Н-да, выгодно быть спонсором полиции.
— Абсолютно выгодно. Смотри, кум, осторожно. Без своих штучек. Потому что Заруба может быть полезен, а может реально закопать.
— В прямом значении? В землю?
— В переносном. Если у него не удержишься, нормальной работы в городе точно не найдешь.
— Спасибо, кум. Буду иметь в виду.
— Я тебе это серьезно говорю…
— Так и я серьезно! Все, отбой, дел много.
Дел у Мельника после разговора со Скрыпником действительно возникло много. Например, зайти к Люде и поинтересоваться, цела ли еще в ее холодильнике вчерашняя початая бутылка водки. Когда он приближался к ее вагончику, оттуда как раз вышла четверка Лютого в полном составе. Каждый держал в руке по литровой бутылке пива. Далеко не убрались — присели в кружок на травку и, попивая пивко, провожали каждого, кто заходил и выходил, цепкими взглядами.
По крайней мере такой взгляд Мельник ощутил на себе.
— Здравствуйте, Люда!
— Ну?
— Вы разве забыли — вчера я водочку здесь не допил…
— Ага, забудешь тута. — Продавщица с безразличным видом вытащила холодную бутылку, поставила перед Виталием. — Забираете?
— Да пусть еще постоит. Лишний раз зайду…
— Один черт зайдете. — «Ч» она произносила как мягкое «т», и получалось «тёрт». — Вы же в столовой не едите.
— О, вы и это уже знаете? — Мельник плеснул водки в стакан, выпил одним большим глотком, решительно закрыл бутылку и пододвинул к Люде. — Прячьте, не то соблазн велик.
— Так я знаю, что вы тута охранником. Мне Серый, матрос-спасатель, что-то такое сказал сегодня. Вы нас охранять будете?
— Ну, раз матрос-спасатель сказал, тогда ясно, что буду.
— И меня?
— Вас, Люда, в первую очередь. Вы мне вот что скажите: здесь рыбу продают?
— И рыбу, и молоко, и яблоки, и сыр домашний, и кукурузу. Вам рыбы надо?
— Так точно.
— Вон пацаны на улице сидят, видели?
— С пивом?
— С пивом. Они сегодня уже носили рано. Лещиков, карасиков, даже щуки бывают. Можно с ними договориться, потому что люди разбирают.
— Вы их знаете, Люда?
— Одного знаю. Это наш, козубский. Коля Череда, ушастый такой. А те, думаю, в гости к нему приехали. Они уже целое лето тут крутятся.
— Друзья?
— Чьи?
— Ну, Колины?
— А я знаю? Мне оно нада?
— Да понятно, что вам оно не надо. Где же они рыбу берут?
— Где все — в реке, — пожала она плечами. — Она там живет. Плавает.
— Ясно, — кивнул Мельник. — Дайте, я еще выпью, и прячьте уже бутылку на сегодня. Завтра еще зайду.
— Бога ради. — Продавщица снова пожала плечами.
Мельник купил у нее сухариков, разорвал пакетик, выпил водки, отправил один сухарик в рот, захрустел. Когда вышел из вагончика, четверка гопников распивала пиво на том же месте. Лопоухий Коля Череда действительно выделялся среди остальных. Значит, осталось вычислить, кто из тех двоих Кора, а кто — Малой.
Теперь Мельник знал наверняка: сегодня рано утром гоп-компания отправилась куда-то на двух лодках. Потом молодые люди продавали рыбу отдыхающим. Вероятно, сидят они здесь целое лето, причем, скорее всего, не постоянно торчат у друга Череды, а бывают наездами. Потому что не могут такие орлы зависать здесь постоянно.
Бросив в рот еще один сухарик, Мельник вернулся на пляж. По дороге встретил утреннюю русалку — она уже отлежала свое на солнце и возвращалась домой. Блондинка сдержанно кивнула ему, он ответил таким же сдержанным кивком.
10. Настоящий пистолет
Поздно вечером Мельник вышел прогуляться к «Авроре».
Учитывая вчерашний разговор с Обуховским, решил: будет нелишним прихватить пистолет. Нацепив наплечную кобуру, он положил туда оружие, сверху надел куртку. От воды тянуло прохладой, поэтому мужчина в куртке не особо бросался в глаза, хотя ночи в этом августе после дневной жары стояли неимоверно душные.
Ночная жизнь на «Авроре» и возле нее била ключом. За столиками на палубе не было свободного места. Гремела из динамиков музыка, визжали девки, хохотали и беззлобно матерились нетрезвыми голосами мужчины, в основном — молодежь, чуть старше двадцати лет. Хотя Виталий заметил здесь и посетителей постарше. Они как раз говорили тихо, прочно засев за столиками в глубине палубы, и могли позволить себе закусывать: парень-бармен периодически подносил им разогретые в микроволновке сосиски, горячие бутерброды и пиццу. С виду все эти харчи были подозрительные и мерзкие. Именно то, что может навредить организму больше, чем сигареты и самогон с сивушными маслами.
Но гурманы сюда не придут. Всех всё устраивало.
За одним из столиков в компании сразу трех девушек, ни одной из которых Мельник среди обитателей базы не видел, сидел спасатель Сергей. Ночная прохлада и комары его, очевидно, мало беспокоили. Поскольку из одежды на нем имелись, как и днем, только стильные черные плавки. Надо признать — ему было что показывать: мускулистая фигура напоминала ожившую скульптуру древнегреческого бога. Время от времени он как будто между прочим играл бицепсами, и, как заметил Мельник со своего места, девки словно ждали этого момента — щебет на мгновение прекращался, три пары восхищенных глаз следили за движением мышц. Простецкое лицо спасателя Сереги, особенно веснушки и курносый нос, совершенно не соответствовало накачанному торсу. К такому атлетически сложенному телу подошел бы настоящий античный профиль. Вот только в Козубах, как и по всей Черниговщине, трудно найти прямых потомков древних греков.
За их столик парень-бармен в турецком спортивном костюме принес бутылку вина и разогретые сосиски на бумажной тарелке, щедро, видимо по блату, политые кетчупом.
— Коньяк есть? — спросил Мельник, когда бармен вернулся на свое место.
— «Десна».
— Ну, конечно, не «Закарпатский» же на Десне пить. Соточку сделаешь?
— На разлив коньяка нет. Бутылку берите.
— Ага. Тогда сто водки, только черниговской.
Говорить приходилось громко, чтобы перекричать музыку.
Бармен кивнул, жестом фокусника поставил перед Мельником пластиковый стаканчик, отмерил специальной меркой порцию, вылил водку в стаканчик, вопросительно посмотрел на Мельника:
— Еще что-то?
— Водички сладкой.
Не дожидаясь, пока появится запивка, Виталий глотнул водку и вытер губы тыльной стороной ладони. Уже протянул руку к стаканчику с водой, как вдруг кто-то тронул его сзади за локоть. Обернулся. Рядом стояла утренняя белокурая русалка. Кажется, Оля. Света возле барной стойки было достаточно, чтобы Мельник разглядел на ее лице испуг.
— Хорошо, что я вас увидела!
— Что такое?
— Пойдем, быстрее! — Она схватила его за локоть.
— Куда?
— Вы здесь охранником работаете, я уже знаю.
— Ну и что? Вам охрана нужна?
— Там человека убивают! Скорее, скорее!
Блондинка потащила его за собой по лестнице. Вдогонку ему что-то возмущенно закричал бармен, но сейчас Мельнику было не до него. Отмахнувшись, он поспешил за Ольгой, на ходу вытаскивая оружие.
На это небольшое происшествие никто на «Авроре» не обратил внимания.
Блондинка вела Мельника к кустам, которые густо росли метрах в тридцати от корабля. Здесь было темно, и чем ближе они подходили к зарослям, тем четче слышали приглушенные крики и громкое учащенное дыхание.
Так хекают, когда рубят дрова.
Если здесь где-то и была тропа, Мельник ее не искал. Отодвинув Ольгу, он проломился сквозь кусты и вышел прямо на небольшую круглую поляну. Все ее пространство заполнили собой четыре человеческие фигуры, которые, казалось, топтались на одном месте, будто исполняя только им известный ритуальный танец.
Глаза уже привыкли к темноте, и Мельник увидел прямо у них под ногами что-то живое. Это живое извивалось ужом и вскрикивало от боли, а четыре пары ног и дальше продолжали неистово месить жертву.
Они настолько были увлечены своим делом, что не обратили внимания на появление постороннего.
— Назад! — выкрикнул Мельник, держа пистолет перед собой. — Разошлись, мать вашу!
Расправа прекратилась.
Но никто из четверых и не думал разбегаться. Они обернулись на крик, и Виталий не сомневался, кого сейчас увидит и узнает. Ближе всех к нему оказался Лютый. Рядом с ним — лопоухий Коля Череда. С другой стороны от жертвы стояли Малой и Кора. Все четверо тяжело дышали, четыре пары глаз нехорошо блестели в темноте.
— Стоять! — повторил приказ Мельник, выставив руку с пистолетом еще дальше вперед. Дуло смотрело прямо в грудь Лютому.
— Это кто здесь? — спросил тот, растягивая слова на блатной манер.
— Меня зовут Бэтмен. Я здесь порядок навожу.
— Козел ты, а не Бэтмен. — Лютый не говорил, а словно выплевывал слова. — Становись в очередь, если тоже хочешь. Мы сейчас заняты.
— Сейчас, — сделал ударение на этом слове Мельник, — вот именно сейчас, пацаны, вы пока что свободны. Пока я добрый.