— Странная. И печальная, — сказал Мельник.
Снова, будто по заказу, вспыхнула лампочка под потолком.
Дед Иван спокойно поплевал на пальцы, взялся ими за нить, которая с шипением погасла, и продолжил как ни в чем не бывало:
— Знаешь, сколько я таких историй насобирал? Если во все верить, то получается — в Тихом затоне и вокруг него нечисти столько, что ей там уже тесно. Чего только люди не придумают…
— А вы сами… Вы верите во что-то?
— В то, что панночка утопилась, — верю. Только про ее любовь к крепостному, думаю, кто-то все же сочинил. На самом деле могла нагулять от одного барина, а выйти за другого. Вероятно, их родители были в ссоре или еще что-нибудь эдакое. У таких историй более чем полуторастолетней давности множество вариантов. Ну а легенды о неприкаянных душах давно известны. Их даже Гоголь собирал. Еще по одной?
Мельник машинально кивнул. Они выпили, и в голове его ощутимо зашумело. Дальше сидеть с дедом Иваном означало, во-первых, напиться, что нежелательно, а во-вторых, выслушать еще несколько страшных сказок, которые подтвердят статус Тихого затона как действительно недоброго, даже проклятого места и окончательно собьют его с толку. Потому что выглядит так, будто четыре трупа со следами удушения на горле — на совести привидения Панько Козуба.
Или панночки, плавающей верхом на огромной щуке.
Или еще какой-нибудь местной нечистой силы.
А верить в подобные вещи бывший опер «убойного» отдела не имел права, даже если бы очень хотел списать все на действия нечисти. Надо подумать и, чем черт не шутит, по возможности посмотреть на все это лично.
Поэтому, как-то прервав рассказы и поблагодарив деда Ивана за интересные и поучительные истории, Мельник вышел в августовские сумерки, сел за руль «Нивы» и поехал на базу.
Может, Антон Кулаков как раз вернулся.
13. Как мамонта
Ночь уже уверенно вступала в свои права.
Поэтому Виталий поехал не коротким путем, через лесополосу, а сделал большой крюк и вырулил на дорогу, стелющуюся вдоль Десны, как раз по ее течению. Оба маршрута были плохие, грунтовая дорога не особенно пригодна для нормальной езды. Но сейчас, когда вокруг стемнело, ехать по открытому месту, к тому же по более накатанной, чем между деревьями, дороге все-таки было проще. Автобус, возивший людей с базы и на базу, тоже часто выбирал этот маршрут. Хотя с целью экономии времени и бензина некоторые водители предпочитали не делать крюк длиной в пять километров, а ехали через лес.
В голове и дальше играл крепкий дедов самогон, однако не настолько, чтобы мешать Мельнику обдумывать последнюю информацию и размышлять, как ее использовать, использовать ли вообще, и, наконец, как ко всему относиться. Итак, пока что в наличии есть старый сельский учитель, ценитель и собиратель фольклора, прежде всего — легенд, связанных с родным краем. Он не держит эти страшилки при себе. Каким-то тиражом издана его книжечка, в которой, в частности, описаны все истории о чертовщине вокруг Тихого затона. К тому же к старику регулярно наведываются журналисты, которым не о чем писать и которые ищут что-то вроде сенсаций. Выходит, об утопленном помещике Козубе, панночке, катающейся верхом на огромной хищной щуке, и другой нечисти, которая по ночам вылезает из воды или из леса, теоретически может знать минимум несколько сотен человек.
Остается сделать правильный вывод: и в самом деле Тихий затон — место, где присутствуют всяческие опасные для человеческой жизни аномалии; или же кто-то, используя народные поверья в своих, пока неизвестных интересах, ведет какую-то свою, тоже опасную для человеческой жизни игру.
Одним словом, осталось всего ничего: найти среди сотен тех, кто в разное время интересовался сказками деда Ивана, того, кто по-настоящему взял их на вооружение и теперь убивает одних и пугает других.
Впереди в свете фар вынырнул поворот. Здесь надо было соблюдать осторожность — дорога шла почти вплотную к крутому берегу, который резко уходил вниз вертикальным обрывом высотой под три метра. После этого поворота до «Метеора» уже меньше километра.
Учитывая свое состояние, Мельник сбросил скорость.
Прямо под фары выбежала какая-то фигура.
Она двигалась навстречу «Ниве», размахивая руками. Виталий выругался сквозь зубы и затормозил. Теперь, когда двигатель заглох и машину не трясло, он услышал приглушенный крик о помощи.
Открыв дверцу, Мельник вышел, сделал несколько шагов навстречу фигуре. Но она вдруг остановилась и, ступив вправо, скрылась из света, слившись с ночью. Виталий еще не успел понять, что происходит, как не столько заметил, сколько почувствовал опасность с левой стороны. К нему метнулся какой-то силуэт, он угадал занесенную над головой палку и скорее машинально, чем сознательно демонстрируя ловкость, наклонился и шарахнулся в сторону. Нападающий одним прыжком оказался возле него, палка со свистом рассекла воздух прямо у Мельника над головой.
В следующее мгновение он бросился в атаку.
Нападающий замахнулся снова, но опустить руку не успел — бывший опер перехватил ее, взял на прием, рванул так, что сам услышал, как что-то хрустнуло, и через секунду уже сидел на поваленном враге верхом. Темнота вокруг не была сплошной, поэтому вблизи Виталий смог разглядеть противника.
Под ним лежал с перекошенным то ли болью, то ли яростью лицом лопоухий Коля Череда. Это совершенно не удивило Мельника. Лютый и компания — не из тех, кто так просто спустит кому угодно вчерашнюю ночь.
С двух сторон к нему двигались еще две тени.
Оттолкнув Череду, Мельник вскочил и выдернул из-за пазухи пистолет.
— Назад! Назад, уроды! — рявкнул он. Выстрел вверх подкрепил серьезность его намерений. Нападающие остановились, и в голове у Мельника мелькнуло: пока их трое, где же четвертый…
— Волына! — послышалось из темноты.
Позади что-то шевельнулось.
Мельник резко повернулся всем корпусом, но не успел — что-то тяжелое и металлическое наотмашь ударило его по согнутой в локте правой руке.
Рука разжалась сама собой, пистолет-спаситель упал на землю.
Четвертый, кем бы он ни был, каким-то образом обошел его сзади, прячась за машиной. В то же время остальные трое отвлекали внимание противника, и им это прекрасно удалось. Чер-р-рт!
Мельник отскочил в сторону, уклонившись от следующего удара. Его принял корпус машины, звякнуло и посыпалось лобовое стекло. Между тем двое остальных бросились на него, теперь уже безоружного, с разных сторон. Еще один нападающий вышел из-за машины.
Это был Юра Лютый.
В руке он сжимал большой кусок цепи, один конец которой намотал для удобства на кулак, а второй раскручивал над головой. Такое же оружие было в руках Коры — вблизи теперь Мельник рассмотрел и его. Малой сжимал нечто похожее на палку. Виталий мог поклясться — это кусок арматуры, обвязанный тряпкой.
— А-а-а, пидор! — прорычал Лютый, размахивая цепью и надвигаясь на Мельника. — Забью, как мамонта!
Спину уже ничто не защищало, поэтому больше всего в сложившейся ситуации Виталий боялся подпустить кого-то из них с той стороны. А Малой уже обежал его сзади. Еще немного, и нападающие окружат его.
Из-за всего этого Мельник совершенно забыл о Череде.
Тот с криком схватил его уцелевшей рукой за ногу и дернул. Если б он сделал это двумя руками, от неожиданности действительно можно было бы потерять равновесие. Но Мельник удержался на ногах, только пнул лежащего куда-то, целясь в лицо.
В это же время цепь Лютого все-таки достала его по спине.
От внезапной пронзительной боли Виталий согнулся и тут же получил цепью с другой стороны. На этот раз по шее и плечам. Все-таки он сумел удержаться на ногах, мог двигаться, несмотря на боль, поэтому отскочил на безопасное расстояние. Преимущество Лютого и Коры заключалось в том, что цепи, которыми они орудовали, не позволяли противнику подойти к кому-либо из них вплотную. Череда потихоньку поднимался на ноги, ища на земле свое оружие. Но пока он не представлял серьезной опасности.
Все равно Мельник оставался один против троих.
Имея определенный опыт, он прекрасно понимал: только в кино главный герой, оказавшись в подобной ситуации, способен голыми руками разбросать троих, а то и больше нападающих. То, что все враги моложе его в два раза, ничего не меняло: три разъяренных шакала вполне способны завалить одного крепкого волка. В жизни обычно так и происходит. Лютая малолетняя уличная шпана, которая передвигается преимущественно стадом и ярость которой ничто не сдерживает, может наброситься на чемпиона города по боксу или борьбе. И тут спортивные навыки и медали с грамотами не помогут — даже не просто крепкого взрослого мужика, а качка обязательно свалят с ног и затопчут.
У Мельника не было никаких спортивных разрядов. Но даже если бы и были, он, получив в свое время опыт уличных драк, все равно не давал себе сейчас ни единого шанса. Вооруженный, он еще мог повоевать, но сейчас бегство не казалось позорным.
Только вот путь к побегу ему уже отрезали.
Окружив его с трех сторон, нападающие как-то синхронно остановились. А потом так же вместе и одновременно начали надвигаться, сужая круг. Между тем Череда уже пришел в себя. Его правая рука висела вдоль туловища, зато левая уже неуклюже сжимала найденную палку.
В таких ситуациях обычно выбираешь того, кто к тебе ближе и, по твоему мнению, самый слабый. Быстро атакуешь и пытаешься прорваться. Но Лютый оттеснил Череду в тыл, поэтому нападать следовало на Малого — он со своей арматуриной был готов только к ближнему бою.
Цепи свистнули сразу с двух сторон.
От одной Мельник уклонился, зато вторая чиркнула его по черепу. Втянув голову в плечи, он набычился и стремительно кинулся на Малого. Отбив левой рукой его правую, Виталий своим правым кулаком нацелился ему в середину морды. Одновременно попытался забрать арматурину. И две цепи хлестнули его сзади по спине.
Развернувшись, Мельник приготовился к бою. Но Кора уже забегал ему за спину, а Лютый с силой раскручивал цепь, собираясь опустить ее прямо на голову противника. Мельник снова отскочил, становясь так, чтобы видеть сразу обоих. Но сбоку перешел в контратаку Малой. Арматурина ударила по ребрам.