- Ну хорошо, - как-то без энтузиазма соглашается полковник Воронцов. Он оборачивается к столу. – Давайте тогда ещё раз пройдёмся по карте.
«На колу мочало – начинай сначала».
И тут Саблин не ошибся, весь их разговор, почти весь, от пункта к пункту, стал повторяться так, как будто приезжие офицеры забыли всё, что было говорено в предыдущие полчаса. Пришлось ему повторять по новой. Ну, кроме ещё десятка вопросов, которые в первом круге разговора на ум разведчикам не пришли. А вот под конец… есаул Мороз и поинтересовался, словно с размаха бросил на стол козырную карту:
- А что это за гости были у вас вчера?
«Ядрёный ёрш! И про это знают!».
От такого он опешил немного, а эти из четвертой дивизии смотрят на него не отрываясь и, конечно, видят его состояние. Они в этом деле люди понимающие. Уж знают, как вести допросы.
А есаул продолжает, не спеша и с абсолютной уверенностью в своём успехе, он словно подсёк хорошую стеклянную рыбу в чёрной воде и уверенно ведёт её к лодке, не давая завести лесу под корягу или за пучок рогоза:
- Нам сказали, что возле вашего дома стояла машина дорогая, с номерами станицы Преображенской.
«Ты глянь, ушлые какие! Сказали, значит, им, уже и в станице им кто-то «говорит».
Аким делает большой вздох, ох и непростая выходит для него беседа. Ох и непростая. Но он ещё вчера с женой нашёл неплохую версию приезда Мурашкиной. И теперь решает её и придерживаться.
- Это бывшая жена Савченко приезжала.
- А что же хотела от вас бывшая жена Савченко? – интересуется полковник Васнецов.
- Да ничего не хотела, заехала… просто Олега помянуть, - рассказывает прапорщик разведчикам.
А те ему не верят, и даже не скрывают этого, есаул так и вовсе смеётся над его версией:
- Пылила, значит, дамочка от самой Преображенской до вашей Болотной, чтобы бывшего мужа с местным прапорщиком помянуть. В Преображенской ей, видно, не с кем было выпить.
- Согласитесь, это немного странно выглядит, - соглашается с есаулом полковник разведки.
- Да она сюда в госпиталь приезжала, - поясняет Аким. – Забрать свидетельство о смерти и посмотреть имущество, ей для оформления наследства нужно. А ко мне заскочила Олега помянуть. Ну, посидели немного.
- Понятно, – коротко резюмирует полковник из Четвёртой дивизии.
А вот есаул всё наседает:
- Это у неё вы в Преображенской электронный ключ забирали?
Аким уже устал выкручиваться и врать под пронзительными взглядами разведчиков, он просто не стал ничего отвечать на этот вопрос. Просто молчал, и всё.
И тогда полковник Васнецов, словно почувствовав, что дальше разговор продолжать уже не получится, и говорит:
- Ну хорошо, прапорщик, спасибо, что помогли, мы вас больше не задерживаем.
Вот уж облегчение. Аким сразу встаёт, хватает фуражку и уже готов выскочить из кабинета комполка, а есаул успевает его окликнуть перед дверью:
- Саблин… - и когда прапорщик замер, уже положив руку на ручку двери, – вы-то молодцы, что тут сказать, казаки второго полка, видно, вояки крепкие, втроём от трёх лодок переделанных отбились, хоть у тех и пулемёт был, но ведь и вы подготовлены были, а что другие казаки в болоте? Они, может, не так подготовлены будут. Что с ними будет? Вы уж подумайте, прапорщик…
- Есть подумать, - отвечает прапорщик и, откозыряв, выходит из кабинета.
И прежде чем закрыть дверь, Аким слышит голос комполка, тот ему кричит вдогонку:
- Саблин, ты не уходи далеко, у меня к тебе разговор!
«Фу, гора с плеч, - да, ему полегчало, он, выйдя, дух перевёл, но спина от этих разговор у него вся мокрая, хотя кондиционер в кабинете Волошина отличный. – Полегчало, вот только надолго ли? Они ведь всё проверят, обмозгуют сказанное и снова вернутся. Видно, очень им хочется знать, что в этих ящиках. Забрать себе их хотят. А приказать мне не могут. Ведь мы с казаками тогда не в призыве были, ящички промысловые, а к ним военные власти касательств иметь не должны».
Глава 11
В приёмной он торчать не захотел, ну, хоть для того, чтобы не видеться снова с разведчиками из Четвёртой дивизии, а пошёл в курилку, где под сильной вытяжкой собирались в штабе младшие чины. Ну а там, как обычно, казаки уже всё знают, разве такое утаишь от всевидящих? Вот и спрашивают у него знакомые станичники: а чего это тебя, Аким, разведка на разговор тягала? Чего они сюда приезжали?
Он их понимает, это не праздное любопытство. Так как в тех вопросах сквозит вопрос главный: а скажи-ка, Саблин, не будет ли внеочередного призыва? Недаром же новую сотню формируют. Но Саблин людей успокаивает:
- Да нет… То по делам… По другим делам говорили. По промысловым, – и казаки понимают его, больше ничего не спрашивают. Промысел – это дело личное.
Не успел он докурить, как снова видит молодого вестового, прибежал он, заглянул в курилку и шарит глазами, нашёл наконец и сразу сообщает:
- Господин прапорщик, вас снова к полковнику.
- Иду, - откликается Саблин и тушит окурок.
- Вишь, как оно, опять его зовут, - обсуждают вызов казаки, когда Аким даже ещё не покинул курилку, - за первый раз не наговорились, значит.
- А ты куда сбежал-то? – интересуется комполка, когда Саблин появляется у него в кабинете. И тут же сам всё понимает. – А, с разведкой не хотел встречаться? Оно понятно, конечно… - он указывает Саблину на стул. – Слушай, Аким, а ты точно не знаешь, что было в тех ящиках?
- Точно не знаю.
- Вот какой ты всё-таки человек интересный, - ухмыляется Волошин. – За опасное дело брался и даже не поинтересовался у Савченко, что везёшь, кому везёшь!
- Ну, кому я вёз, я знал. Пока Савченко не помер.
Полковник вздыхает устало:
- Слушай, Аким… - потом ещё выжидает немного и говорит: - Может, отдашь им эти ящики? Видишь, как они к ним прицепились. Там что-то есть, даже к нам сюда приехали, не поленились.
И тут уже Аким вдруг подумал: «Может, и вправду отдать? Отдать, чтобы отстали?».
А Волошин дальше объясняет ему ситуацию:
- В общем, есть директива Центрального штаба – набирать офицеров среднего звена из младших чинов. Чтобы прямо из траншей были, а не из училищ. И тут ты, получается, у нас как раз кандидат на офицерскую школу. Ещё не старый, а опыт у тебя уже приличный. И человек ты грамотный, в общем, как раз подходишь, опять же сам решил Курсы молодых командиров закончить, тоже тебе плюс, значит, учиться не стесняешься; вот мы тебя и ещё пару наших казаков будем двигать в офицерскую школу. И вот, ты понимаешь… если эти, - Саблин сразу понял, кого командир имеет в виду, он, конечно же, говорил об офицерах разведки, - в твоё «дело» поставят штамп «неблагонадёжный», то про школу офицеров можно сразу и забывать.
Саблин, что уж тут говорить, едва дышал – так внимательно слушал полковника; он, честно говоря, и представить не мог, что его могут отправить на учёбу. Семь месяцев обучения, и получаешь ещё одну звезду на погон: ты уже подсотенный. Из рядовых добрые казаки выходили в младшие урядники, в урядники, в вахмистры, и иной раз урядник, командир взвода, получал чин прапорщика. А уж попасть в офицерскую школу из рядовых мог… ну, может, один из дивизии. А тут вон как всё оборачивается… Офицерская школа.
Да, ещё и срок обучения засчитывается как один призыв. А Волошин, глядя на прапорщика, и продолжает:
- В общем, ты подумай, Аким, подумай. Может, отдашь им эти ящики… Ты ж понимаешь… с разведкой всегда лучше дружить.
И опять прапорщик своему командиру ничего не ответил. Торопиться он не хотел, ему нужно было всё взвесить, всё обдумать как следует. И полковник, видя это, дальше давить на него не стал.
- В общем, если надумаешь или, может, вспомнишь что, так ты мне скажи, я с ними свяжусь.
Прапорщик вместо положенного по уставу ответа молча кивает и думает уже подняться со стула, так как разговор вроде закончен, но Волошин находит ещё одну тему:
- Слушай, Аким… - полковник вдруг начинает растирать себе ладонью затылок, ведет себя как-то необычно, и Саблин чувствует, что этот вопрос будет не совсем простой. И не ошибается. – Ты давай заканчивай эти свои посиделки в чайной.
И тут снова Саблина в жар бросило, вот как в этом кабинете его припекало сегодня. Аким даже и не знает, что думать. О чем это комполка – о посиделках с товарищами… или намекает на Юнь? А полковник, кажется, всё так же чувствуя неловкость, и говорит ему:
- Ты, Аким, всё-таки теперь офицер, и с младшими чинами пить больше не должен. Уж если ты хочешь выпить, так иди в офицерскую гостиницу, там хорошая столовая, официантки приличные, опять же, жену можно взять.
- Жену? – удивляется Саблин.
- Да ты, что, не знал, что ли? - усмехается Волошин. – Каждую четвёртую пятницу месяца в столовой танцы. Все бабы станичные ужас как хотят туда попасть. Да… мечтают… Твоя разве о том тебя не просила?
- Да нам не до танцев чего-то, - отвечает командиру Аким; он, конечно, знал про ежемесячные офицерские собрания, но себя там никогда не представлял даже. Чего ему, простому казаку, болотному рыбарю, там было делать?
- Не до танцев, значит… А бабу, между прочим, нужно выгуливать, хоть раз в месяц. Иначе она от домашних дел того… - он поиграл пальцами в воздухе, - дуреет с годами. В общем, ты давай, это… - говорит комполка и как-то странно смотрит на Акима, - фуршеты свои в чайной заканчивай. Не должен офицер с подчинёнными пьянствовать. Не положено нам… Всё-таки мы казаки, боевые части, а не промысловые ватаги.
- Есть заканчивать фуршеты, - отвечает полковнику прапорщик, всё ещё волнуясь и не понимая, о чём идёт разговор, только о выпивке или ещё и…
- Да, кстати, - Волошин всё не отпускал прапорщика, - там машины на вашу сотню уже пришли. Иди получай.
- Есть.
***
Машины пришли, долгие разговоры с разведчиками и командиром полка, а ещё экзамен… Экзамен! Только тут Саблин вспомнил про сотника Лугового и его вопросы. Он чуть не бегом кинулся в учебную комнату и едва успел застать там экзаменатора. Тот был в помещении уже один, видно, все казаки уже всё сдали, мало того, сотник сам собирался уходить. И увидев Акима, он замечает: