Саблин стоял, глядел на неё и думал лишь о том, как ей получше отказать, и тут простая мысль пришла ему в голову:
- А броня-то у вас есть?
- Броня? – кажется, она не ожидала этого вопроса.
- Угу, - кивает он: «Броня-то у тебя есть, дурёха?».
- Думаете, она нужна? – с какой-то нелепой наивностью интересуется женщина.
И тут ему сразу стало легче, он даже засмеялся и, качая головой, словно восхищаясь этим её вопросом, начинает:
- Да не помешает. Мне вон в прошлом рейде разнесли шлем так, что его уже мастера ремонтировать не берутся. Говорят: новый покупай. Если бы не шлем, у меня бы головы сейчас не было. И всю мою броню побило, вся в попаданиях, нас там на одной заставе гранатами закидывали… И у товарищей моих то же самое. У нас у троих ремонта рублей на восемьдесят выходит. А ведь это всё, осколки и пули… оно же в нас летело. Если бы не броня, мы были бы все как решето, – он опять усмехается. - А вы спрашиваете: нужна ли?
- Ну ладно, - вдруг говорит Пивоварова с какой-то бестолковой женской лёгкостью. – Я попробую найти броню.
- Найти? – Саблин уже не смеётся. И смотрит на неё немного осуждающе. – Найти можно юбку в станичной лавке, или там сапоги красивые какие, а комплект персональной брони изготавливается строго исходя из антропометрических данных бойца. Броню будут делать под вас, делать месяц. А сначала вас всю измерят. А если что не подошло, коленное сочленение или, к примеру, горжет, так всё переделают, до полной функциональной пригодности. Вот так вот… Поэтому нам ни худеть, ни толстеть особо нельзя, иначе на датчики движения воздействовать будешь неправильно…
- Да, я слыхала про всё это, - спокойно говорит ему Розалия и словно подразумевает: да что за безделица, разберусь я с этим со всем. И вот этой бабьей легкомысленностью только раздражает Акима.
«Слыхала она… А вы, дамочка, слыхали, что у новобранца уходит до двух месяцев, только чтобы научиться правильно двигаться в броне?».
В общем, дальше на эту тему можно с нею не говорить: пусть попробует найти себе броню. Он снова усмехается, и, кажется, Пивоварова замечает это и спрашивает его:
- И когда вы собираетесь в дорогу?
- Ну, у меня дела в полку.
- Да, про это все говорят в последнее время, - продолжает Розалия.
- Говорят?
- Ну конечно, живём-то в станице, уже месяц как говорят о том, что формируется новая сотня, - сообщает женщина. – И в госпитале говорят, и в лавке женщины судачат. Станица – военное поселение, тут только и живут новостями из полка. Смотр будет дня через два, кажется.
- Ну вроде, - Саблин уклоняется от точного ответа.
- Сразу после смотра?
- Мне нужно ещё к дочери съездить, - произносит Аким. Он вспоминает, что ещё и сыну обещал две рыбалки, но об этом Розалии не говорит.
- К дочери? А где она?
- Да тут недалеко, на Антоновом хуторе, замуж вышла, там теперь живёт. Проведать надо, а то рейд, потом уже и до призыва недалеко, долго не увижу, – поясняет Саблин.
- Антонов хутор? – сразу прикидывает Пивоварова. – Это же рядом, они нам больных своих привозят, шесть часов езды всего. Значит, одним днём обернётесь.
Она явно его торопит. Но он качает головой:
- День туда, день обратно и пару дней у дочери, дня четыре, а может, и пять.
- День на дорогу? – она сомневается.
- Я с семьёй поеду, ещё гостинцы надо захватить, а квадроцикл мой мал для семейства, так что пойду на лодке, по болоту. Не спеша вдоль берега пойду, – говорит Аким, он думает, что она не знает карты.
А Розалия ему и предлагает неожиданно:
- Зачем семью по болоту тащить? Берите хорошую машину, вон две во дворе стоят. Там и семье, и гостинцам места хватит, и доедете быстро, – и так как Саблин не отвечает сразу, обдумывая это предложение, она и добавляет: – А что? Берите, конечно. Олег был бы не против, вы его спасать собираетесь, да и уважал он вас всегда.
«Уважал всегда…? А вам-то про то откуда знать? Неужели вы с ним давнюю дружбу водили? Хотя… да… наверное, водили. Савченко всегда связями обрастал, со всеми умел дружить. Особенно со всякими людьми нужными. С врачами да чиновниками в первую очередь, всегда хвалился, что у него хорошие знакомцы во многих местах имеются, дескать, надо будет – подсобят».
А вот мысль взять одну из машин Савченко поначалу ему показалась… дурной, что ли. Как он поедет на такой машине по станице? На чужой, на дорогой… Что казаки скажут? А ведь скажут что-нибудь: мол, а что, Аким, имущество покойничка приспосабливаешь? А тут ещё Лена Мурашкина. Машины-то по идее её. Впрочем… что значит её?! Савченко, может, ещё и … жив вовсе!
А Пивоварова стоит рядом и, видя сомнения Саблина, говорит ему:
- Прапорщик, берите, берите машину, Олег на вас ещё молиться будет, когда вы его спасёте.
- Ну, наверное, возьму, - наконец соглашается он. – Разок семью свожу, а потом поставлю на место, – и тут же начинает оправдываться: – У меня же дочь нездорова, тащить её по болоту – не очень, да и по дороге тоже, там же такая пылища.
- Берите, - твёрдо повторяет Розалия, - и не волнуйтесь насчёт той потаскушки из Преображенского, она здесь со своими претензиями на наследство больше не появится.
Аким тут кивает: ну, ладно.
Глава 21
Очень не любил Аким быть у кого-то в долгу. Почти никогда он не занимал денег… Вернее, занимал когда-то в молодости. Ну, на мотор хороший как-то брал, на первый свой мотор. Ещё на специальные снасти, чтобы за щукой ходить. Там снасть особая нужна, щука – зверь нешуточный, простой капрон она рвет, её на струну брать надо, а струна, она недешёвая. Ну, ещё там пару раз по мелочи. И вот теперь, когда всё вроде выяснилось, все затраты на рейд были учтены, он решил рассчитаться с товарищами. И решил посчитать так, чтобы и Вася, и Денис были довольны. То есть не учитывать в их долях затраты на побитую броню и снаряжение. Он, отъехав от дома Саблина, вызвал Калмыкова, а тот и ответил: дома – приезжай. И прапорщик сразу к нему и поехал. Приехал… Сразу сделать дело да уехать было неудобно, и сели они за стол. Аким от водки отказался: нет, дел много, и Мария сразу стала варить мужичинам чай… А многочисленные дети Калмыкова стали прибегать и глазеть на гостя, знакомиться с ним. Особенно глазел дурной их ребёнок, мальчик лет шести. Так и таращился на Саблина, пока мать его не вывела из комнаты. А Саблин с хозяином дома заговорили о понятном им обоим деле – о рыбалке. И ещё раз убедился, что в этом деле Денис непрост и кое-что знает.
- Сейчас, как улитка пошла, так на Котельную, думаю, никто не ходит, все за улиткой ринулись и за карасём, - разумно предполагал Калмыков, попыхивая дорогой сигареткой, которой угостил его Аким (гостинец Лены из Преображенской), - думаю завтра к вечеру выйти, а до утра буду там, посмотрю насчёт стекляшки.
- А что? – говорит Саблин. – Мысль-то неплохая. Если повезет, полцентнера сможешь взять.
- Да, да… - кивает Калмыков. – Полцентнера за день натягаю, – он глядит на жену, что уже расставляет чашки. – Маруся, так ты себе тоже ставь, попей с нами чайку.
Жена его краснеет, но тут же ставит на стол чашку и себе. Садится.
А Аким думает, что время подошло, лезет в карман брюк и достаёт оттуда свёрток. Калмыков и Мария замирают, глядят, как он тот свёрток кладёт на стол и аккуратно разворачивает тряпицу. А развернув, подвигает тряпицу с содержимым к Денису.
- Вот, как договаривались.
На тряпице лежат пять блестящих слитков с маркировкой Мурманского казначейства. Пятьдесят рублей. Денис и Мария смотрят на деньги, а Денис потом и говорит:
- Так мы вроде договаривались, что расходы на ремонт вычтем из прибыли. Там ещё рацию надо Васе покупать…
Но Саблин машет рукой: ничего, забудь; и отвечает Калмыкову:
- Заказчик больше дал. Все наши расходы покрыл.
- Заказчик? А-а… И лодку твою ты посчитал? – интересуется на всякий случай Денис.
- И лодку, и лодку, - уверяет его Саблин. И стучит пальцем по серебру. – В общем… Это всё твоё.
У Марии глаза огромные, сразу видно, для неё это целое богатство. А Калмыков чешет ладонью затылок, сам возбудился от радости, серебро наконец сгребает и встаёт, начинает собираться. Заторопился куда-то.
- Э-э… Денис, - усмехается Саблин. – А ты куда? Уж не в чайную ли?
- Да не-е… - Калмыков смеётся. - Долги надо вернуть, а то… А ещё снастей купить, кое-что нужно… И подшипник на вал ещё нужен… Надо на новый поменять, давно собирался… Пойду до мастерской… - и, видно, взгляд Акима его немного успокоил. И он, достав из тряпицы один слиток, кладёт его перед женой.
- Ну, ты там это, Марусь… Купи, что тебе надо по дому…
А она, кажется, боится такие деньги в руки брать, смотрит то на Саблина, то на мужа, как будто не верит им.
***
Пришёл домой, и пока Настя готовила ему ужин, он и говорит жене:
- Ты если к Антонине хотела, проведать её…
- Ну? – Настасья остановилась.
- Так после смотра сразу и поедем. Наталью, Олега возьмём, Юра пусть учится. Нечего ему таскаться.
- И то, - соглашается жена, - а то вон какие деньги платим… - и тут же она прикидывает: - На лодке, значит, поедем? – жена немного недовольна. Она не любит болото, и небезосновательно.
- Нет, на машине, - говорит Саблин, но тему развивать не хочет.
- Места в ней хоть на гостинцы-то хватит? – интересуется Настя.
- Места будет навалом, бери, что хочешь.
- И что, на всё места хватит? – интересуется супруга. И ставит перед Акимом тарелку с поджаренной кукурузной кашей, горкой свежего, чёрного лука и кусочком свинины. – Если пару мешков муки возьму. Или хоть пару куриц?
- Бери, бери, – отвечает Саблин, принимается за еду, а сам думает о том, как странно в роскошной машине Савченко, мечте всей станичной молодёжи, будут смотреться… куры. «Ну, да ничего, там и на мешки с мукой, и на кур места довольно будет».
- Так тогда надо и кабанчика забить, - предлагает Настя. – Я сала насолю, тушёночки им сделаю.