- Маловат он, может ещё десять кило набрать, - отвечает ей супруг.
- Ой, да ладно, отвезём им сальца, порадуем дочку и зятя, – жена уже загорелась своей идеей. Её теперь не остановить. – Забей кабана, Аким.
Но прапорщик отвечает жене:
- Некогда, попроси Валерку Коровина.
- О, а сам-то что? Чего некогда? – удивляется жена. Конечно, если приглашать на забой человека, то придётся ему часть мяса отдать. Жена хочет, чтобы всё в семье осталось…
А вот Саблин знает, что семья его погибшего товарища Андрея Коровина особо не жирует. Поэтому он и говорит Насте:
- Говорю же – некогда, Валеру пригласи, он всё сделает.
- Ну ладно, - нехотя соглашается Настя. – Приглашу Валерку.
А прапорщик ещё и наставляет её:
- И рассчитайся с ним, как положено в обществе.
- Ой, да чего ты? – говорит Настасья.
Но Саблин стучит пальцем по краю стола и пристально смотрит на жену:
- Настя… Не вздумай крохоборничать. Не вздумай меня позорить.
- Да ладно, рассчитаюсь. Чего ты… - бубнит жена. Она, конечно, недовольна, что муж вот так добром разбрасывается, а выйдет там Коровину хороший шмат мяса и сала… Но тут уже дело касается общества, старинных, воинских, мужских, часто непонятных женщинам традиций, здесь бабам с мужчинами спора лучше даже не начинать.
А вечером вдруг звонит ему Ряжкин.
- Аким, здорово.
- Здорово, Василий.
- Так ты, это, с Денисом рассчитался, что ли?
- Ну рассчитался, - отвечает Саблин. Он думает, что Василий будет сейчас у него свою долю просить. – Я жену твою видал, она сказала, что ты в болоте.
- Ну так и есть, за улитками ходил, взял немного, ещё стекляшки взял пять кило или поболе… - продолжает Ряжкин. – Но только я не о том… Мне тут Мария звонила Калмыкова… Это… Денис-то деньги взял и ушёл, и нет его… Думаю, как бы он в чайной не засел. А то ведь он такой…
- Так я его сразу спросил, - Саблин даже огорчился немного от всего услышанного. – Говорю: в чайную? А он: за снастями, в мастерскую.
- Слушай, Аким, - продолжает Василий. – Я бы сам сходил, да я тут клеща словил, жена достать не смогла, глубоко залез, падла; в общем, я в госпитале сижу, к хирургу… Может, сходишь до чайной? Вытащишь его оттуда? А то ведь пропьёт деньги.
«Ну, все-то не пропьет, конечно». Но тут Ряжкин был прав.
- Доставай клеща, Вася, - говорит ему Аким. – Я схожу до чайной.
Ну а Настя, стоявшая рядом и всё слышавшая, сразу насторожилась:
- Ты никак до чайной намылился?
- Калмыкова забрать надо, - говорит ей супруг.
А у неё уже руки в боки, губы в нитку, и уже есть что сказать, и то, что есть, она при себе держать и не думает:
- А ты сам-то там не присядешь, вместе с Калмыковым? А то тебе тоже… только дай…
- Да угомонись ты! – осаживает её Саблин. И начинает одеваться.
И, конечно же, он находит Дениса в чайной, тот опять в окружении других казаков сидит за столом, стол весь заставлен посудой, а сам казак пьян-распьян. Счёт оказался, как и предполагал, Аким непомерным, душа компании, Денис Калмыков угощал оказывается, ушлых собутыльников. И наугощал на рубль двадцать семь копеек.
«Рогата жаба… Совсем у человека ум от водки пропадает!».
Саблин сначала устыдил его товарищей, дескать, что же у вас, своих денег нет, что ли? Потом вытребовал у Калмыкова деньги, чтобы расплатиться за стол, а уже после не без труда вытащил того из-за стола – причём Денис стал сначала со всеми прощаться, но тут же пытался снова сесть за стол – и отвёз его домой.
***
Мехвода БТРа звали Андрей, а фамилия у него была Курица. Сам он был молодой ещё казак, что сходил всего в три призыва. Но мало ли какая у человека может быть фамилия, а иной раз и на возраст смотреть не нужно. Был Андрей из хорошей казацкой семьи, и его отца Тимофея Аким неплохо знал. Служил с ним в одной сотне. Аким сам тогда начинал, а Тимофей был уже казаком весьма опытным. И вот в этом случае Андрей оказался прав, когда твердил замкомвзвода Каштенкову, что башенное орудие клинит. И единичные проверочные выстрелы картины не показывали.
- Говорю же, - уверял Курица. – Это она на холодную работает, а как нагреется немного, так снаряд на подаче в перекос идёт, его планка элеватора зажимает, и он встаёт намертво, у меня такое было с пушкой на прошлой машине.
Теперь Саня стоял уже с готовыми рапортом и актом: только подписывай, командир.
- И что теперь? – прочитав рапорт и выслушав своего зама, вздыхает прапорщик.
- Ну что, что… - отвечает зам. – Отогнали БРТ в боксы, башню снимать будут. Механик сказал это, когда от взрыва у БТРа корпус повело, и у пушки элеватор тоже покосило.
- А ты у механика не спросил, может, они до смотра успеют её отремонтировать?
Сашка садится рядом и смотрит на командира, как на ребёнка.
- У них очередь до той недели.
Саблин вздыхает и подписывает бумаги. Сначала рапорт, потом акт. Нехорошо получается как-то. На смотр всё командование полка придёт, это уж у них так заведено, у всех взводов БТРы будут, грузовики, а у Первого взвода… Ну, только что смогли в ремонт наш БТР отправить, извиняйте, отцы-атаманы, уж так вышло. Если ещё какой косяк во взводе полковник заметит, так непременно сотнику о том выскажет. А уж Короткович найдёт, что высказать взводному: - А где вы, товарищ взводный, раньше были? Почему неисправность раньше не определили? Почему не устранили?
- Слышь, Аким, - говорит ему зам. – Ты рапорт сотнику сам отнеси.
Саблин как раз хотел, чтобы это сделал Саня, и поэтому спросил у него:
- А ты что?
- Да ну его… - Каштенков морщится. – Он меня что-то не любит, цепляется всё время. С утра уже цеплялся, пока я на складе был, выловил меня там и начал: почему нет накладных на патроны, на отработанные аккумуляторы актов списания… Почему то… Почему сё… Такой нудный.
- Так с аккумуляторами надо было давно разобраться, – напоминает заму Аким.
- Да займусь… - обещает тот. - Всё руки не доходят, видишь же, сколько дел. Может, всё-таки сходишь к сотнику сам?
Но и сам прапорщик со своим непосредственным начальником видеться не хочет. Вообще желания нет, и он говорит своему заму:
- Уварову (подсотенному, заместителю командира сотни) отнеси.
- А ты опять куда-то сбегаешь? – с кислой миной говорит зам. В этом его вопросе слышится упрёк: на меня всю работу сбросил.
И тогда Саблин ему и говорит:
- Отнесёшь рапорт – с собой возьму.
- Куда? – сразу оживает Каштенков. И тут же догадывается: – Что, опять в госпиталь?
- Да нет… Надо до пирсов дойти, – объясняет ему Аким. И добавляет интриги: - Лодки Савченко посмотреть.
Интрига срабатывает.
- Жди, - только и говорит замком Первого взвода, берёт бумаги и уходит из полкового буфета.
А Аким закуривает и ждёт, пока товарищ вернётся.
Глава 22
Они проехали подальше главных мостушек, к причалу, у которого народа почти не было. То был причал личный, бетонный, со стапелем и ангаром для ремонта. За лодками присматривал бойкий дедок Евгений… потому что лодки были дорогие и за ними нужен был уход. Обе словно лежали на густой, бурой воде, со всех сторон были накрыты брезентом, плотно укутаны им, и, видно, стояли так давно, но с брезента тщательно сметали и пыль из степи, и пыльцу из болота. Дед Евгений, уже много лет торчавший на причалах, встречавший и провожавший рыбарей в болото, помогавший им по мере сил, Саблина узнал сразу.
- Аким? Никак ты?
- Я, дядя… - отвечал Саблин, слезая с квадроцикла. За ним и Саша слез и, поздоровавшись с дедом, пошёл к лодкам.
- А вы чего сюда? – интересуется смотритель.
- Да вот, лодчонки посмотреть, - отвечает Саблин и идёт по причалу к лодкам.
- Олеговы лодки смотреть будете?
- Олеговы, Олеговы, - соглашается прапорщик.
А Саша, узнавший по дороге у Саблина суть этой поездки к пирсам, уже начинает снимать брезент с первой лодки, с той, что меньше.
- А Олег-то, что же, разрешал вам его лодки брать?
- Дед, так Олег-то помер, - напоминает смотрителю Каштенков.
- Вот именно, он помер, а вы, казаки, значится, его добро к себе примеряете, – в голосе смотрителя слышится… ирония, что ли…
- Так Савченко был Акиму товарищ, - замечает Сашка, уже стянув с лодки брезент и бросив его на причал. – Ты, что же, дед, не знал того, что ли. Он Акиму любую лодку доверил бы.
- Да нет, то я знаю, знаю… Что же… товарищи так товарищи, - сразу соглашается дед Евгений. – Аким, а у тебя сигаретки не будет?
Саблин протягивает деду ту пачку с дорогими сигаретами, что привезла ему Елена, но дед сигаретам не удивляется:
- А-а… Олег такие же курил. Спаси Бог, Аким.
Саня тем временем уже стянул брезент и со второй лодки, и теперь у него и у Саблина была возможность разглядеть их как следует.
- Вот это корабль! – восхитился Каштенков, встав около большой.
Шесть метров отменного пеноалюминия, армированного карбидотитаном. Выкрашена лодка в бурый цвет разводами и полосами, то цвет рогоза, борта внизу в тон тине. Мимо такой пройдёшь в десяти метрах и запросто можешь просмотреть. Ширина парада избыточна, метра два, наверное, не в каждой протоке удобно будет, опять же виражи класть не очень удобно. Но за счёт большого объёма у неё для такой большой лодки совсем небольшая осадка. Да и груза такая лодка может взять изрядно.
- А как же, - говорит смотритель, и таким тоном, как будто речь идёт о его лодке.– Два мотора, если один сломается, кубрик герметичный, и в нём и поспать можно без КХЗ, и покушать спокойно можно. Всё можно, всё… И управлять лодкой из кубрика можно…
Саблин сомневается, глядит на дедка: что ты, дедушка, несёшь такое? Но Сашка уже лезет в лодку, уже начинает в ней осваиваться. Смотрит сначала моторы, сразу снимает кожух и тут же замечает:
- Хорошие тут моторы, Аким.
Ещё бы в такой дорогой посудине были плохие моторы.
- Ух ты, какой тут фильтр на карбюраторе… И свечи…
Тут уж Саблин удержаться не может, тоже лезет в лодку… Ну как же, всякому нормальному человеку хочется поглядеть на хороший двигатель. На свечи, на стартер, на карбюратор…