. Он видел в ней решение всех своих проблем, своего рода гарантию против самого себя, да притом с элементом игры. Но у Матье не было для этого денег, он с трудом погашал заем на свое гигантское строительство. Они обсуждали это в течение почти двух лет, прежде чем окончательно договориться, и Матье влез в еще большие долги. «Ты боец, ты отлично с этим справишься!» Пророчество Сезара осуществилось, потому что книжный магазин процветал. Помимо ежемесячной ренты, сама продажа составила небольшую сумму, так называемый букет, который Сезар моментально разбазарил в блек-джеке и рулетке казино. «Ты же видишь, что ты еще и спас меня: благодаря тебе у меня хоть крыша есть над головой». Сезар не зря смеялся — не будь этой продажи дома с пожизненным проживанием, он и его очень скоро спустил бы на игровом столе. Увы, он недолго пользовался этим благом. Хотя договоренность предполагала несомненную выгоду для Сезара, в результате, увы, выиграл Матье.
«Что бы ты, интересно, сказал обо мне сейчас, дружище, назвал бы меня бойцом? Такого вот, аморфного, как амеба? Я даже не захватил с собой пива… что толку, раз я больше не смогу никогда поспорить с тобой?»
Смог бы Сезар понять такую физическую и моральную усталость Матье? Пожалел бы он его или, наоборот, отругал?
«Вдобавок ко всему я кончу тем, что потеряю Тесс, которой мне не хватает мужества позвонить».
Да и что ей сказать, если ему и правда не становится лучше? Тем не менее, если он был в состоянии переставить холодильник и кресла, разве не имел он достаточно сил, чтобы заняться любовью с женщиной, которую любил и желал? Неужели уж все так плохо? Что-то он не припоминал, чтобы хоть раз потерпел неудачу в постели с Тесс, с Шарлоттой или с другими до них. Однако даже если у него и не было бы сбоя, ему неминуемо пришлось бы отвечать на ее вопросы. Несомненно, она попросила бы объяснить ей причину его депрессии и захотела бы узнать, когда он рассчитывает вернуться в книжный магазин и вообще к нормальной жизни. Она бы сказала, насколько она была встревожена и несчастна. И, вероятно, не избежала бы разговоров насчет планов на будущее. И все это было бы ради того, чтобы убедиться, что все опять в порядке и страшная страница перевернута. А это значит, что потом уже он никогда не посмеет пожаловаться на усталость, дабы ее не встревожить. Так или иначе, это станет возвращением в золотую клетку, которую он сам же и создал.
Матье сменил позу, поскольку сидеть на гальке было не слишком удобно. Последний паром, сиявший всеми огнями, уже отошел от причала и отправился в свою ночную переправу до Портсмута. Матье долго провожал его глазами, давая мыслям рассеяться. Он не чувствовал ни печали, ни тревоги, что, очевидно, было свидетельством прогресса в его состоянии. Если, правда, это временное спокойствие не говорило о противоположном — бросить все ко всем чертям, и навсегда!
— Сезар, помоги мне!
Он прокричал эти три слова, которые тут же унес ветер. Возможно, Сезар и видел его «оттуда», но что он мог для него сделать? Как в далеком детстве, когда мать и братья отвернулись от него, как при разлуке с Шарлоттой, которая увезла от него Анжелику, — он был один.
«Во всех действительно важных делах рассчитывай только на себя». Сентенция пьяницы или реализм старого мудреца? Однажды вечером Сезар дал ему этот совет, чеканя каждое слово, чтобы он остался у Матье в памяти.
— Да, только на себя, — тихо произнес он, вставая.
Спасение к нему ни от кого не придет, пора бы ему уже признать это. Несколько секунд он смотрел на черную воду перед собой, набегавшую на гальку. Прилив был на высшей точке, ветер дул все с той же стремительной силой. Обернувшись, он посмотрел на холм Сент-Адресса, куда ему предстояло подняться до его виллы. Реденькие огни окошек обозначали дома, где еще не спали. Он любил это место; разве это не доказательство, что он сохранил способность любить? И вдруг эта констатация, что не ко всему он остался равнодушен, вызвала ликование в его душе. Нет, с ним еще не покончено, он из этого выберется.
Глава 5
Нежно проходясь щеткой-перышком по безделушкам, стоявшим на витрине, Тесс тихонько посвистывала. Последние покупки, сделанные во время короткой поездки в Париж, доставили ей большое удовольствие. Особенно фарфоровая наседка, крохотные таблетницы в форме яиц, медные колокольчики. Эта серия будет замечательно продаваться на Пасху. Тесс всегда приобретала что-то новое согласно календарю. Для всего остального у нее были два верных оптовика, которых она посещала несколько раз в год, всегда отыскивая у них какие-нибудь исключительные идеи для подарков, что и обеспечивало ее магазинчику такой успех.
Раздался перезвон колокольчиков, и она с улыбкой обернулась, чтобы поприветствовать клиентов.
— Анжелика! Ах, как же мне приятно, что ты ко мне заглянула, я думала, что тебе сейчас не до меня с твоими экзаменами…
— Я уже сдала промежуточные экзамены.
Смутившись, Тесс постаралась сдержать улыбку. Ей очень нравилась Анжелика, но она смутно ощущала перед ней чувство вины. Меньше чем за неделю до этого она дважды поужинала с Бенуа и получила от этого удовольствие, о чем она, безусловно, не могла рассказать девушке. От Матье по-прежнему не было новостей, она ему тоже не звонила и даже не знала, лучше ему стало или еще хуже. То, что она могла от души смеяться в компании другого мужчины, вдруг показалось ей непростительным, а между тем она об этом нисколько не жалела.
— Ты прекрасно выглядишь, — любезно произнесла Анжелика. — Видимо, торговля идет хорошо?
— Да, пожалуй, все не так уж плохо.
— Новенькие вещички на витрине — просто прелесть!
— Я привезла их из Парижа, ездила туда в понедельник.
Она не могла вести себя естественно и боялась, что от Анжелики это не укроется.
— Как дела у отца? — заставила она себя спросить. — Когда мы с ним виделись в последний раз, он был не очень… любезен со мной.
— Сейчас я как раз собираюсь к нему заехать. Пойдешь со мной?
— Не думаю, что стоит это делать.
— Почему? Вы поссорились?
— Можно и так сказать. Он держался отстраненно и даже предложил мне поставить на нем крест и чувствовать себя свободной.
— Ты шутишь? Он тебя обожает!
— С тех пор как он уединился в своей берлоге, наверное, он понял, что я ему не слишком-то нужна.
Анжелика внимательно взглянула на нее, прежде чем заметить:
— И ты вот так просто мне об этом сообщаешь?
— А как я должна была тебе сообщить?
— Не так давно ты считала его несравненным, говорила, что это человек, которого не встретишь каждый день на улице, что он…
— О, все это было раньше. Сегодня никто уже не знает, каков он, даже он сам. Пока он просил меня подождать, дать ему пережить кризис, я еще могла надеяться, что все вернется в обычное русло. На прошлой неделе он пригласил меня пообедать в кафе, и тогда мне показалось, что это уже был огромный шаг вперед. Но надежда оказалась ложной, произошло то, что произошло: он фактически дал мне отставку. Матье обязательно поправится в один прекрасный день, но я не уверена, что этот день он захочет провести в моем присутствии.
— О, Тесс! — Анжелика, казалось, была ошеломлена тем, что только что услышала.
— Если все его оставят, как же он сможет поправиться? — пробормотала она. — Мама его бросила, братья тоже, вот теперь и ты, и даже психиатр, кажется, от него отказался! Что ж, значит, осталась только я, чтобы его поддерживать?
Она немного прошлась по лавке, протянула руку к одной из витрин, но оборвала свой жест. Когда она снова подняла глаза на Тесс, ее печаль внезапно сменилась гневом.
— Вам всем не хватает терпения, всем! Он в депрессии всего лишь два месяца, а для вас это уже слишком долгий срок! Да, всем нужно, чтобы ты был на высоте, иначе тебя безжалостно осудят и выбросят, как тряпку! Но я люблю своего отца и всегда буду защищать его.
— Не нервничай так, Анжелика. Я никогда не говорила ничего подобного…
— Именно это ты только что сказала! Да и все в твоем облике говорит о том, что ты чувствуешь облегчение. Как я только вошла сюда, я увидела тебя веселой и похорошевшей. Теперь-то я понимаю почему.
Резко повернувшись, Анжелика бросилась вон из магазина, оставив Тесс в недоумении. Когда это она была веселой? Разве она чувствовала облегчение?
Однако доля правды в словах Анжелики была, не имело смысла это отрицать. В последнее время, одинокими ночами, Тесс много думала о своем будущем. Матье был болен, а не просто уехал куда-то; невозможно было понять, когда наконец он «вернется», его депрессия могла длиться бесконечно. У нее появилось ощущение, что она больше ему не доверяет. Он перестал снимать городскую квартиру, а ведь ей не сказал; не для того ли, чтобы навсегда похоронить себя в Сент-Адрессе и никуда оттуда не выползать? Когда она обо всем этом думала, ее охватывал страх. А теплое, полное оптимизма общение с Бенуа ее успокаивало. До такой степени, что она бесконечно задавала себе один и тот же вопрос: из-за чего же она его тогда бросила? В то время ей вовсе не хотелось строить с ним совместную жизнь, ну а теперь? Матье, Бенуа… Разве еще недавно могло ей прийти в голову их сравнивать? И потом, в одном Анжелика была права: любить кого-то только за то, что он в данный момент находится в прекрасной форме, действительно очень эгоистично и достойно презрения. Безумно влюбленная в Матье, она поверила в то, что будет связана с ним на всю долгую дальнейшую жизнь, и вот уже готова повернуться к нему спиной! Значит, такова истинная глубина ее чувства? Теряясь в невеселых мыслях, Тесс машинально продолжила смахивать пыль с расставленных на витрине предметов, пока не задела ручкой щетки фарфоровую наседку, которая, качнувшись, полетела с полки вниз, разбившись вдребезги.
Она посмотрела на осколки и горько расплакалась, как раз в то время, когда в лавку зашла парочка покупателей.
Когда Анжелика подошла к дому Матье, она все еще не пришла в себя после разговора с Тесс. Она была разочарована и понимала, что отныне та уже не была ее самой верной союзницей в борьбе с депрессией отца, и теперь ей предстояло бороться в одиночку.