тот же: от подростков, потягивающих горячий шоколад и одержимо проверяющих сообщения, до стариков, которые в одиночку пытаются заварить маленькую чашку кофе на всю жизнь.
Наконец, напиток появился как раз в тот момент, когда по крышам разнесся азан, призыв к молитве. Многие посетители встали и направились к кассе. Мы встали в очередь, пытаясь осушить горячее, прежде чем пройти тридцать метров обратно до мечети.
Мы прошли через кованые ворота, мимо мужчин и женщин, выстроившихся в отдельных, отведённых для них зонах. Маленькие дети сновали туда-сюда между ног мужчин средних лет в деловых костюмах. Подростки стояли и болтали с бабушками.
Довольно много ребят уже лежали на ковриках у автокиоска снаружи, заранее совершая молитвы. Мы с Джерри смешались с остальной толпой, улыбаясь всем, кто стоял в очереди в туалет, чтобы совершить тахару, очищение. Мыться в мечети не обязательно: это можно было сделать заранее. Некоторые просто болтали, пока их дети резвились. Я решил, что нам стоит разделиться, чтобы охватить больше пространства.
Большинство людей, которых я спрашивал о Салкике, отвечали немного по-английски и широко улыбались, но не могли – или не хотели – мне помочь. Джерри работал с другой частью толпы метрах в пятнадцати от меня. Он выглядел как неудачная копия инспектора Клузо, да и я, наверное, тоже. Я поймал его взгляд и покачал головой. Он сделал то же самое.
Продавец Корана стоял у своего магазина, с надеждой наблюдая за толпой. Возможно, он предвкушал сегодня большой ажиотаж на свои религиозные товары. Потом я присмотрелся к нему внимательнее и понял, что он на самом деле изучает лица. Он кого-то искал.
Я решил пойти на риск. Остановил молодого парня в чёрном кожаном пальто. Когда я спросил его, может ли он мне помочь, он ответил на очень хорошем английском.
«Я ищу священнослужителя по имени Хасан Нуханович. Знаете ли вы, в какую мечеть он ходит? В эту?»
Его улыбка померкла, а взгляд опустился, когда он прошаркал мимо меня. «Нет, я не знаю. Извините. Извините».
Джерри уже был около туалетов, и я направился к нему, спрашивая на ходу. Следующим, к кому я обратился, был бизнесмен в деловом костюме и с портфелем в руках, выглядевший так, будто только что вышел из страховой компании. «Я ищу святого человека, Хасана Нухановича. Вы…?» Не успел я договорить, как он ушёл, не ответив.
Джерри тут же оказался рядом со мной, выглядя обеспокоенным. «Что ты делаешь, мужик?»
«Раскачивание лодки».
Я заметил, как продавец что-то горячо говорил с молодым парнем с каштановыми волосами, и вовсе не о погоде. Все вокруг указывали пальцем в сторону толпы.
Джерри всё ещё был взволнован. «Разве нам не стоит придерживаться плана? Мы же здесь прежде всего ради Салкика, верно?»
Я уже направлялся к магазину. У молодого человека была аккуратная короткая стрижка сзади и по бокам, а плащ был бы уместен в Вашингтоне. Я приблизился к нему, когда он направлялся к главному входу. «Рамзи Салкич?»
Я понял, что это он, в тот момент, когда он попытался обойти меня и не поднял глаз.
«Нет, нет, нет. Я не...» Его взгляд не отрывался от земли.
Я вдруг понял, что обращаюсь к его макушке: «Мне нужно передать сообщение Хасану Нухановичу. Можешь сделать это для меня? Я связался с нужным человеком?»
Он протиснулся мимо меня, и я решила не устраивать сцену, пытаясь его остановить. Вместо этого я последовала за ним к полкам с обувью, где он сбросил свои элегантные туфли.
«Пожалуйста, оставьте меня в покое». Ему пришлось говорить громко, чтобы перекричать ропот верующих. «Вы взяли не того человека».
Со стороны матов мы ловили немало неодобрительных взглядов.
«Это моя ошибка. Извините».
Их внимание переключилось на меня, когда я повернулся и поплыл против течения.
Я направился к магазину. Увидев меня, хозяин быстро забежал внутрь и выключил свет. «Мы закрыты». Он исчез в темноте, даже не обернувшись.
Почему-то я ожидал, что Салкич будет намного старше. Доверие к директору выстраивается не сразу; посредник обычно — это человек, с которым они выросли вместе, ровесник с общей историей и опытом.
Джерри присоединился ко мне. «Как думаешь? Это он?»
«Конечно. Он не выглядел растерянным, не смотрел на меня. Он просто хотел уйти».
«Тогда ты все испортил, да?»
Но это было наименьшей из наших забот.
«Там, у туалетов, двое парней». Джерри не отрывал от меня взгляда, словно я мог их заметить. «Они, похоже, не очень-то обрадовались. Ты считаешь меня сумасшедшим, но, кажется, один из них был в «Палестине».
73
Мы вместе вышли со двора, улыбаясь и болтая, как будто нас ничто не беспокоило. «Как он выглядит?»
«Помнишь драку в бассейне? С тем парнем из Латса? Тот, с козлиной бородкой, по-моему, это он».
Мы вышли из ворот возле двух святилищ, повернули направо, чтобы скрыться из виду, и продолжили путь по дороге, затем ещё раз повернули направо, чтобы оказаться за мечетью. Узкая дорога была усеяна барами и кафе.
Мы сели у лавки, где продавали чевапчичи, на длинную деревянную скамью под навесом. Двери были открыты, и нас обдало потоком тёплого воздуха от гриля, где старик жарил мясо.
Я усадил Джерри лицом к магазину, потому что мне нужно было лучше видеть дорогу. Во всех кафе было довольно тихо. Время есть ещё не наступило.
Через несколько секунд из-за угла показались два плоских дома. Я посмотрел на Джерри и улыбнулся, словно мы с ним посмеялись над шуткой. «Они оба были в Багдаде».
Они были практически в той же экипировке, разве что в чёрных кожаных куртках-бомберах. Эспаньолка заметила нас, и они юркнули в бар, расположенный примерно напротив.
«Скоро хоть один из них подойдет к окну».
«Какого хрена ты вообще выставил Нухановича напоказ, мужик?» Он умудрился одарить меня широкой улыбкой и одновременно выругать. «Вот из-за этого мы в дерьме. Что нам делать?»
«Пока ничего. Скорее всего, это не связано с Нухановичем; возможно, они просто нас узнали. Мне было бы любопытно, если бы я встретил здесь кого-то, кого видел в Багдаде».
Джерри наклонился вперед. «Я тоже».
Появился официант с торчащими ушами, в которых поместилось бы десять ручек вместо одной, и мы оба заказали чевапчичи. «Пять или десять штук?»
Я попросил десять, и Джерри кивнул. «У тебя есть «Зам-Зам»?»
Официант выглядел озадаченным.
«Или Мекка? У тебя есть кола «Мекка»?»
Он выглядел так, словно подумал, что Джерри издевается.
«Ладно, может быть, Фанта?»
Он кивнул и ушел, выкрикивая наш заказ старику, который, судя по размеру ручек кувшина по обе стороны его головы, должен был быть его отцом.
У Джерри неплохо получалось притворяться обычным, хотя на самом деле он делал что-то другое. Возможно, это было особенностью фотожурналиста.
Принесли «Фанту» вместе с трубочками и стаканами. Джерри взял свою и поднес её к себе. «Я просто решил дать волю своему вкусу – знаете, «не пей, дурак, пей, увлечённый». Эти ребята ещё в баре?»
Я кивнул, протянул руку и повернул банку, чтобы он мог прочитать данные производителя. «Посмотрим, кто это делает?»
«Кока-кола. Чёрт». Он стянул кольцо и вылил напиток в свой стакан. «Ну, я старался».
Я достал из кармана карту, которую взял на стойке регистрации, положил ее на стол и сделал вид, что играю в известную туристическую игру «Где мы, черт возьми?»
Появились чевапчичи – десять штук, похожих на сосиски, размером с мой мизинец, сделанных из мяса для кебаба. Я разорвал питу и засунул их туда вместе с большой порцией нарезанного сырого лука. «Они всё ещё за нами следят».
Один укус перенёс меня прямиком в кебабную «Херефорд» вместе с Робом, где мы пытались произвести впечатление на женщин своей изысканностью, в то время как наши губы были покрыты жиром, а соус чили капал на рубашки. «Ладно, план такой». Я продолжал жевать. «Если Салкич будет там во время Аср, мы ударим его ещё раз».
Спустя двадцать минут и пару бутылок «Фанты» мы были готовы ехать. Пора было идти за покупками. Ну, в каком-то смысле: я хотел посмотреть, как отреагируют флэттопы. Не было смысла от них отрываться – в городе не так уж много отелей. Кто-то где-то должен был знать, где мы.
Джерри оплатил счёт, всего около четырёх долларов, и мы пошли обратно через небольшую площадь, где старики играли в парковые шахматы гигантскими фигурами на выцветших чёрно-белых плитах. Сквозь щели прорастали сорняки, а некоторые оригинальные фигуры не сохранились. Вместо пропавших фигур были сделаны импровизированные скульптуры из кусков дерева и пластиковых бутылок.
Мы с Джерри были не единственными, кто остановился понаблюдать. Может быть, учения по наблюдению на флэттопах были никудышными; может быть, они хотели, чтобы мы знали об их присутствии. В любом случае, они не сводили с нас глаз.
Джерри всё ещё был включён и избегал встречаться с ними взглядом. Он ходил и говорил так, словно ничего не замечал.
Чем больше я об этом думал, тем больше соглашался с Джерри, что флэттопы выследили нас из-за Нухановича. Как и все остальные на планете, они хотели бы его смерти: моральный крестовый поход был бы плох для бизнеса – вероятно, всегда был плох, даже во время войны. Я подумал, не задержали ли девушек с цементного завода, чтобы потом продать, пока Нуханович не добьётся их освобождения. Ну, большинство. Эти мерзавцы всё ещё держали Зину и остальных троих-четверых.
Перед целой чередой маленьких магазинчиков, расположенных в конце площади, на тротуаре было разбросано пугающее количество сараевских роз. Из каждого входа гремела какая-нибудь поп- или рэп-мелодия, и во всех продавались либо мобильные телефоны, либо фены. «До Аср осталось около получаса. Как думаете?»
У него был правильный ответ: «Кофе».
Мы вернулись туда, где нам пришлось отказаться от капучино, и заняли столик. В окна я не видел флэттопов, но был уверен, что они там есть.
Я взял одну из бумажных салфеток и одолжил ручку у официанта, пока Джерри отчитывался. «Они снаружи, всё ещё вместе. Стоят в дверном проёме». Он повернулся ко мне с ухмылкой. «Разве они не знают, что должны смотреть на наше отражение в большом серебряном самоваре? Они явно не смотрели «Шпионские игры». Он посмотрел на салфетку. «Что ты пишешь?»