– Ты не такой, – сказала Халли.
Канер глубоко вздохнул.
– Нет. Не такой.
Затем, резко нагнувшись, обхватил ее за бедра, перекинул через плечо, как мешок с зерном, и пошел вперед. Из-за спины Халли не видела, куда он идет. Ей удалось впиться в него зубами так, что он взвыл от боли и ударил ее локтем в лицо.
Она собиралась укусить его еще раз, когда Канер остановился и сбросил ее в бездонную пропасть.
– Я любил тебя, Халли.
Это были последние услышанные ею слова, и она не могла разобрать, смеется он или плачет.
36
Катан и Стайкс сидели в темноте. Катан только что вернулся из укрытия. Настала очередь Стайкса, но сначала ему хотелось кое-что выяснить.
– Эй, я тут подумал… Если из пещеры выйдут все пятеро, что будем делать с трупами?
– Я тоже об этом думал. Привяжем к телам камни и сбросим в озеро? – Катан почесал лицо. Щека его была покрыта жуткой сыпью – наверное, от укуса какого-нибудь зловредного насекомого.
– Рано или поздно трупы распухнут и всплывут, – заметил Стайкс, – если их не изрубить как следует. Представь, сколько грязи разведем.
– Ладно. Но о сжигании не может быть и речи, согласен?
– Да. Медленно, гадко, и останки можно опознать. Да и ни к чему нам привлекать к себе внимание большим барбекю.
– Расчленение тоже не по мне, – задумчиво произнес Катан. – О мясе-то зверье позаботится, а кости останутся.
Он нахмурил брови. С деталями всегда была неразбериха. А таким, как Грей, до деталей и дела нет.
– Опять соглашусь… Как насчет гранат?
– Гранат у нас шесть – с теми двумя, что мы забрали у Демпси… Нет, слишком много шума.
– Может, скинуть их в какую-нибудь пропасть?
Лицо у Стайкса пока не обсыпало, зато в паху копошились насекомые, хоть и невидимые, но от того не менее зловредные.
– Наверное, так будет проще всего, – сказал Катан. – Если только тащить недалеко. Большой, поди, тяжеленный. И еще: знаешь, сколько времени должно пройти, чтобы тело полностью истлело?
– Кости годами разлагаются.
– Веками. А не заставить ли нам их съесть друг друга?
По тону Катана трудно было сказать, шутит он или нет. Однако разговор шел серьезный, и Стайкс серьезно ответил:
– Ждать не замучаемся?
– Я всего лишь перебираю варианты.
– Тебе самому бы поесть чего-нибудь. – Стайкс уже начал беспокоиться.
– Не хочу. – Катан мрачно оскалился.
– Слишком долго ты держишься на этой химии без еды. Смотри, как бы тебя не подкосило.
Катан фыркнул:
– Еще чего.
– Дело твое.
Стайкс знал, что Катан принимает микродозы голубого метамфетамина. Сам же он держался подальше от наркотиков и сейчас доедал второй батончик из шоколада и арахисового масла, запивая водой с добавлением коки. Они сидели бок о бок, опершись спинами о камень.
– Все-таки я склоняюсь к тому, чтобы бросить тела в озеро, – смиренно произнес Катан.
– Это и впрямь лучший вариант. И все же придется как следует их изрубить, не то всплывут.
– Согласен.
– А если они найдут другой выход? – спросил Стайкс.
– Тогда мы в жопе. Но они не найдут.
– Откуда столько уверенности?
– Нам говорили, что вход в пещеру только один. Значит, и выход тоже один. У Грея всегда достоверные сведения.
– Откуда ему знать? И тот случай с координатами GPS…
– Ну да, ты прав. Хотя это ничего не меняет. Разве тут от нас что-то зависит?
– Мы могли бы спуститься за ними.
– Очнись, Стайкс. Ты когда-нибудь был в пещере? Такой, как эта?
– Нет. А ты?
– Всего лишь однажды. Пещера – жуткое место, приятель. Я ни за что туда не пойду.
Если уж это нагнало страху на такого, как Катан… Стайксу было трудно представить, что вообще может напугать Катана. Однако какой-то пещере, судя по всему, это удалось.
– Ладно, понял тебя.
Катан поспешил сменить тему:
– С чего начнем, как думаешь? С той блондинкой, я имею в виду.
Он будто забыл предыдущий разговор о том, какая судьба уготована Халли. И о планах Стайкса выйти из игры. Перед глазами Стайкса возник образ Кианы. Не переживай, девочка. Твой мужчина такими делами не занимается.
– Вообще-то, я об этом не думал, – равнодушно произнес он.
– Зато я думал. Знаешь, что меня беспокоит, приятель? Зубы. В Кабуле одна девчонка… Если б я не успел ее пристрелить, она бы мне его откусила.
Стайкс натужно улыбнулся.
– Вид, наверное, был тот еще.
– Цапнула меня, как каймановая черепаха. Болело месяц.
– Повезло тебе, что не отстрелил хозяйство.
– Ничего сложного. Цель была довольно близко. – По-видимому, это показалось Катану смешным, и он хохотал, пока по щекам не побежали слезы.
Наркотик, подумал Стайкс.
Катан зажал огромными руками рот и сидел, раскачиваясь вперед-назад, сдерживая смех, пока, наконец, припадок не прошел.
– Эта подруга ничего мне не откусит, – ловя ртом воздух и вытирая щеки, сказал он. – Вряд ли я стану еще раз так рисковать. А ты что любишь?
Киана все еще смотрела на Стайкса. Он покачал головой.
– Какая разница, что я люблю? Повторяю, я пас.
Пропустив эти слова мимо ушей, Катан продолжал болтать о Халли. У Стайкса складывалось впечатление, что напарник медленно уплывает от действительности, от окружающей обстановки – леса, лагеря, укрытия, – в другую реальность, видимую ему одному.
– Физия у нее не провинциальная, это точно. Красавица.
– Только нос подкачал.
– Да, вот именно. Поди, кто-то съездил ей хорошо.
– Может, отставной любовник, – предположил Стайкс. – Или любовница. Такое сейчас сплошь и рядом.
– Не знаю, как ты, а по мне, так это чертовски сексуально, – сказал Катан.
– Что? Девочка с девочкой?
– О да. Заводит ужасно. – Катан состроил восторженную гримасу, высунул язык. – И вот что интересно…
– Что?
– Зачем им это, когда можно делать все по-настоящему? Понимаешь, о чем я? Ну какой в этом смысл? – Катан помрачнел.
– В нашем мире многое не имеет смысла.
– Твоя правда. Взять хотя бы нас: торчим тут у вонючих бобоедов – не страна, а жалкое подобие – и дожидаемся пятерых лохов, чтобы их грохнуть.
– Действительно.
Катан, по-видимому, иссяк. Стайкс собрался и пошел в укрытие на границе леса. При свете звезд стоящая в двухстах ярдах скала отображалась мягким зеленым светом в его ПНВ. Внизу чернела вытянутая дыра – вход в пещеру. Стайкс сел, скрестил ноги и, всматриваясь в темное пространство, стал ждать появления в нем света фонарей.
От скуки он разобрал «беретту» и начал снова собирать. Он мог сделать это с закрытыми глазами и сейчас в темноте не отрывал взгляд от пещеры. Его руки словно жили отдельной жизнью; пальцы легко пробегали по деталям пистолета, как пальцы музыканта легко касаются клавиш. Потом он представил Киану, и, пока руки работали, воображение играло с ее изумительным телом.
Затем мысли вдруг вновь вернулись к Катану: с напарником явно происходило что-то не то. Разумеется, чтобы выполнять такую работу, ты должен быть слегка отмороженным. Но Катан отморожен вовсе не слегка. Стайкс уже встречал таких людей и чувствовал, что какое-то ужасное событие снесло Катану крышу, которая затем так до конца и не восстановилась. Например, сегодня при свете дня Стайкс, вернувшись из укрытия, обнаружил, как он играет с оранжевыми, усыпанными белыми точками ящерицами размером с сигару. Катан соорудил обрамленную камнями дорожку и устроил гонки.
– Нужно уравновесить силы, – сказал Катан и оторвал у двух участниц по задней ноге.
Заметив взгляд Стайкса, он ухмыльнулся:
– Скучища. В детстве я постоянно такое проделывал.
– С ящерицами?
– С кошками. У отца были отличные ножницы по металлу. Но кошки слишком быстро истекали кровью – большие вены в ногах.
– И как ты выходил из положения?
– Заставлял бегать без глаз – вот это была умора, уж поверь мне, брат.
– Как ты это делал, черт возьми?
– В крагах сварщика. – Катан хмыкнул. – Длинные и прочные, как из стальной проволоки. Когтями не продерешь.
– Ну ты и выродок, – процедил Стайкс.
Катан рассмеялся, очевидно приняв его слова за комплимент.
37
В медицинском отсеке военно-транспортного самолета «С-5 Гэлэкси» место Стилвелл оказалось на удивление удобным. Кровать с автоматическим выравниванием была закреплена на опорах из нержавеющей стали с заполненными маслом амортизаторами. Стилвелл лежала без матраца, завернутая в красный кокон из эластополимера, принявшего форму тела и защищающего от турбулентности и вибраций. Через носовые канюли поступал кислород. Рядом с кроватью со стойки свешивался нежно-голубой инфузионный дозатор, откуда в вену на правой руке непрерывно капал кетамин. Через каждые шестьдесят секунд прибор издавал тихий гудок.
Стилвелл была одной из шести зараженных АКБ пациентов, которых переправляли в Соединенные Штаты, в военно-медицинский центр имени Уолтера Рида. Весь медперсонал на борту облачился в защитные костюмы с автономными вентиляторами. На двенадцатичасовой перелет выделили троих врачей и двенадцать медсестер. Вне рабочей смены они уходили в отдельный биологически безопасный отсек самолета, чтобы поесть и отдохнуть.
Когда подошло время для очередного осмотра, проводившегося каждые полчаса, к кровати неловко приблизилась медсестра в несуразном костюме.
– Привет, – прошептала Стилвелл. – Вы хоть ненадолго присаживаетесь?
Одним из многочисленных «подарков» АКБ была боль в горле, по сравнению с которой стрептококковая инфекция казалась пустяком.
– Вот приземлится самолет, вывезем вас отсюда, тогда и посидим, – сказала медсестра – лейтенант Готье, молодая светловолосая женщина с короткой стрижкой.
– Откуда вы, лейтенант?
– Из Вермонта, мэм. Северная часть штата.
– Вермонт… Никогда не была. Хорошо там?
– Тихо. У моих родителей молочная ферма. Триста коров.
Стилвелл показалось, что она заметила гордость в глазах у медсестры, однако та внезапно добавила: