Матье счел излишним отвечать на эту пафосную речь. Поверил ли он психиатру? Доводы Бенуа были небезынтересны, но то, что они подразумевали, обескураживало. И потом, Матье отнюдь не считал, что он недостаточно уверен в себе. А между тем в один прекрасный день взял да и сломался, без каких-либо предвещавших это обстоятельств, и теперь он должен был непременно понять, почему это случилось.
Как-то раз, сев в машину, он надолго задумался, прежде чем тронуться с места. По телефону Тесс всегда была с ним очень нежна, но уже куда менее радостна, словно он навсегда лишил ее веселости. Вероятно, она охладела к нему из-за долгого его отсутствия и безразличия, и они словно бы начали постепенно отдаляться друг от друга. Неужели он из-за своей слабости допустит, что у такой прекрасной любовной истории будет печальный конец? Он все просил ее набраться терпения и подождать, но легко ли терпеть и ждать в тридцать семь лет! В то же время он никогда ей ничего не обещал. До своей депрессии он уже был готов сказать ей нечто более значительное, чем просто «Я тебя люблю» в преддверии ночи. Нет, он пока не допускал мысли о браке, он только хотел предложить ей пожить вдвоем, поскольку ему уже надоело, что у каждого отдельное хозяйство. Открыв для себя, что он в ней нуждался, что она стала занимать в его жизни все большее место, может, от этого он бессознательно и запаниковал? Не показалось ли ему, что он угодил в ловушку, раз он уже был готов отныне посвящать ей гораздо больше времени, которое придется отнимать у любимого книжного магазина?
Матье вдруг так захотелось увидеть Тесс, что он резко тронулся с места. В конце-то концов, ведь он не был болен, он вполне мог пригласить ее куда-нибудь пообедать, например, в «Гриньо», кафе, которое она просто обожала, находившееся неподалеку от «перевернутой баночки из-под йогурта». Он мог этим воспользоваться, чтобы сообщить ей, что Бенуа отказался от дальнейшей помощи ему. Впрочем… Не слишком ли неловкий шаг? Не будет ли это выглядеть так, будто он, хотя и косвенным образом, перекладывает на нее за это ответственность? Да и вообще, уверен ли он сам, что ему так уж необходим психиатр?
Припарковавшись рядом с магазином Тесс, он почувствовал, что его энтузиазм иссяк. Размышляя, он проследил взглядом за фуникулером, поднимавшимся к высшей точке города. Что нового мог он сказать Тесс? На что был он способен в данный момент? Уж точно его не прельщала затея пригласить Тесс переспать с ним у него в Сент-Адрессе или, что еще хуже, у нее дома? Издалека он посмотрел на маленькую витринку, где, как всегда, высилась груда ярко раскрашенных вещиц. Он разглядел фигуру Тесс, сновавшую туда-сюда, ее рассыпавшиеся по плечам, переливающиеся в огнях лавки белокурые волосы. Раздираемый двумя противоречивыми желаниями — броситься к ней и в то же время поскорее удрать от этого места, он долго оставался в оцепенении. И вдруг увидел, как она выбежала из магазинчика, поспешно натягивая парку.
— Матье! Матье!
Размахивая руками, она, перебегая улицу, громко выкрикивала его имя, не обращая внимания на машины.
— Что ты здесь делаешь? Я так рада тебя видеть! Пошли в магазин. Сейчас я сварю тебе кофе, хочешь? Ты просто гуляешь или пришел ко мне?
Она говорила так много, и не потому, чтобы скрыть свое удивление, а чтобы не дать ему уйти.
— Кофе не нужно, спасибо. Я приглашаю тебя на обед. Конечно, если ты свободна. Можешь закрыться на два часа?
— О, конечно! Во всяком случае, толпы меня не осаждают.
— Тогда я отвезу тебя в «Гриньо».
Он подождал снаружи, пока она опускала железную решетку.
— Ты забыла выключить свет, — проворчал он.
— Не важно, мне так есть захотелось!
Во время поездки они обменивались лишь банальностями, не желая затрагивать единственной важной для обоих темы: в каком душевном состоянии находился сейчас Матье. Усевшись за столик, они заказали тарелку креветок и улиток, а еще филе трески со сливочным соусом.
— Как же давно я не пробовал настоящей еды, — признался Матье.
— Это только от тебя зависело…
— Представь, что не далее как вчера я заказал себе массу всяких чудесных вещей у бакалейщика! У меня их полный холодильник. Теперь я буду готовить себе разные вкусности!
Тесс разразилась смехом, зная, что Матье был самым никудышным поваром на свете.
— К тебе вернулся аппетит? — не удержалась она от вопроса.
— С этой точки зрения — да, есть небольшой прогресс.
Держа серую[7] креветку в руке, она тщетно ждала продолжения и была разочарована его молчанием.
— А как насчет остального, Матье? — поневоле ей пришлось проявить инициативу.
— Пока трудно оценить. Кстати, твой друг Бенуа от меня открестился.
— Почему так?
— Должно быть, мой случай не слишком его заинтересовал, — осторожно ответил он.
Она, казалось, была поражена, но не стала никак комментировать, а лишь спросила:
— Ты намерен проконсультироваться у какого-нибудь другого психиатра?
— Вряд ли.
— Но раз уж ты начал лучше себя чувствовать, нужно продолжить!
— Последние сеансы помогли мне задуматься о многом. Может, мы просто не задаем себе правильных вопросов? А задаем совсем не те, что нужны? Препарировать как следует свое прошлое, увидеть в нем себя таким, каким ты был, и принять, согласиться на себя такого… Думаю, часть этого пути я уже прошел, но еще не до конца. Бенуа дал мне ключ, и я должен суметь им воспользоваться.
На лице молодой женщины откровенно читалось разочарование. Возможно, она рассчитывала, что во время этого неожиданного обеда Матье скажет ей, что проблема окончательно решена? Да и он очень хотел бы стать обладателем волшебной палочки, чтобы, взмахнув ей, все исправить, но вся беда была в том, что он не собирался врать Тесс.
— Я слишком злоупотреблял твоим терпением до сих пор, Тесс, и теперь хотел бы…
— Оставить себе немного времени на восстановление, даже если оно мне и показалось слишком затянутым? Неужели мы не можем наконец вернуться к нашим нормальным, то есть прежним, отношениям? Мне так тебя не хватало! Я очень тревожилась о тебе! Но ты гораздо лучше выглядишь, это уж точно. Если не считать того, что тебе стоит нагнать немного жирку, а то ты стал слишком уж худым. Как думаешь, не провести ли нам сегодня ночь вместе?
— Нет, — запротестовал он, — подожди, ты слишком спешишь. Я пока ни в чем не уверен.
Как ни странно, мысль провести с ней ночь заставила его резко отступить. Сумеет ли он по-прежнему заниматься с ней любовью, как тот мужчина, которого она помнила? Желание, которое он сейчас испытывал, могло исчезнуть в тот самый момент, когда он заключит ее в объятия. Он претерпел столько жестоких перепадов настроения за эти последние недели, что теперь уже боялся сам себя. Нет, ни за что на свете он не согласился бы подвергнуть себя еще и этому дополнительному унижению. Накануне и так ему пришлось оправдываться в участке. Нет, он не проявлял никакой жестокости, но ему пришлось защищаться от агрессии Альбера Дельво. Впрочем, он не понимал, чего добивался от него этот тип. Копы хихикали, квалифицировав этот случай в качестве «семейной ссоры», тут Матье не выдержал и заорал, что у него с Дельво не было никаких родственных связей, ни близких, ни далеких. И нечего было давать этому делу ход как размолвке из-за наследства! В качестве доказательства он даже принес с собой документы о собственности на дом в Сент-Адрессе. Но когда он уже, кажется, полностью убедил копов в своей невиновности, ему хватило глупости прибавить, что он ни под каким соусом не желает видеть этих людей возле своего дома, чтобы впредь ему не пришлось применять силу. Пустая, бесполезная угроза, без которой можно было обойтись. Покидая участок, он все думал, почему его так раздражали эти чертовы Дельво? Возможно, из-за откровенного презрения, с которым они относились к Сезару? Или из-за их желания хоть чем-нибудь поживиться, которого они даже не скрывали? У него не было ни малейшего чувства вины по отношению к этим людям, для него они оставались алчными чужаками. Кстати, он даже не упомянул о мусорном инциденте, потому что у него не было доказательств, но теперь его единственными врагами, которые были ему известны, становились эти проклятые Дельво.
Заметив, что Тесс пристально смотрит на него, несомненно, удивленная тем, что он словно пребывал где-то в другом месте, Матье заставил себя улыбнуться.
— Меня вызывали в полицию по поводу одной дурацкой драки.
— Тебя? Когда и почему?
— Это неинтересно. Все уже улажено, во всяком случае, я надеюсь. Послушай, Тесс…
Он взял ее руку и с нежностью сжал. Самое большее, что он мог сейчас сделать, — это оставаться с ней честным.
— Мои чувства не изменились, я по-прежнему в тебя влюблен. Но ты же видишь, у меня еще полно проблем, которые я должен преодолеть. Мне бы очень хотелось побыстрей вылезти из этой черной дыры, в которой я оказался, ходить с высоко поднятой головой. Но для этого мне необходимо разобраться, почему я туда угодил. Следовательно, я не вправе требовать от тебя вечного терпения и ожидания, это было бы не просто несправедливо, но и слишком эгоистично. Чувствуй себя абсолютно свободной, делай что пожелаешь, если захочешь — поставь на мне крест, если тебя окончательно довела эта ситуация. Ты слишком красива, чтобы так долго оставаться в стороне, в режиме ожидания.
Нервным движением Тесс убрала свою руку.
— Это что, такой способ со мной расстаться, Матье? Ты что, не можешь назвать вещи своими именами? Ты собираешься меня бросить, да?
— Да нет же! Я лишь объясняю, что считаю несправедливым продолжать делать вид, будто ничего не произошло. Как будто все снова станет прежним завтра или послезавтра. Да, я возвращаю тебе свободу. И вовсе не с легким сердцем, поверь! Ты предпочитаешь ждать, когда наконец они наступят, эти перемены?
— Когда ты выздоровеешь.
— Да я не болен, черт возьми!
— Ах вот как? Впрочем, я знала тебя совсем другим. И если ты полагаешь, что я обязана тебя бросить только потому, что ты не совсем в порядке, то, скажу я тебе, у тебя довольно убогое представление о любви.