Не успела закипеть вода, как, подняв брызги, появился Канер и с трудом пошел к берегу. Аргуэльо принял его рюкзак, а Боуман протянул руки, чтобы помочь ему выйти, и, к удивлению Халли, замычал от натуги.
– А вы тяжелый, – сказал он Канеру.
Мгновение Канер молча смотрел на него, потом снял маску и улыбнулся:
– Наверное, воду впитал. Как губка.
Боуман хмыкнул, и Канер продолжил:
– Это нечто! Я, конечно, участвовал в серьезных погружениях, но сегодняшнее, друзья мои… было бесподобно.
– Ребризер работал нормально?
– О да, прекрасно. Головной дисплей замечательный. Никогда таким не пользовался.
– Чай почти готов! – крикнула Халли.
– У меня в рюкзаке есть немного лекарства, – ответил ей Боуман, все еще стоя рядом с Канером. – Полагаю, нам всем не повредит сделать по глоточку. Оно в красной фляжке.
Она подошла к его рюкзаку, открыла и достала фляжку. Влила по доброй порции напитка в каждую кружку с чаем, добавила сахару, порошка лимонной кислоты и принесла три кружки мужчинам, стоящим у водоема в ожидании Хейта.
– Вот! Подается с улыбкой.
– Спасибо. – Канер подул на горячую жидкость, осторожно глотнул и расширил глаза. – Ого! Спиртное.
Аргуэльо тоже взял кружку, а Боуман от своей отказался.
– Почему бы вам самой не выпить? – предложил он Халли.
– Там есть еще.
– Он уже должен быть здесь. – Боуман смотрел на озеро.
– Хейт? Не волнуйтесь. Среди нас всех у него, наверное, самый большой опыт погружения в пещерах.
Халли понимала, что Боуман не пьет, на случай если ему придется снова нырять. Она взяла кружку и отпила шипучий чай. Он взорвался у нее во рту, обжег язык и проложил горячую дорожку к желудку.
– Ух ты! А напиток-то крепкий.
– Еще бы, – отозвался Боуман. – Настоящий флотский ром.
– Если бы я знала, налила бы поменьше.
– Хорошо бодрит, – вставил Канер, осторожно прихлебывая. – То что доктор прописал.
Боуман посмотрел на часы.
– По моим расчетам, он опаздывает на десять минут.
– Уил, Хейт на самом деле… – начала было Халли, но не договорила. Ее саму уже терзало беспокойство.
– Я знаю, что он опытный. Поэтому его отсутствие еще больше меня тревожит.
Пришлось признать, что Боуман прав. И все-таки погружение было относительно несложным, если так вообще можно назвать любое погружение в пещере. Понятно, узкий коридор и плохая видимость, однако Хейту не раз доводилось работать в гораздо худших условиях.
Боуман взял дыхательный аппарат.
– Я возвращаюсь. Вы оставайтесь здесь. Если я не вернусь, меня не искать. Экспедицию возглавит Халли.
– Боуман. – Халли сделала шаг вперед. – Я тоже иду. У вас должен быть напарник.
– Это не касается спасательных работ в пещерах. И подъема тел. По регламенту эти операции производятся в одиночку. Двое водолазов удваивают вероятность возникновения проблем. Сами знаете.
Он был прав. Халли отступила.
– Всем все понятно? – Голос Боумана звучал резко.
Каждый озвучил утвердительный ответ. Только Аргуэльо поднял руку.
– Я вас понял, но у меня один неприятный вопрос. Если вы не вернетесь, значит, по всей вероятности, вы утонули в туннеле. Как же в таком случае мы проделаем обратный путь?
– Вам придется вытащить меня. И Рона тоже, если дойдет до этого. Ясно?
Боуман надел снаряжение и вошел в воду. Все наблюдали, как он погрузился, свет от фонарей на его шлеме быстро потускнел и исчез вдали. У Халли упало сердце.
Они уселись на камнях и отключили фонари, чтобы сэкономить заряд батарей.
– Молю бога, чтобы с молодым человеком ничего не случилось, – сдавленным голосом произнес Канер. – Он немного грубоват, но очень к себе располагает.
– Хейт совершал погружения в самых сложных пещерах страны, – напомнила Халли. – Наверное, он просто не торопится, развлекается с новой игрушкой – ребризером.
Несколько минут все сидели молча. Халли достала из кармана «Сникерс», развернула и разломила на три части. Не включая свет, подошла к Аргуэльо. Двигалась она легко, шум ветра и воды заглушал ее шаги.
– Возьмите шоколад, Рафаэль.
– Господи Иисусе! – Аргуэльо от неожиданности подпрыгнул. – Как вы тут оказались?
Она перешла к Канеру, отдала ему кусок и вернулась на свое место.
– Как вы это делаете? – с полным ртом шоколада спросил Аргуэльо.
– Научилась у спелеологов, давно. Вам бы тоже не помешало. Прежде чем выключить фонарь, мысленно делайте «моментальный снимок» обстановки. Сначала трудно, но со временем входит в привычку. Вы удивитесь, в каких подробностях сможете все запоминать, если немного потренируетесь.
– Попробую.
– Здесь это необходимый навык, – добавил Канер.
Они замолчали. Халли слушала, как движется воздух, как течет вода, и чувствовала, что пещера будто обволакивает их. Она знала, что многие считают пещеры мертвым и тихим местом, а они редко бывают тихими и никогда мертвыми. Каждая пещера живет своей жизнью, зачастую странной, это правда, однако странными они кажутся лишь глазу зрителя.
Затем, словно прочитав ее мысли, заговорил Аргуэльо:
– Я рассказывал вам, что многие местные считают пещеры живыми.
– Расскажите мне… нам… что-нибудь еще, – попросил Канер.
– Мне приятен ваш интерес. Обычно ученые не желают слушать такие вещи.
– Поверья существуют тысячи лет. А это что-нибудь да значит, – заметил Канер.
– Безусловно. Итак, куикатеки говорят, что пещеры дышат, и мы в этом убедились. Они имеют циркуляционную систему, что тоже правда. В наших телах циркулирует кровь, в пещерах – обогащенная минералами вода.
Аргуэльо помолчал, прожевал кусочек батончика и продолжил:
– Есть еще кое-что. Согласно поверьям куикатеков, пещеры питаются и выделяют экскременты – то есть еще два научных критерия, позволяющих отнести их к живым организмам.
– Не уверен, что понял вас, – сказал Канер.
– Представьте, что земля – большое яблоко, а пещера – червяк, проедающий в нем туннели. А выделительная система у пещер действительно есть – реки выносят из них все ненужное. И излечивают они себя сами.
Канер кивнул.
– Все правда, если действительно задуматься.
У Халли тоже возник вопрос:
– Это физические характеристики, Рафаэль. А как же остальное? Дух? То, чему дали название Чи Кон Ги-Хао.
– Куикатеки верят, что первые люди вышли на свет из этой пещеры. Из этой и нескольких других. Как мы видели, они приносили жертвы, чтобы ублажить обитающих здесь духов. Веками тут хоронили мертвых – считали, что это приблизит их к живущим в пещере богам.
– Вы сказали «богам» во множественном числе, – заметила Халли. – Значит, Чи Кон Ги-Хао не единственный?
– О нет! Чи Кон подобен Зевсу, он бог всех богов. Существуют и другие, злые и добрые. Для древних людей, населявших эти места, пещера была как рай для нас. И одновременно как ад.
– Значит, демоны и ангелы здесь сосуществуют?
– Верно. В идеальном равновесии. И только курандеро могут их вызвать. Но не каждый курандеро способен вызвать всех богов.
– Тут я вам уже не верю, – сказал Канер.
– Как в белой и черной магии. Некоторые курандеро могут вызывать милосердных богов, чтобы исцелить больных, собрать хороший урожай, благословить брак. Другие – дьяволов, как мы их называем. Чтобы предать анафеме врага, победить захватчиков, обрести власть.
У Халли появился еще один вопрос:
– А как выбирали курандеро?
– Любой, кто желал стать курандеро, сначала подвергался испытаниям. Только прошедшие испытания могли продолжать путь.
– В чем состояли испытания? – спросила Халли.
– Старейшие курандеро заводили претендента глубоко в пещеру. Оставляли одного. Если найдет путь назад – принят. Если нет – нет.
– Как курандеро попадали в пещеру и выбирались обратно? С факелами, как вы нам рассказывали о жертвоприношениях?
– Они не нуждались в факелах, – ответил Аргуэльо.
Халли решила ненадолго оставить этот вопрос.
– Значит, через какое-то время они возвращались и выводили несправившегося из пещеры?
– Те, кто оказался не в силах вернуться, оставались под землей навсегда. В этом состояло испытание.
– Да ладно, Рафаэль, – усмехнулся Канер. – Если бы они так поступали, никаких курандеро не было бы. Никто не может выбраться из пещеры без света.
– Древние записи изобилуют именами тех, кто выдержал испытание, – заявил Аргуэльо.
– Разумеется. В нашей древней мифологии тоже полно историй о существах, которые умели летать, извергали молнии и управляли океанами. Это мифы, их нельзя воспринимать буквально.
– Упомянутые мной записи не мифы, мой друг. Это истинные утверждения.
Канер усмехнулся:
– Откуда вы знаете, Рафаэль? Мы говорим о событиях, которые якобы имели место сотни, а может, и тысячи лет назад.
– Правильно. Однако сегодня такое тоже случается.
Никто не проронил ни слова, и Аргуэльо добавил:
– Случается, друзья мои. Поверьте. Я собственными глазами видел.
Халли вспомнила слова Лэйтропа о том, что Аргуэльо прошел шаманскую подготовку. Она и Канер заговорили одновременно:
– Так вы сами…
Они не успели закончить предложение: услышали всплеск – Боуман возвращался. Все трое включили фонари.
Сначала им показалось, что Боуман один. Затем он положил одну руку на скалистый край водоема, подтянул другую, и появился Рон Хейт. Светловолосая голова свесилась набок. Лицевая часть шлем-маски была разбита. Через нее Халли увидела безжизненные карие глаза.
От присутствия смерти в мозгу словно щелкнул выключатель. Позже будет время плакать, сейчас нужно действовать. Канер и Аргуэльо вытянули тело из воды, положили лицом вниз. Халли сорвала маску, перекатила Хейта на бок, двумя пальцами очистила его дыхательные пути, затем положила на спину и запрокинула голову.
Она делала искусственное дыхание, а Канер – массаж сердца. Рядом стоял охваченный ужасом Аргуэльо.
Боуман принялся помогать, они с Халли работали по очереди. Через десять минут Боуман остановился.