«Спасибо, Газ, я тоже рад тебя видеть. Как давно ты здесь?»
Он подпрыгивал, размахивая руками. «Шесть месяцев. Это просто охренительно, понимаешь?» Он подтянул джинсы за толстый кожаный ремень. В блиннице рядом с ним лежал 9-миллиметровый пистолет. «На кого работаешь, Ники?»
«Разносчик газет, американец. Он всё ещё в иммиграционной службе».
Он схватил меня за руку. «Иди сюда – посмотри на мою команду». Улыбаясь, он потащил меня к четырём парням, отдыхавшим в тени неподалёку, все в его фирменных джинсах и футболке. Я никогда не видел, чтобы Газ работал меньше чем на шести цилиндрах: у него всё всегда было отлично. Он был женат чаще, чем Лиз Тейлор, и всё ещё любил каждую из них. Они, наверное, чувствовали к нему то же самое.
Он ударил меня по руке. «Рад тебя видеть, приятель. Я не знал, что ты на трассе. Я не слышал о тебе уже хрен знает сколько времени».
Покинув Полк и начав работать в Фирме, я забросил почти всё, что знал. Так и должно было быть.
«Схема» была рынком труда для бывших военных. Охранные компании набирают сотрудников для помощи на войне, защиты VIP-персон, охраны трубопроводов, обучения иностранных армий и тому подобного. Существует множество фирм, британских и американских, одни надёжнее других. Работа в основном фриланс, оплата всегда посуточная. Вы сами оплачиваете налоги и страховку, а это значит, что большинство парней не заботятся ни о том, ни о другом. Это называется «схемой», потому что вы перескакиваете из одной компании в другую. Если слышите о лучшей работе, бросаете её и идёте дальше.
Газ познакомил меня с южноафриканцем, русским и двумя американцами. Я не стал записывать их имена – больше их не увижу. Мы всё равно пожали друг другу руки. «Мы с Ником раньше были в одном отряде», – с явным удовольствием объявил Гэри.
Ребята кивнули в знак приветствия и вернулись к своим разговорам. Ничего особенного: я не ожидал, что все обнимутся. Мы же не какое-то братство – это такой же бизнес, как и любой другой. Вот так всё и происходит. Эти ребята отличались от тех, что работали в CPA. Их интересовали деньги, а не микрофоны.
Меня интересовало не только то, как отсюда добраться. «Каковы шансы получить оружие? У тебя есть запасное?»
«Они у нас из ушей повылазили. Где ты остановился?»
«Палестина».
Чуть дальше я заметил четырех иракских женщин, которые боролись со своим багажом, кричали и вопили друг на друга.
«Отличное место. Выглядит чертовски странно – подождите, пока сами увидите. Зато хорошая защита. Знаешь что, лучше сразу брать их у одного из посредников. У них их куча, но цены просто бешеные. Лучше поторопиться, чем ждать, пока я привезу пару, понимаешь, о чём я?»
Я повернулся к Газу. «Я так и сделаю. Так что ты здесь делаешь, приятель?»
«Офигенно, блин. Деньги на старую верёвку, приятель. Обучаю полицию. Они используют АК, но мы показываем им, как правильно пользоваться этой хреновиной. Я тренируюсь дважды в день, а потом отправляюсь патрулировать с ребятами».
Мне хотелось продолжать делать вид, что я нахожусь в движении. «Сколько ты зарабатываешь в день?»
«Три пятьдесят, плюс расходы. Лучше, чем в прошлый раз, когда мы тут трахались, а?»
В те времена это была зарплата Министерства обороны около семидесяти фунтов в день. Триста пятьдесят фунтов за фриланс звучали вполне разумно. Пока менеджеры среднего звена в Лондоне рассуждают о росте цен на жильё за субботними ужинами, ребята на выезде говорят о своей дневной ставке. В девяти случаях из десяти они врут. Любой, кто говорит «шестьсот или семьсот», лжёт во весь голос. Для Газа триста пятьдесят фунтов в день были ерундой. Он был просто счастлив быть там и, вероятно, даже сам оплатил проезд.
«Я останусь здесь на столько, на сколько им нужно, Ник. Время от времени случаются небольшие драмы, но чёрт с ними. Это же Багдад, верно?»
Было чудесно его увидеть; это усилило и без того хорошее настроение. Я не знала, как там канадка, но для меня это было словно возвращение домой.
Мне не хотелось оставаться с Газом, когда появился Джерри, но у меня был последний вопрос. «Ты знаешь, как нам отсюда выбраться? Мы пытаемся попасть в город».
Он извинялся. «Я бы тебя подвёз, приятель, если бы мог, но мы ждём констебля Плода. Какого-то суперинтенданта из столичной полиции. Бедняга уже пару лет здесь откомандирован. Не терпится посмотреть, как он попытается научить нас этичному полицейскому делу, понимаешь? Ребята, которых мы обучаем, пять минут назад обстреливали американские танки из РПГ».
Южноафриканец заметил своего пассажира и поехал его подбирать.
Газ ещё раз крепко меня обнял. «Слушай, парень, очень рад тебя видеть. Тебя в город возит автобус. Проследи за этими женщинами, они поймут». Он кивнул на иракский квартет, а затем заметил кого-то позади меня. «Ты с этим придурком?»
Джерри не мог дождаться утвердительного ответа. «Да. Привет, я Джерри».
Газ наконец отпустил меня и пожал руку Джерри. «Какого хрена?» Он указал на группу парней в жилетах, сгорбившихся над своими MP5. «Тебе лучше держаться подальше от этой кучи придурков. По крайней мере, они выглядят так, будто что-то умеют». И меня снова крепко обняли. «Шучу, парень».
Приятели Газа уже усадили констебля Плода к своим внедорожникам, надели бронежилеты и теперь надевали их. Гэри направился к своим фургонам. «Всё, пора. Если буду рядом с Палестиной, зайду. Не могу позвонить, телефоны, блядь, всё ещё не работают. Увидимся позже, да? Просто супер». Он посмотрел на Джерри, широко улыбаясь под своими очками-авиаторами. «Слушай, приятель, когда он облажается и тебе понадобится профессионал, звони нам».
«Я так и сделаю. Ты видел в городе боснийцев?»
«Они, блядь, повсюду! Боснийцы, сербы, косовары, кто угодно. Конечно, они здесь — это война, не так ли?»
Он вытащил бронежилет из своего внедорожника и натянул его на голову, прикрывая большие пятна пота на футболке. Он не заглянет ко мне. Через пять минут его голова будет занята чем-нибудь другим, а к вечеру он, вероятно, вообще забудет о нашей встрече.
Джерри ухмыльнулся мне, словно кот, объевшийся сметаны. «Старый друг из рекламного бизнеса?»
«Да, что-то вроде того».
«Девичья фамилия матери? Да, конечно. Ник Стоун — твоё настоящее имя?»
«Ага». И прежде чем он успел продолжить, я указал на женщин, которые всё ещё без умолку несли чушь. «Есть автобус, который отвезёт нас в город. Всё, что нам нужно сделать, это следовать за Spice Girls».
27
Двадцатиместный микроавтобус принадлежал Iran Airways, хотя у них не было рейсов ни в Багдад, ни из него. Возможно, это был способ удержать персонал, и за двадцать пять долларов США за поездку в один конец стоимостью пятьдесят кенийских шиллингов это был неплохой небольшой заработок. Пусть коммерческий рейс был всего один в день, тот, которым мы только что прилетели, но зато было много сотрудников НПО [неправительственных организаций].
Нас набилось больше, чем мест, чтобы сесть. Четыре иракские женщины в итоге сидели на своих чемоданах в проходе, пока мы проезжали мимо оцепленного аэропортом кордона безопасности, обложенного мешками с песком и олушей. В машине не было кондиционера, и даже с открытыми окнами было невыносимо жарко. Нам потребовался бы весь остаток дня, чтобы отлепиться от чехлов на сиденьях из ПВХ.
Подъездные пути к городу, казалось, не пострадали от войны, хотя американцы уже наверстывали упущенное. Местные жители с топорами и бульдозерами расчищали все кусты и пальмы вдоль дороги метров на тридцать, чтобы не было укрытия для самодельных взрывных устройств или атак.
Дороги были забиты новыми «Мерседесами», внедорожниками, старыми легковушками и грузовиками с оторванными крыльями. Люди в них были в основном одеты в костюмы и чиносы, а не в традиционные «дишдаши». Многие женщины носили юбки достаточно короткие, чтобы обнажать ноги, и лишь немногие носили полностью закутанную вуаль; большинство просто покрывали волосы. Я видела больше людей в паранджах, проезжая по Восточному Лондону, но не так много кебабных.
У магазинов электротоваров громоздились горы бытовой техники, рядом с блестящими горными велосипедами и вешалками с одеждой. Новые рекламные щиты рекламировали духи и стиральный порошок, а на прилавках, похоже, продавалось много еды и компьютерных игр. Я видел южноамериканские города гораздо хуже. Всё казалось вполне обычным, если не считать семи-восьми «Блэкхоуков», которые с грохотом проносились над крышами по пути в аэропорт.
Через несколько минут сомнений в том, что здесь шла война, уже не осталось. Огромные бетонные блоки, увенчанные колючей проволокой, сдерживали движение по мере приближения к Тигру. Появилась колонна «Хаммеров» с высокими бортами. Стрелки на крыше, все в касках и «Оукли», нервно осматривали здания по обе стороны, с визгом проезжая мимо.
Кто-то однажды подсчитал, что произведено столько автоматов АК-47, что хватило бы, чтобы вооружить каждого шестидесятого жителя мира. Когда мы пробирались по улицам, казалось, что большинство из них находятся в Багдаде. Почти каждый магазин и здание охранял иракец в сандалиях, с одним автоматом на плече – тем самым, с которым он, вероятно, пару месяцев назад возил американские «Хаммеры». У других автоматы тоже висели на плече, руки были заняты покупками или детьми.
На некоторых зданиях виднелись следы ударов и ожогов, а на месте оконных рам всё ещё висели полусгоревшие занавески. Некоторые представляли собой лишь груды бетона, цепляющиеся за стальные каркасы. Один торговый центр был полностью разрушен, затем тянулась череда из трёх-четырёх уцелевших зданий, а затем ещё больше груд обломков. Но, несмотря на всё это, город не был пустошью: люди гуляли по улицам, занимаясь своими делами, как в Сараево, как и в любой точке мира, когда всё идёт не так. Эти ребята просто жили, как могли. Посетители из чайных и ресторанов высыпали на улицу. В газетных киосках шла бойкая торговля. Я читал, что после смерти Саддама печаталось около сотни различных газет.