[21], вам слово.
«Отличное имя для соцработника, – с горьким сарказмом мысленно прокомментировала Эйлин. – Как же я до сих пор ненавижу этих теток».
Мисс Хоуп поправила и без того аккуратно стоящие на столе фотографии. Придвинула к себе микрофон и, склонившись к нему, начала рассказ о том, что и без нее было уже известно:
– Девочки Ричардсон – Пенни и Анна – были замечены вчера вечером в районе парка у регби-клуба. Там был организован большой костер и фейерверки. Последней, кто разговаривала с девочками, была одноклассница Пенни. По понятным причинам мы не будем называть здесь ее имя и адрес. Могу только заверить: ни сама девочка, ни ее родители не имеют никакого отношения к дальнейшему исчезновению сестер Ричардсон.
– Что полиция предпринимает для их поиска? – снова раздался голос из зала.
– Пока без комментариев.
– У девочек есть другие родственники?
– Пока без комментариев.
– Бабушки, дедушки?
– Пока без комментариев.
Эйлин надоело наблюдать за этой игрой в кошки-мышки.
Она снова поводила курсором вдоль ленты статей и заметок, где упоминалось имя Пенни Ричардсон.
9 ноября 1978 года
Наконец-то сестры Ричардсон Пенни (11 лет) и Анна (6 лет) нашлись. Полиция по-прежнему не освещает все подробности дела. Из той малой информации, которую нам удалось выудить у стражей правопорядка, мы можем с уверенностью сообщить следующее.
В момент возникновения пожара девочек в доме на Гарден Лэйн не было. Свидетели видели их на соседней улице, причем на Пенни было надето пальто и шапка, а Анна была в пижаме и тапочках. На плечи ей был накинут плед. Одна из свидетельниц даже поинтересовалась, почему девочка так легко одета в эту холодную ноябрьскую ночь, но старшая довольно грубо велела женщине не совать свой нос в чужие дела и потянула младшую за руку. Свидетельница решила, что они, по всей вероятности, идут либо к соседям, либо к родственникам, живущим где-то рядом.
В ходе нашего журналистского расследования стало известно, что одна из бабушек девочек умерла, другие бабушка и дед живут в Эдинбурге. Вряд ли девочки могли идти к ним смотреть телевизор.
На помощь полиции пришел дядя девочек – брат их матери. Рой Стронг (46 лет) живет в Андовере. Узнав о трагедии, он сам приехал в Винчестер и обратился в полицию. После его рассказов полиция приняла к работе версию «поджог», но не была уверена в побеге девочек из родного дома.
Стало известно следующее.
Семья Ричардсонов была из категории неблагополучных. Мистер Ричардсон был известен своим крутым нравом. Имеются свидетели того, что он поколачивал жену, доставалось и детям. Все это каким-то образом выпадало из поля зрения социальных служб – это еще один вопрос, который налогоплательщики вправе задать нашему сегодняшнему правительству.
Как выяснилось, отец семейства после горячих вспышек ярости и агрессии имел обыкновение уводить жену наверх в спальню, где и укрощал свой крутой нрав с помощью секса. Мамаша не жаловалась и не спешила выносить сор из избы. Очевидно, такой способ решения проблем ей не был неприятен. Поначалу родители запирались, но, по мере того как девочки взрослели, Люсьен, мать девочек, стала отправлять их к подруге. Та жила в двух кварталах от дома Ричардсонов, и девочки часто оставались у нее на ночь. Процедура примирения могла длиться часами.
Мисс Ллойд (42 года) сообщила полиции, что вечером 5 ноября девочки пришли к ней. Пенни призналась, что отец наорал на нее и запретил идти на поле смотреть фейерверки. Мать попробовала заступиться за детей, но он грубо обозвал ее, пнул ногой в живот, и она, зная характер супруга, сама повела его наверх.
Мисс Ллойд позволила девочкам пойти к регби-клубу и даже дала им три фунта на хот-доги и горячий морс. Из рассказа мисс Ллойд следует, что она нашла в кладовке кое-какую одежду своей дочери – студентки колледжа в Саутгемптоне – и велела Анне переодеться.
Девочки вернулись к ней в дом в половине десятого. Люсьен Ричардсон не звонила, из чего подруга сделала вывод, что «животное» – так она назвала Джона – еще не насытилось.
Мисс Ллойд накормила девочек тостами с медом и уложила их спать в пустующей комнате дочери. Ночью у Анны начался жар. Мисс Ллойд пыталась сбить температуру. В конце концов отвезла девочку в госпиталь. Там ее зарегистрировали как Энни Ллойд. Никому не пришло в голову проверить ошибку. Пенни наотрез отказалась возвращаться домой без сестры из опасения снова получить отцовскую взбучку. Она упросила персонал позволить ей быть с сестрой.
«Какая трогательная история», – хмыкнула Эйлин и снова вернулась на страницу ленты со статьями. К сожалению, последней в ней оказалась та самая статья из «Дейли мейл», фотокопию которой дал Хикманн. Больше ничего из истории Пенни Ричардсон и ее младшей сестры так и не удалось найти. Судя по всему, следствие и суд нашли девочку виновной в поджоге, и так как дело касалось преступления, совершенного несовершеннолетним, то все следственные материалы были изъяты из открытого пользования.
Телефон тихо пискнул. Эйлин медленно перевела взгляд с экрана компьютера на дисплей смартфона. Сообщение было от Джима, и оно было коротким: «Надо увидеться».
Эйлин огляделась вокруг. С доски на стене на нее смотрели фотографии и карточки с именами; сзади зияла развороченная ночной страстью постель.
При виде ее Эйлин наконец-то вспомнила, что произошло накануне.
«Ни в коем случае нельзя позволить ему снова прийти сюда, – сказала она себе, сдергивая с матраса простыню и вытаскивая подушки из наволочек. – Почему? Потому что я себе не доверяю. Я увижу его и снова шлепнусь на спину. Потащу его в кровать. Нет. Это произошло случайно и ни в коем случае не может иметь продолжения».
Сменив постельное белье и аккуратно застелив кровать лоскутным шелковым покрывалом, она вышла из комнаты.
«Надо ответить Джиму и как-то объясниться со Стивом» – мысль занозой застряла в голове. Обе задачи требовали серьезного усилия воли. Очевидно, что прошедшая ночь была свидетельством того, что Стив ей не дорог. Что он оказался случайным попутчиком. Да, он был ей и интересен, и даже приятен, но той сильной, глубинной связи, которая соединяет мужчину и женщину в союз, так и не произошло. Два года, прожитые вместе, сделали их скорее соседями, чем семьей. Эйлин в глубине души всегда знала это. И их последняя встреча подтвердила холодность отношений, но не было триггера. Прошлой ночью он случился, и сегодня она отчетливо поняла, что больше никогда не сможет лечь в постель со Стивом. Как сказать ему об этом?
Черт! Вот всегда так! То Оливия вертится под ногами и звонит по пять раз в день, то пропадает куда-то, как раз в тот момент, когда ее легкий и быстрый ум нужен больше всего.
А правда, где Оливия?
Эйлин было поднесла телефон к глазам, чтобы набрать номер подруги, но сама себя одернула: «С ума, что ли, сошла?! Ты еще плакат с надписью „Джим Хикманн – самый классный любовник“ напиши и выйди с ним на набережную. Оливия мне друг, но истина дороже. А истиной является то, что в первую очередь она журналист. Дело чисто личное, и уж точно не журналистского ума. Как известно, сегодняшние откровения завтра легко становятся компроматом».
Вдруг вспомнилось, как Дэнни – ее университетский бойфренд – закончил их отношения простой эсэмэс. Никаких объяснений, никаких слез. Коротко и ясно написал: «Извини. Встретил другую. Об тебя можно обморозиться. Учи Камасутру».
У Эйлин внизу живота опять все сжалось. А ведь права тогда была Оливия – не бывает холодных женщин. Бывают мужчины, которые не умеют зажечь. Прошлая ночь – тому подтверждение.
Она погладила живот, как бы приглашая его успокоиться, встала и вышла в сад.
Всей грудью вдохнула легкий сладкий запах расцветающей липы. Тело наполнилось покоем. Зажав телефон между ладонями и орудуя двумя большими пальцами, она быстро написала сообщение. Хотела отправить, но стерла и заново переписала: «Извини. Поняла, что мы не пара. Дай мне знать, когда удобно заехать, забрать мои вещи».
Почему-то она не сомневалась, что Стив ответит тоже эсэмэской.
Следующее сообщение ушло к Джиму: «Мне надо кое-что проверить. Буду на кладбище рядом с церковью через 15 минут».
Ответ пришел незамедлительно: «Дождись меня. Уже выхожу».
Глава 33Хикманн
– У меня давно сложилось мнение, что ты, Эйлин, девушка оригинальная, но не мог даже представить себе, что настолько. – Он приближался к ней, обходя надгробные камни, стараясь не наступать на могилы, холмики которых давно сравнялись с землей. В руке у него был маленький букетик.
Он передал ей цветы и потянулся губами к щеке, но она отстранилась.
– Согласен, – кивнул он, – кладбище – это место для проявления любви, но другого сорта. Хотя… не вижу разницы. Покойным должно быть приятно знать, что живые продолжают оставаться живыми.
Она оставила замечание без ответа.
– Ты написал: «Надо увидеться». Вот я и ответила, где ты можешь меня увидеть. Не бегать же мне в полицию каждый раз. Сам сказал, там много лишних глаз и ушей. Или, может быть, нам где-нибудь в пабе усесться? На публичный показ, так сказать.
– Эйлин, не передергивай. Я ничего не собираюсь скрывать. Я сегодня же объясню Хлои, что наш с ней брак был ошибкой. Да, моей ошибкой. Я готов нести ответ. Слава богу, детей нет и делить нам нечего. Как пришел к ней с чемоданчиком, так с ним и уйду.
– Твое право, но…
– Что «но»?
– Окончание одних отношений еще не означает сиюминутное начало других. Если ты планируешь стать свободным человеком, это твое решение и твое право. Но… Я просто хочу тебя предупредить, что если ты думаешь вступать в новые отношения и строить их со мной, то я… как бы это сказать… я не готова…