Я приземлился на твёрдую землю и снова побежал. Моя рука опустилась на талию: поясная сумка всё ещё была со мной.
Я подъехал совсем близко к дороге и остановился. Позади меня никто не преследовал, просто шум и суета.
Я бросил одежду на землю и сорвал с себя рубашку. Влажная футболка из кучи, как я надеялся, отмыла большую часть крови и пота с лица и рук. Затем я натянул старую полосатую рубашку, от которой и следа не было, как от стирального порошка.
Я вышел на улицу и повернул направо, держась в тени, быстро двигаясь, опустив голову. Снова осматривая эти заросшие водорослями трещины на асфальте, я жадно глотнул кислорода, пытаясь замедлить шаг. Пот ручьями ручьём тек по лицу, щипал глаза.
Магазины были открыты, и на проводах висели голые лампочки. Люди сидели у кафе, пили кофе и курили, погруженные в разговоры. Примерно в пятидесяти метрах от нас стоял ряд из трёх припаркованных такси. Двое парней прислонились к первому – ржавому «Олдсмобилю» 1980-х годов с оранжевыми крыльями. Я подошёл к ним, улыбаясь как мог, и показал большой палец вверх. Они улыбнулись в ответ. Оба были молоды, с зачёсанными назад волосами и недельной бородой. Рубашки выбивались из брюк, и оба были в сандалиях на босу ногу.
«Ладно, поехали, поехали!» Я запрыгнул на заднее сиденье «Олдсмобиля», прежде чем водитель успел возразить. Из прорезей в сиденьях вырвался грязный поролон, а из флакона автомобильного освежителя воздуха, воткнутого в прикуриватель, испарились розы.
Один из молодых парней открыл водительскую дверь и наклонился. «Вы платите доллары?»
«Да, доллары, без проблем».
Он улыбнулся, сел за руль и повернул ключ зажигания. «Куда мы едем?» Он хорошо говорил по-английски, и его явно не смутило, что в кабине оказался белый парень, хотя столкновение произошло всего в двухстах метрах.
«Австралийское консульство. Вы его знаете?»
Он втиснулся в поток машин, затем по пути проверил перекрёстки слева и справа. Большинство светофоров не работали, а даже если бы работали, никто бы не обратил на них особого внимания. Это напомнило мне Африку. Он повернул голову. «Это далеко, мистер. Должно быть, стоит двадцатку».
Я улыбнулся ему. Он мог бы запросить и сотню, мне было всё равно. «Без драмы, приятель».
Лицо его вытянулось. Он только что понял, что мог бы добиться гораздо большего. Чтобы утешиться, он вставил кассету в проигрыватель, и из динамиков раздался голос Джорджа Майкла. «Что вы здесь делаете по ночам, мистер?» Он снова повернул голову. «Ничего хорошего из одного человека. Большие неприятности».
«Я журналист. У меня сломалась машина. Они пытаются разобраться, но мне нужно в консульство. Я потерял паспорт».
Он кивнул и тихонько подпевал Джорджу. Я поглядывал на дорогу, высматривая «Хаммеры» и машины с мигалками, но видел только один из красных двухэтажных автобусов, курсирующих в городе, проезжавший по встречной полосе. Пот ручьём лился из каждой поры, тело начало приходить в себя.
Что, чёрт возьми, всё это было? Неужели Временная коалиция так отчаянно хотела замять историю Боснии? Не может быть. Убийство граждан США выглядело бы на первых полосах ещё хуже. Так был ли Бензил целью? Скорее всего; похоже, любой, связанный с Нухановичем, был в списке на расстрел. Но кто это сделал? В этом проклятом месте, любой из тысяч. Держу пари, Нуханович бы знал.
62
Я откинулся на сиденье, стараясь держаться как можно ниже, не вызывая подозрений у водителя, и начал выковыривать из рук стакан. Это уже вошло у меня в привычку.
Водитель всё ещё напевал Джорджу, распевая «Вера». «Откуда вы, мистер?»
'Австралия.'
«О. Я скоро еду в Лондон. Там живёт моя сестра. Я поеду водить такси к её мужу. Ещё три недели!» Он кивнул сам себе, очень довольный. «Вы едете в Лондон, мистер?»
«Нет, если я смогу этого избежать».
Мы не провели в такси и двадцати минут, когда я увидел полутемный знак «Аль-Хамры». Либо Роб на обратном пути увлекся тренировками по борьбе с слежкой, либо просто было многолюдно. «Мне казалось, ты сказал, что это далеко?»
Он улыбнулся в зеркало заднего вида. «Вам повезло, мистер. Некоторые водители возят вас в плохие места за деньги. Плохие люди в Саддам-Сити платят мне пятьдесят долларов. Но я хороший таксист. Я хороший лондонский таксист».
Мы всё ещё были на главной улице, совсем недалеко от поворота к отелю. «Можешь высадить меня здесь. Я пойду пешком».
Он остановился. Мимо прогрохотали огромные грузовики, направлявшиеся в центр города. Я дал ему двадцать долларов и ещё тридцать, чтобы он мог получить то, что мог бы получить в Садре.
Я свернул налево на подъездную дорогу к Аль-Хамре. Электричество было на той стороне улицы, где находился отель, но с другой, где магазин освещался свечами, электричества не было. В полумраке металась кучка босых ребят в шортах и футболках Премьер-лиги.
Я протиснулся под столбом строительных лесов и направился к главному входу. На подъездной дорожке дежурили ещё двое австралийцев. Кивнув иракцу у двери, я поднял взгляд на комнату Роба. Там горел свет, и Джерри снова разговаривал по этому чёртову телефону. Он исчез из виду, когда я вошёл. Если бы CPA следила за ним, мы бы попали в дерьмо.
Старик болтал с несколькими местными за стойкой, каждый из которых курил сигарету. Я мельком оглядел их с ног до головы, но они видели достаточно крови и пота в своей жизни, чтобы не слишком беспокоиться из-за того, что кто-то белый пролил ещё немного. Сквозь стеклянную дверь у лифтов подводные светильники наполняли воздух синим сиянием. Столики у бассейна были заняты. Мировые СМИ вернулись после тяжёлого рабочего дня в офисе.
Мой хороший друг погиб, а то, что, возможно, было лучшей работой, которую мне когда-либо предлагали, было расстреляно к чертям. Но, по крайней мере, я был цел, а Джерри жив; похоже, я выполнил то, чего хотела Рене – пока что. Нам ещё многое предстояло сделать.
Я подошёл к двери и положил руку на ручку. Она была заперта.
«Кто это?» — в голосе Джерри слышалось беспокойство.
«Ник. Открывай, быстро, быстро!»
Он повозился с замком, и дверь приоткрылась. «Бл*дь, что с тобой случилось, мужик?»
Я вошёл и закрыл за собой дверь. Нечёткий BBC World вёл молчаливое интервью с Блэром.
Камера Джерри лежала на журнальном столике с подключенным кабелем.
«С кем ты разговариваешь? Ты шлешь фотографии?»
«Просто проверяю комплект. Что, чёрт возьми, произошло?»
«Машину подбили. Двое других мертвы. Собирайтесь, быстро. Мы уходим отсюда до комендантского часа. Тест или нет, но эта штука на вас была — они нас найдут».
63
На этот раз нас вез по взлётной полосе сорокаместный микроавтобус. Джерри сидел рядом со мной, его правая нога торчала в проход, потому что я занимал слишком много места. Я был совершенно измотан и хотел прислониться к окну, слушая на магнитофоне песню Now That's What I Call Mosque 57. Водитель пританцовывал в такт музыке, вращая руль локтями. Я едва слышал шум роторов двух «Блэкхок»; я повернул голову и наблюдал, как они зависли на последних метрах, прежде чем врезаться в сковороду рядом с ещё восемью такими же тусклыми зелёными штуками. Мои руки, колени и локти изрядно покрылись струпьями после прогулки по багдадским переулкам, и я знал, что через несколько дней мне будет трудно удержаться от того, чтобы не поцарапать их.
Джерри почти ничего не говорил с тех пор, как мы покинули Аль-Хамру. Это было нормально, мне нужно было время подумать.
Автобус был полон самодовольных бизнесменов, проверявших свои мобильные телефоны в поисках нового сигнала, а другие крепко держали в руках дипломатические паспорта, словно талисманы. Я так и не понял, почему, но те, у кого есть паспорт, всегда считают, что он защищает лучше, чем бронежилет.
«Здравствуйте, генерал», — проревел кто-то позади нас таким голосом, который мог родиться только благодаря Сандхерсту, гвардейцам и пожизненному запасу розового джина.
Стало ещё хуже. «А, Дэвид, старина. Ты что, вернулся в Великобританию?» — прогремел генерал, словно говоря с дальнего конца плаца.
«Три недели отпуска. Новоиспеченный отец и всё такое. Приехал как раз вовремя, чтобы увидеть появление на свет потомства».
«Великолепно, великолепно. Я был молодым майором, когда у мемсахиб родились двое детей. Оба раза уезжал на учения. Чертовски хорошая вещь, если хочешь знать. Мальчик или девочка?»
«Мальчик. Девять фунтов шесть унций».
«Великолепно. Пропеллер в процессе создания, что ли?»
Они весело смеялись, по-видимому, не замечая нас, пока у одного из очень важных бизнесменов не зазвонил телефон в портфеле. Он мгновенно покраснел, когда достал его: рингтоном звучала музыка из фильма «Миссия невыполнима».
«Что-нибудь готовите в мое отсутствие, сэр?»
«Всё довольно шумно, как говорится. Только что был в Обераммергау. Встреча по поводу встречи, ну, вы знаете, что это такое».
Если не он, то я. Такие ребята могли годами тратить встречи ради встреч. Год-другой мотаний из Сараево позволили бы ему получить золотые часы с гравировкой и единовременную выплату.
Джерри ухмыльнулся. То ли он заметил выражение моего лица, то ли наконец почувствовал, что вот-вот доберётся до картины всей его жизни.
Я дал ему ответный звонок, а затем вернулся к планированию того, как я выследю Рамзи Салкича, человека, который мог бы свести меня с Хасаном Нухановичем, человеком, который, в свою очередь, мог бы помочь мне выяснить, кто убил Роба.
Потому что когда я это делал, я их ронял.
64
Мы проехали мимо шеренг «Блэкхок». На их планерах чёрным трафаретом было написано «СФОР»: «Силы стабилизации» – так они окрестили военное присутствие в Боснии в эти дни. На земле находилось около двенадцати тысяч военнослужащих, в основном поставляемых НАТО. Судя по всему, большинство солдат здесь были немцами. Их зелёные полноприводные «Мерседесы», похожие на коробки, стояли аккуратными рядами у штаб-квартиры в другом конце аэропорта. ООН тоже всё ещё находилась в Сараево, чувствуя себя всё более виноватой за то, что стояла и смотрела, как сербы бомбят и расстреливают полмиллиона жителей города во время осады.