– Всё. Его не вернуть.
Канер поднялся. Халли осталась на коленях, от гипервентиляции кружилась голова. В затуманенном сознании она смотрела на лицо Хейта, пытаясь представить, как такое могло произойти. Внезапно из него вырвался стон.
– Madre de Dios! – Аргуэльо и Канер подпрыгнули.
Халли и Боуман – нет.
– Остаточный воздух в легких, – объяснила Халли. – Перед окоченением мышцы расслабляются, и воздух выходит. – Она повернулась к Боуману. – Что произошло?
– Я обнаружил его в двадцати футах от места, где туннель резко поворачивает вправо.
Аргуэльо тихим голосом прочитал на испанском молитву и сделал какие-то жесты руками над телом Хейта. В глазах Халли эти движения походили на пассы фокусника на эстраде, однако Аргуэльо был предельно серьезен.
– Где его рюкзак? – спросил он.
– Я отрезал его и оставил в туннеле, – ответил Боуман. – С рюкзаком вытаскивать намного тяжелее.
Аргуэльо отошел в сторону и со слезами на глазах смотрел на Хейта. Подошла Халли и тронула его за плечо. Он накрыл своими руками ее ладони и глубоко вздохнул.
– Посмотрите! – Боуман показал разбитую маску. – Вот что его погубило. Лицевая часть треснула, протекла, и он утонул.
– Если бы он использовал обычный дыхательный аппарат, этого бы не случилось, – заметил Канер. – У него был бы загубник регулятора. Даже без маски он смог бы продолжать движение. Видимость в любом случае почти нулевая.
– Как он сломал маску? – спросил Аргуэльо.
– Не знаю. – Боуман, не оставляя попыток разобраться, посмотрел на Канера, фонарь высветил круг на груди пожилого человека. – По плану погружения он должен был идти сразу за вами. Так и было?
Прежде чем ответить, Канер на мгновение задумался.
– Наверное, да. Я зашел первым, как вы приказали. Просто шел вперед, и всё.
– Значит, вы не видели, как Хейт заходил в воду.
– Нет. Говорю, я уже был в воде.
– Вы каким-то образом чувствовали, что он идет следом? Может, он дотрагивался до вашей ноги, чтобы как-то обозначить свое присутствие?
– Нет, не дотрагивался, – в раздумье ответил Канер. – Вероятно, держал дистанцию между нами на случай обвала стенки туннеля.
Боуман кивнул и вновь посмотрел на тело.
– Что вы думаете, Халли? Вы много раз участвовали в спасательных операциях в пещерах.
Все это время она размышляла, как такое могло случиться.
– По-моему, есть только три варианта. Первый – маска сломалась сама. Бывает, хотя и редко. Второй – в одном из относительно широких участков произошло обрушение породы, камень попал в маску и разбил ее. Третий – Хейт налетел на выступ.
– В порядке убывания вероятности?
– Столкновение со скалой – самое вероятное, обрушение – второе, дефект – третье.
– Согласен. Дефект очень маловероятен. Оборудование произведено по военно-техническим условиям, а значит, прошло еще более строгие испытания, чем обычное водолазное снаряжение.
– Ужасно! – В голосе Канера звучал страх, однако он держал себя в руках. – Такой замечательный молодой человек. Перед моим погружением он заметил, что я… волнуюсь, и дважды проверил мой дыхательный аппарат, помог мне успокоиться.
Аргуэльо все никак не мог оторвать взгляд от тела Хейта. Стоял, словно зачарованный, и Халли вдруг увидела, что он дрожит. Возможно, от холода. Или от страха. А может, от того и другого сразу. Боуман тоже это заметил.
– Эл, почему бы вам двоим не пойти к плите и не согреть нам чаю, – предложил Боуман, мотнув головой в сторону «кухонной» зоны. – Думаю, не помешает принять еще спиртного. Мы с Халли скоро к вам присоединимся.
– Хорошая идея, – отозвался Канер и, повернувшись к Аргуэльо, тронул его за локоть. – Идемте. Поможете мне.
Когда они ушли за пределы слышимости, Боуман направил свет фонаря на грудь Халли.
– Какие-нибудь мысли?
– Нет, кроме тех, что я уже озвучила.
– Чтобы сломать маску о выдающийся предмет, нужен сильный удар. – Боуман держал в руках дыхательный аппарат Хейта. – Закаленное четырехмиллиметровое стекло. Используется профессиональными водолазами.
– Вы о чем?
– Вряд ли Хейт стал бы так спешить в туннеле.
Халли покачала головой.
– Не согласна.
– Почему?
– Мне он очень нравился, не подумайте. Однако на меня он произвел впечатление слишком нетерпеливого и импульсивного человека. Я легко могу представить, как он пытался побыстрее пройти дистанцию, тем более что шел замыкающим. Чтобы его не посчитали медлительным или неумелым.
– Вы заметили какие-нибудь выступы, о которые могло разбиться это стекло?
– Видимость здесь почти нулевая. Мы вступаем в контакт лишь с ничтожно малой частью внутренней поверхности туннеля. Там могут быть тысячи выступов.
Подумав, Боуман кивнул.
– Да, верно.
– Чай готов, друзья мои! – крикнул Аргуэльо из кухни.
– Хейт был подготовленным и сильным. Он мог идти очень быстро, – заметила Халли.
– Это правда.
Халли ждала, что Боуман добавит что-нибудь еще, но он молчал. Она перевела взгляд с тела Хейта, на которое смотрела все время, на Боумана. Фонарь осветил его грудь, и в сумраке стало различимым лицо. К своему удивлению, Халли заметила в его глазах слезы. Этот большой мужчина не пытался вытереть их или скрыть. Халли не знала, что сказать. Она глубоко ему сочувствовала. Только что погиб славный молодой человек, за которого Боуман, лидер, нес ответственность. Хотелось протянуть руки и прикоснуться к нему, даже обнять, но что-то ее останавливало. На глаза Халли тоже навернулись слезы, грудь сдавило.
– Нужно идти к остальным. – От волнения голос Боумана прозвучал резко.
– Идите. Я останусь. Хочу немного побыть с ним.
Халли опустилась на колени перед телом Хейта. За недолгое время знакомства он успел ей понравиться; было в нем что-то братское. Она с удовольствием слушала его речь с сильным, тягучим акцентом, его шутки, восхищалась его мастерством при спуске с высоченной скалы.
Одну за другой она подняла его руки – холодные, мертвые и очень тяжелые. Перевернула кисти ладонями вверх и направила на них свет фонаря – сначала на одну, потом на другую. Ни синяков, ни порезов, ни других следов борьбы. Проверила дыхательный аппарат у него на груди, однако признаков повреждения не нашлось.
Ей было не впервой работать с трупами – она участвовала во многих спасательных операциях. Слегка повернув голову Хейта, Халли осмотрела глаза. Широко открытые, выпученные, они были не повреждены. Женщина пробежала пальцами по его лицу и закрыла веки. Его кожа была как белый холодный воск, губы – синевато-серые. Ни единого признака борьбы или травмы, ни ран, ни кровоподтеков. Мертвый, он выглядел еще моложе, чем при жизни.
Слезы неожиданно вновь навернулись на глаза, когда Халли подумала обо всех годах, которые не проживет Рон, о женщинах, которых он не полюбит, о детях, которым не станет отцом, об открытиях, которых не сделает. На секунду она возненавидела пещеру, потом это прошло. Пещера – всего лишь пещера, созданная силой природы, как горы и леса, ни добрая, ни злая. Такая, какая есть – несомненно, опасная, но беспристрастная. Вдруг вспомнился рассказ Аргуэльо, и она подумала: «Так ли это на самом деле?»
Халли взяла в руки маску, чтобы осмотреть раздробленную лицевую часть. Из нее на грудь Хейта неожиданно упал камень. Раньше они его не заметили. Вот и ответ. Осколок породы, о которую разбилась маска. Наверное, Рон со всей силы налетел на скалу, если откололся такой кусок. Ее теория, судя по всему, подтверждалась. Пусть Хейт был ветераном пещерных погружений, он совершил один из бессчетных промахов, которые в условиях с нулевым допуском на ошибку могут привести к гибели.
Халли положила маску рядом с Хейтом. Неправильно оставлять его здесь вот так, нужно чем-то накрыть. Она поднялась, чтобы отыскать что-нибудь подходящее в своем рюкзаке, и налетела на Боумана, который уже вернулся и стоял у нее за спиной. Она не слышала его шагов. Уил принес зеленый непромокаемый коврик, и они вместе укрыли тело Хейта, укрепив края тяжелыми камнями.
– Я хотел бы достойно его похоронить, но у нас нет времени. Мы уже опаздываем.
Халли взяла Боумана за руку. Ладонь была твердой, грубой и на удивление теплой.
– Вы не виноваты.
Он посмотрел ей в глаза, обхватил ее пальцы. Легкий толчок сотряс ее грудь – воздушное чувство, которого она не испытывала уже давно. Ни разу после Редхорса.
– Я знаю, – сказал Боуман. – Но это ничего не меняет.
Она крепче сжала его пальцы.
Пещера испустила низкий, долгий стон, затем раздался грохот – где-то вдали оборвался и раскололся огромный кусок скалы.
18
Натан Рейтор, невысокий человек, никогда не обладавший физической силой и выросший в семье с прислугой, терпеть не мог работать. Впрочем, некоторые задачи на других не переложишь. Так что после телеконференции с Дональдом Барнардом Рейтор битый час просидел перед личным компьютером. Ничто не застигло его врасплох, кроме замечания Барнарда, что экспедиция в Мексику вполне может закончиться удачно. О пещерах у Рейтора были довольно скудные познания, о самой команде – еще меньше, однако он не предполагал, что у этого рискованного предприятия есть шансы на успех. У Барнарда, судя по всему, есть некие дополнительные, не известные Рейтору сведения, а это ни в какие рамки не лезет. Загвоздка была еще и в том, что Рейтор не мог поручить данный вопрос никому из своих подхалимов заместителей или специальных помощников. Проблему придется решать лично.
Рейтор дал распоряжение собрать информацию о членах отправленной в пещеру группы. Толстые папки быстро появились на столе – досье на всех, кроме офицера службы безопасности Боумана (если это его настоящее имя), о котором даже лучшие люди Рейтора ничего не нашли. По мере чтения личных дел тревога все сильнее охватывала Рейтора. Он был вовсе не глуп и прекрасно понимал, на что способна группа таких редких специалистов.