Вдобавок он произнес:
– Хорошо, что ты смог прийти.
Бергер молча смотрел на Августа Стена. Они сели по разные стороны старого верстака. Стен какое-то время покивал, а потом передал Бергеру айпад.
На нем включилось видео, и Бергер сразу узнал интерьер конспиративного дома СЭПО в Серне. В глубине комнаты, привязанная к батарее, сидела, закрыв глаза, Йессика Юнссон. Вдруг вошел мужчина, пока видна была только его спина. Он сел за стол из березовой фанеры. Йессика открыла глаза, и какое-то время между ними шел беззвучный разговор. Потом Йессика начала дергаться и попыталась разорвать кабельные стяжки, которыми была связана. Тогда мужчина трижды выстрелил ей в сердце. Посидев еще немного, он встал, подошел к убитой и засунул ей в рот черный носок.
Когда он обернулся, Август Стен нажал на паузу. Теперь стало совершенно очевидно, что это был Карстен.
– Звука нет? – спросил Бергер.
– К сожалению, нет. У этой микрокамеры нет микрофона. А все остальные он нашел.
– Это твой человек, Стен. К тому же из ближнего круга. В прошлый раз он был здесь с тобой, и все происходило в обстановке жуткой секретности. И что вот это такое?
– Осилишь еще одну запись? – спросил Стен вместо ответа. – Я раздобыл ее перед самым твоим приходом сюда. Ей пара недель.
Бергер кивнул. На экране появилось следующее видео.
Офисная зона, несмотря на царившую темноту, показалась Бергеру знакомой. Через какое-то время он узнал свое прежнее рабочее место в здании полиции, где группа Аллана Гудмундссона работала над делом похищенной Эллен Савингер. В помещение вошел мужчина, съемка переключилась на ночной режим, контуры стали зеленовато-белыми. Мужчина направился прямиком к сейфу с оружием, без проблем открыл его и достал оттуда пистолет.
Стен нажал на паузу.
– Хорошо видно, с чьего места он берет оружие, – сказал он.
– С моего, – кивнул Бергер.
Стен снова включил ту же запись. Когда мужчина повернулся лицом к камере, опять, несмотря на темноту, стало очевидно, что это Карстен.
– Это освобождает меня от подозрений, – сказал Бергер.
– Но эта запись никогда не будет обнародована.
– А что помешает мне отобрать у тебя айпад и сбежать с ним отсюда?
– Ничего, – ответил Стен и мрачно улыбнулся. – Но эти файлы – временные. Они будут удалены из памяти еще до того, как ты выйдешь за дверь. Мы сэкономим время, если не будем друг друга недооценивать.
Бергер посмотрел на Стена и спросил:
– И в чем здесь дело?
– Это длинная история. С твоего позволения я вкратце обрисую ситуацию.
– Ты убил Силь, черт бы тебя побрал, – прошипел Бергер.
– Нет, – спокойно возразил Стен. – Ты не возражаешь, если я начну?
Бергер промолчал. Стен кивнул.
– Сильвию Андерссон убили, потому что она по твоей просьбе попробовала восстановить некоторые файлы из самых секретных архивов СЭПО, не так ли? Файлы, которые были удалены оттуда под Новый год или в самом начале января. Это соответствует твоей теории, Сэм?
Бергер, не шелохнувшись, смотрел на него в полумраке лодочного домика.
– И удалил эти файлы действительно я, – продолжил Стен. – За месяц-другой до этого мне стало очевидно, что в СЭПО завелся крот.
– Крот?
– Прости мне эту терминологию времен холодной войны, – улыбнулся Стен. – Предатель, шпион, источник утечки – называй как хочешь. Я вынужден был принять меры, чтобы крот не получил доступа к этим файлам.
– Ключом ко всему была семья Пачачи? – спросил Бергер.
На лице Августа Стена появилось самое живое выражение из всех, которые до того наблюдал у него Бергер.
– Вот поэтому-то нам и надо было убрать тебя куда подальше, – ответил он. – Потому что ты это понял. Чтобы ты был вне досягаемости и под защитой.
– И вы поручили это Молли?
– Ты ошибаешься насчет Молли Блум. Она ушла от нас и готова была стать частным детективом на пару с тобой. Она спасла тебя, когда у тебя здесь, в лодочном домике, произошел нервный срыв. Настоящий нервный срыв, психоз. Мы с ней связались уже позже. Она согласилась какое-то время подержать тебя вдали от людей, потому что поняла, что твою Силь убил крот.
Бергер, не произнося ни слова, смотрел на Стена.
– Суть вкратце такова, – помолчав, продолжил Стен. – Пачачи очень важен для нас, и единственный, кто знает его настоящее имя, это я. Но тут вдруг появился крот, который попытался добраться до этой информации. Мне пришлось оперативно удалить все файлы, имевшие отношение к делу. Он предпринял еще несколько попыток. Задушил носком впавшую в старческий маразм женщину, которая, не исключено, могла рассказать кое-что о Гундерсене, а ведь именно Гундерсен и помог нам заполучить сюда Пачачи. Потом крот убил твою Силь, которая, однако, вроде бы не сообщила ему никакой информации о Пачачи. По крайней мере, мы не заметили, чтобы он ее получил. Но самое главное – он добрался до дочери Пачачи. Ее похитил…
– Вильям, – сказал Бергер, хотя говорить он сейчас, собственно, был не в состоянии.
– Она сейчас у крота. Он забрал Аишу еще до того, как был сооружен лабиринт в квартире на улице Ступвеген. Он не тронул других похищенных девочек и увез только Аишу. Удерживая дочь, он заставляет отца молчать. Но только убив Пачачи, крот получит свои тридцать сребреников. Впрочем, судя по всему, их должно быть значительно больше.
– От кого он их получит?
– Вероятно, от ИГИЛа. Я охотился за этим кротом целый год. И вот как он себя выдал. Безумие.
– Карстен? – воскликнул Бергер.
Стен медленно покивал головой и сказал:
– Его первым мотивом, видимо, было желание найти козла отпущения. Конечно, было бы лучше выбрать кого-нибудь из СЭПО, но, поскольку за Сильвией Андерссон стоял ты, можно было выдать за крота тебя. Вы же с ней копались в наших засекреченных документах.
– Он убил Йессику, чтобы выдать меня за крота? – воскликнул Бергер.
– Первый его мотив был таков. Но кротов всегда выдает страсть. Идеальный шпион – кастрированный шпион.
– Погоди-ка. Карстен пытается засадить меня за решетку, потому что…
– Это его второй мотив, да. Он ревнует. Многое говорит о том, что он решил, что ты увел у него Молли. В его отчетах о наблюдении за вами это проскальзывает между строк. Если знать, что искать. Но я это понял слишком поздно.
– И где он сейчас?
– Вероятно, где-то в Швеции. Вместе с похищенной Аишей Пачачи. Думаю, он ждет, что отец предложит ему обмен, то есть что Пачачи пожертвует собой ради свободы дочери.
– А зачем здесь я? Чего ты от меня хочешь?
Август Стен посмотрел на него и тяжело вздохнул.
– Нас ожидают важные события, – сказал он. – В страну прибывают люди. Если Карстену удастся заставить Али Пачачи замолчать, они смогут избежать многих проблем. И тогда нам грозит самый страшный теракт за всю историю Швеции.
Бергер уставился на него.
– Чего ты от меня хочешь, Август?
– Ты лучше, чем ты думаешь, Сэм.
– Но Молли, черт возьми, лежит в больнице, ее мозг мертв, а внутри у нее ребенок, отец которого, возможно, я.
Август Стен покачал головой.
– Как я уже говорил, идеальный шпион – кастрированный шпион, – сказал он. – А смерть мозга у Молли не наступила. Просто состояние пока неопределенное. К тому же, я думаю, что и вопрос отцовства еще не закрыт.
Бергер посмотрел на обломки часового механизма, к которому он не так давно был прикован.
– Чего ты от меня хочешь, Август? – повторил Бергер.
Подвинув к нему мобильный телефон и толстую пачку наличных, Август Стен сказал:
– Просто будь наготове, ты мне скоро понадобишься. И не забудь, что ты объявлен в общегосударственный розыск. Держись в тени и не высовывайся.
– Я начинаю к этому привыкать, – ответил Сэм Бергер, криво ухмыльнувшись.
Воскресенье, 27 декабря, 14:02
Сквозь снегопад с трудом можно было разглядеть, насколько хорошо охраняются недавно выстроенные корпуса судебно-психиатрической лечебницы Хеликс в Худдинге. Однако водителю одной машины, которого высшие инстанции снабдили поддельными документами, удалось въехать на территорию. Он припарковался между другими автомобилями и заглушил двигатель.
Сэм Бергер повернул зеркало заднего вида и посмотрел на свое свежевыбритое лицо. Он не узнавал себя.
И чувствовал себя неприятно одиноким.
В удивительно чистом коридоре пахло свежим ремонтом. Перед Бергером легкой энергичной походкой шла женщина-врач. Не оборачиваясь, она сказала:
– Жаль, что вы приехали напрасно.
– Что вы имеете в виду? – спросил Бергер.
– До суда действует полный запрет на общение, – ответила она. – Но вы можете посмотреть на него, не заходя внутрь.
В паре метров от двери с небольшим окошком врач резко остановилась. Потом так же резко развернулась и ушла туда, откуда они пришли.
– У вас есть пять минут, – бросила она ему через плечо. – Потом придет наш сотрудник и проводит вас.
Бергер подождал, пока она уйдет. Потом медленно приблизился к двери и заглянул внутрь.
Сначала он увидел большое окно. Сквозь густой снегопад он заметил внизу на дороге автобус.
Потом он увидел Рейне Даниэльссона. Тот сидел за столом и рисовал. Стол был завален бумагой и всевозможными цветными карандашами. Лицо Рейне выражало высшую степень концентрации. Казалось, не исключено, что за его чертами даже таится счастье.
Сначала было трудно разобрать, что он рисует. Потом Бергер заметил, что на стенах тоже висят рисунки. Он вгляделся в них.
Это был четырехлистный клевер. Очень детальные изображения четырехлистного клевера украшали всю камеру Рейне Даниэльссона.
Рейне перевел взгляд на Бергера. Улыбнулся, поднял правую руку, как будто хотел помахать. Вместо этого он вытянул указательный и средний пальцы, так что кисть стала похожа на двуствольный револьвер.
И выстрелил в Бергера.