— Что за учреждения?
— О, их очень много! От Высшей школы иностранных языков и предприятий Диор, вплоть до Национального общества железных дорог Франции. Выбор почти безграничен. Но я бы предпочла стажироваться за границей, поскольку часть нашего курса будет проходить практику именно там.
— Я мало что смыслю в твоей учебе. Это действительно интересно, логистика?
— Потрясающе! К тому же ISEL[28] — отличная школа, которая организует партнерские отношения со многими университетами по всему миру. Может быть, я сдам экзамены на магистра, чтобы в полной мере этим воспользоваться.
— Как я понял, ты намерена путешествовать? А какое место во всем этом займет Корантен?
— Ну… пока не знаю. Еще рано, посмотрим. Возможно, ему тоже не захочется сидеть на одном месте, как и мне.
Уверенная в себе и своем будущем, она улыбнулась, и Матье улыбнулся в ответ.
— У тебя прекрасно сложится жизнь, Анж.
— Надеюсь, что так! В любом случае тебе не о чем беспокоиться: мой дом — здесь, и я не смогу долго обходиться без Гавра.
— Никогда не стоит загадывать, — напомнил ей Матье, несколько принужденно засмеявшись.
Перспектива не видеть Анжелику месяцами, а возможно, и годами, если она обоснуется где-нибудь на другом конце света, несмотря на ее привязанность к Гавру, — вселила в него грустное чувство. Он уже и так пропустил ее детство, которое она провела с матерью в Париже, пропустил годы ее взросления, но понимал, что повзрослевшие дети не должны оставаться под боком у родителей. Он должен был свыкнуться с этой мыслью, смириться.
В кармане завибрировал его телефон, и он отложил кисть, чтобы ответить.
— Матье?
Услышав голос Тесс, он оцепенел.
— Я тебя ни от чего не отрываю?
— Нет…
Не зная, что сказать, какой взять тон, он предпочел молчать. Спустя несколько секунд вновь раздался голос Тесс:
— Я только что вернулась из поездки и решила узнать, как ты…
— Из поездки?
— Да, из Италии. И мне очень захотелось тебя услышать.
— Меня услышать? Почему?
— Ох, Матье…
Она казалась такой же смущенной, как и он, однако продолжила:
— Послушай, между мной и Бенуа…
— У меня нет ни малейшего желания знать, что происходит между ним и тобой, — сухо отрезал он.
— Дай мне договорить, Матье! Насчет Бенуа, я совершила…
— Что ты совершила с Бенуа, меня никак не касается. Если ты мне звонишь, чтобы рассказать о своем прекрасном путешествии, это не самая удачная твоя мысль. Надеюсь, у вас все хорошо, и ты счастлива. До свидания, Тесс.
Он оборвал связь. Сердце бешено колотилось от волнения и гнева. За полминуты разговора она дважды произнесла имя Бенуа! Ну а их путешествие в Италию он вовсе предпочел бы не представлять. Но разве он когда-нибудь предлагал ей хоть раз отправиться с ним в путешествие?
Анжелика смотрела на него, ее глаза метали молнии.
— Как она посмела тебе позвонить, да еще и рассказывать о своем новом бойфренде? Ты был слишком добр к ней, я бросила бы трубку сразу.
Она подошла к отцу и, серьезно посмотрев на него, обняла за плечи.
— Папа, ты у меня просто потрясающий. Мои подруги из школы считают тебя жутко привлекательным. Тебе нет и пятидесяти, к тому же сейчас ты полностью выздоровел. Что тебе мешает снова появляться в обществе, заигрывать с женщинами? Да ты найдешь замену Тесс в ту же секунду!
— Мне казалось, она тебе нравится, — вздохнул Матье.
— Сначала да, очень. В начале твоей депрессии ее отношение к тебе было просто образцовым. Я была уверена, что она будет ждать, что она любит тебя и даже что ты в конце концов на ней женишься. Как бы я радовалась тогда!
— Я тоже…
Не обратив внимания на эти два слова, Анжелика продолжила:
— Я просто не могла поверить, что она настолько быстро изменит курс, и была очень разочарована. Ты ведь знаешь, что я далеко не каждого могу признать другом, и мне было очень обидно, что я так ошиблась на ее счет. Она оказалась нехорошим человеком. Ты — другое дело. Стало быть, вы не были созданы друг для друга с самого начала.
Лицо Матье расплылось в печально-горделивой улыбке.
— Отцу ты готова все простить, но не стоит быть слишком уж несправедливой по отношению к Тесс.
— Ты ищешь для нее оправданий? Их попросту нет!
— Я отвратительно себя с ней повел. Пренебрежительно, недостойно, отказался от ее помощи. И даже когда все еще было хорошо, я не заботился о ней должным образом. Мне нужно было уже давно заняться этим домом, чтобы мы могли в нем отдыхать, только вдвоем, вместо того чтобы заезжать сюда два-три раза в год. Я должен был предлагать ей вместе проводить отпуск под здешним солнцем. Мне стоило больше интересоваться ее лавкой, но все мои мысли были заняты только книжным магазином. Я повторил ту же ошибку, что когда-то совершил с твоей матерью. Разница в том, что Шарлотта терпеть не могла Гавр и не хотела в нем жить, в то время как Тесс обожает этот город даже больше, чем я. И потом, она всегда такая жизнерадостная! Разве прикладывал я когда-нибудь усилия, чтобы повеселиться вместе с ней?
— Такой уж у тебя характер, не склонный к веселью. Ничего, ты научишься. С другой.
В Анжелике говорила непреклонность молодости, а сам Матье был далеко не так категоричен. Он уже жалел, что не разрешил Тесс высказаться. Ревность, только ревность, заставила его едва отреагировать на ее просьбу, хотя это же было очевидно, что Тесс не собиралась рассказывать ему о достоинствах Бенуа и красотах Италии. Не настолько она была бестактной, напротив, всегда отличалась деликатностью и тонкостью. Итак, что же она собиралась ему сказать? Если речь шла лишь о внезапном порыве сочувствия и сострадания, то он этого не принимал: с тех пор как он вновь почувствовал себя здоровым, он не выносил, чтобы его жалели.
— Сейчас я ухожу, у меня назначена встреча, — произнесла Анжелика, внезапно заторопившись. — А до этого мне стоит принять душ, я насквозь пропахла краской!
Растроганный, Матье поблагодарил дочь за помощь и пожелал ей хорошего вечера, не спрашивая, планирует ли она провести его вместе с Корантеном. Когда она ушла, он осмотрел кухню и, довольный проделанной работой, стал убирать инструменты. Домашние дела ничуть не мешали размышлять или же отвлекаться от любых размышлений, и к тому же окружающее пространство становилось привлекательнее. Правда, теперь вставал коварный вопрос: с кем он будет делить эту чудесную кухню? Отделывать ее для одного себя? Он не был Сезаром и не имел склонности к одиночеству.
До ужина у него еще оставалось время, и он мог бы съездить в книжный магазин, однако перед этим желанием Матье устоял. Он дал себе зарок, что больше не ступит ногой туда в воскресенье, и не собирался вновь попадаться в ту же ловушку. Больше он не будет «бродить между стеллажами», как однажды выразилась Анжелика, в поисках новых идей. Завтра утром он бросится туда, полный энергии. Он вновь обрел утраченный энтузиазм, вновь ощущал восторг, а идеи появятся сами собой. Например, такая: как лучше оформить витрину с ручками и карандашами, сейчас слишком традиционную и унылую? Может быть, отдать в распоряжение детей несколько альбомов для рисования и коробок с фломастерами? Можно, кстати, изменить атмосферу в отделе научно-фантастической литературы благодаря светодиодным лампам, имитирующим небесный свод. И почему бы не выделить разным освещением полки с книгами разных литературных жанров?
Не успев как следует порадоваться тому, что он снова готов тратить любые деньги, лишь бы магазин стал еще привлекательнее, Матье понял, что проголодался. Ну что ж, сейчас он в своей свежевыкрашенной кухне приготовит себе самый настоящий горячий ужин! И, несмотря на отсутствие Тесс, мысли о которой продолжали его мучить, он пришел к выводу, что к нему наконец-то вернулся вкус к жизни.
Потрясенный, Сильвен некоторое время стоял на тротуаре, разглядывая витрину книжного магазина. Он что-то не припоминал здесь здания, выстроенного с таким размахом, но, по правде сказать, он слишком давно не был в этих местах. Если он изредка и приезжал в Гавр, то исключительно из-за матери. Много раз он давал себе обещания заглянуть к Матье, но никогда их не исполнял.
— Шикарно! — оценил Луи. — Какой праздник души… Уж я-то здесь попирую вволю!
Луи очень любил читать, он заполнил их парижскую квартиру всевозможными романами, эссе и альбомами. Когда сегодня утром он увидел, что Сильвен собирается ехать в Гавр, он объявил, что поедет с ним, и «это не обсуждается». Протест Сильвена не поколебал его решимости. «Я не пойду с тобой к матери, если ты считаешь, что мой визит ее огорчит, а поброжу по Гавру. Я до сих пор не знаю города, в котором ты родился, и мне хочется с ним познакомиться». Слишком уж долго он держался на расстоянии от семьи Сильвена. И раз уж нельзя было встретиться с матерью, он хотел хотя бы сойтись поближе с братьями.
— Ты представишь меня Матье, а потом можешь бежать в дом престарелых, хорошо?
И даже если Сильвен не пришел от этого в восторг, Луи не оставил ему выбора. Они вошли в книжный магазин, глядя направо и налево, чтобы попытаться все рассмотреть.
— Какой огромный магазинище… — вырвалось у Сильвена.
Чувствуя себя здесь очень непринужденно, Луи подошел к одному из столов, прошелся по заголовкам, взял книгу и стал ее перелистывать, изучать аннотацию.
— Если ты слишком долго пробудешь у матери, я оставлю здесь целое состояние, — пообещал он. — Где твой брат?
Сильвен пробежал взглядом по нижнему залу.
— Может, на втором этаже? — предположил он.
Сильвен направился к эскалатору и поднялся на второй этаж. Все, что он видел вокруг, завораживало его, он и понятия не имел, что брат руководил таким огромным предприятием. Когда их мать упоминала о книжном магазине, она принимала снисходительный тон, и даже когда Фабрис говорил о «километрах витрины», которые нуждаются в ремонте, он все это посчитал за шутку. Какого черта он умудрился ни разу не побывать здесь раньше? Из-за слишком большой занятости? Из-за того, что ему не терпелось поскорее покинуть Гавр? Или был склонен верить, как все старшие братья, что «последыш» не мог создать ничего выдающегося? И это полное отсутствие интереса, даже простого любопытства к деятельности Матье на этот раз сильно огорчило Сильвена. Почему никто в их семье не воспринимал Матье всерьез? Часто, когда Луи расспрашивал Сильвена о его детстве,