Руссо стал едва ли не первым во Франции автором, создавшим и слова, и музыку своей оперы. Обычно же тексты комических опер сочиняли популярные драматурги, работавшие для ярмарочных театров и отлично владевшие словом. Собственно, большинство произведений существовали одновременно и в виде пьес, шедших на сцене со сборной музыкой, и в виде комических опер, где музыка была теперь в основном авторской, и ей отводилась ведущая роль. Некоторые сюжеты использовались неоднократно, иногда под другими названиями; их принято называть «бродячими».
К числу авторов французских комедий 1750-х и 1760-х годов принадлежали, в частности, поэт и баснописец Жан де Лафонтен, военный комиссар Парижа Пьер-Рене Лемонье (о его пьесе «Одураченный кади» мы ещё вспомним), драматурги Мишель-Жан Седен и Шарль-Симон Фавар, жена которого, Мари-Жюстин, была знаменитой комической актрисой и фавориткой маршала Морица Саксонского. В 1750-х годах французский театр стал ассоциироваться в других странах Европы уже не со строгими классицистскими трагедиями Корнеля и Расина и не с помпезными постановками опер Люлли и Рамо на мифологические сюжеты, а с остроумными комедиями Седена и Фавара и комическими операми на их сюжеты.
В 1752 году французская труппа, приглашённая в Вену по инициативе графа Кауница, начала выступать на сцене венского Бургтеатра и в императорских резиденциях, и так продолжалось вплоть до 1772 года. Поначалу репертуар был довольно серьёзным (дебютировали французы трагедией Тома Корнеля «Граф Эссекс»), но уже в 1754 году по инициативе графа Дураццо на сцене возобладали комедии. Дураццо завязал активную переписку с Фаваром, и тот присылал ему из Парижа свои новые пьесы, которые тотчас ставились в Вене.
К сочинению музыки для этих представлений Дураццо привлёк Глюка, который ранее в комическом жанре практически никогда не работал («Китаянки» всё-таки не являлись настоящей оперой-буффа). Но мастерство композитора, его богатый жизненный и театральный опыт, собственные простонародные корни, чувство юмора и живое ощущение сцены сотворили чудо: Глюк «заговорил» на языке французской комедии не хуже любого француза. Где и когда он выучил французский язык, точно неизвестно, однако владел он им практически свободно, отлично ощущая и ритмику, и интонации, и остроумную игру слов.
В 1758–1764 годах Глюк написал восемь французских комических опер, поставленных частично в Бургтеатре, а частично в императорских резиденциях. Этим операм приходилось выдерживать сравнение с произведениями настоящих французов, шедшими на тех же сценических площадках, и Глюк продемонстрировал, что и в лёгком жанре он либо превосходит конкурентов, либо не уступает им.
Интересно отметить, что если в честь важных событий в жизни наследника трона, эрцгерцога Иосифа, чаще всего ставились итальянские оперы и серенады, поскольку он очень любил итальянский язык и итальянскую музыку, то празднование именин его отца, императора Франца I, уроженца Лотарингии, неоднократно украшалось французскими комическими операми — похоже, что ему они нравились больше.
К сожалению, в настоящее время французские комические оперы Глюка, за редкими исключениями, почти забыты — трудно сказать, почему. Возможно, юмор XVIII века кажется ныне слишком уж простодушным: на венской сцене, в отличие от ярмарочных театров Парижа, ничего неблагопристойного происходить или произноситься вслух не могло. Или же образ Глюка настолько ассоциируется у нас с трагедийным пафосом, что комические оперы кажутся чем-то побочным и необязательным. На самом деле они были важны для композитора и как опыт приобщения к живой французской традиции задолго до того, как он попал во Францию, и как средство упрочения своей репутации мастера на все руки. А в конце 1750-х — начале 1760-х французские комические оперы воспринимались как новое слово в искусстве и, значит, были не менее «авангардным» явлением, чем последующие реформаторские произведения Глюка.
«Мнимая рабыня», первая из французских опер Глюка, была поставлена 8 января 1758 года в Бургтеатре. Сюжет этой пьесы Луи Ансома и Пьера Огюстена Лефевра де Маркувиля относился к разряду «бродячих» и был композитору давно знаком — ещё в 1744 году в Венеции ему доводилось писать вставные арии к итальянской опере с тем же названием. Никакой социальной остроты сюжет в себе не заключал; целью мистификации, устроенной главной героиней, Агатой, был брак с её возлюбленным, чего она и добивалась в финале. Для венской «Мнимой рабыни» Глюк написал Увертюру (утрачена) и четырнадцать музыкальных номеров (сохранились в виде сокращённой партитурной записи, партичелло). Исследователи установили, что в одной из арии, «Нежная Агата», Глюк процитировал мелодию из оперы Генделя «Александр», которая в бытность Глюка в Лондоне шла на сцене под названием «Роксана»[46]. Вряд ли кто-либо в Вене конца 1750-х годов мог уловить эту связь, которая являлась скорее сентиментальной аллюзией, нежели пародией. «Мнимая рабыня» понравилась венцам; её играли как в Бургтеатре, так и во дворце Лаксенбург для избранной публики.
Премьера следующей комической оперы Глюка, «Остров Мерлина, или Мир навыворот», состоялась 3 октября 1758 года во дворце Шёнбрунн, вечером накануне именин императора Франца I. Ничего парадного в этом весёлом одноактном спектакле не было. В основе либретто лежала комедия Луи Ансома, у которой имелись куда более старые источники, как литературные (ярмарочная комедия Андре Лесажа 1718 года), так и жанровые. Это и сказка, и философская притча, и сатира, и буффонада. Согласно сюжету, два незадачливых и плутоватых путешественника, Пьеро и Скапен (Скапен — французский двойник итальянского Арлекина) после кораблекрушения попадают на остров волшебника Мерлина, где всё устроено наоборот: судьи неподкупны, торговцы честны, философ богат и элегантно одет, врач Гиппократина строго следует заветам природы, всякое насилие запрещено, поэтому вместо дуэли за сердца двух красавиц нотариус Благоразумный предлагает соперникам сыграть в кости. Скапен и Пьеро проигрывают местным кавалерам полюбившихся им нимф Аржентину и Диамантину («Серебрину» и «Бриллиантину»), но появившийся из своей пещеры Мерлин превращает двух пройдох в уважаемых господ и вручает им желанных невест — своих племянниц.
В «Острове Мерлина» Глюку было где показать свою композиторскую фантазию. Он начал оперу с оркестрового изображения бури, в которой терпит крушение корабль Пьеро и Скапена. Как отметил музыковед Томас Хаушка, это, по-видимому, вообще первый случай, когда французская комическая опера открывалась сценой бури[47]. Сам приём был отнюдь не нов — первая оперная буря появилась ещё в 1706 году в музыкальной трагедии Марена Маре «Альциона», и с тех пор такие эффектные эпизоды встречались в целом ряде французских опер. Но никому до Глюка не приходило в голову соединить этот приём с комическим сюжетом, причём отнюдь не в целях пародирования. Буря в «Острове Мерлина» — нешуточная, что доказывается последующим её перенесением в начало самой драматичной из реформаторских опер Глюка, «Ифигении в Тавриде». Юмор и сатира в «Острове Мерлина», разумеется, тоже есть, но смысл оперы благодаря музыке Глюка оказывается более глубоким, чем это предполагал текст либретто. Вообще мотив «зачарованного острова», на котором происходят невероятные события и превращения, был весьма популярен в опере XVIII века, как серьёзной, так и комической, поскольку допускал любые сюжетные и психологические коллизии.
Название следующей комической оперы Глюка на либретто Седена, «Le Diable ä quatre», переводят по-разному и всегда несколько приблизительно (например, в книге С. А. Рыцарева о Глюке предложен перевод «Кавардак, или Дьявольская свадьба»). Французское идиоматическое выражение le diable a quatre означает беспорядок, хаос, кавардак, равно как суматошного человека. Дьявол на сцене не присутствует, но имеется некий обиженный Астролог, решивший проучить надменную Маркизу и волшебным образом меняющий её местами с милой и кроткой женой сапожника, Марго. После того как урок хорошего поведения Маркизой усвоен, обе дамы возвращаются к своим законным мужьям. Сюжет, нужно сказать, несколько рискованный с моральной точки зрения, однако тема вынужденного адюльтера здесь преподнесена достаточно целомудренно — при дворе Марии Терезии поступить иначе было нельзя. «Кавардак» был поставлен во дворце Лаксенбург 28 мая 1759 года, а потом успешно шёл в Бургтеатре.
Весной того же года Глюк написал ещё одну комическую оперу, «Осаждённая Цитера» на либретто Фавара, которую сыграли 24 июня в замке Шветцингер в честь свадьбы барона Франца Карла фон Хопмеша, а в сезоне 1759/60 года перенесли на сцену Бургтеатра. Там же её возобновили в 1762 году, значит, опера пользовалась популярностью. Здесь нет никакой сатиры, а юмор носит скорее светски-галантный характер. Цитера (или Кифера) — в настоящее время греческий остров Китира, находящийся в Эгейском море и в древности связанный с культом богини любви, Афродиты. Образ Цитеры (Киферы) как блаженного края, где каждый обязательно встречает свою любовь, постоянно присутствовал во французском искусстве конца XVII — начала XVIII века: в комедии Флорана Данкура «Три кузины» (1700), в двух вариантах картины Антуана Ватто «Паломничество на Цитеру» (17171 и 1718), в клавесинной пьесе Франсуа Куперена «Перезвон колокольчиков Цитеры» (1722). Фавар, драматург ярмарочного театра, придал этому поэтическому образу новый смысл: в его пьесе, написанной в соавторстве с Бартелеми Кристофом Фаганом и поставленной в 1738 году, мирный остров Любви осаждают буйные дикие скифы. Трём воинственным пришельцам противостоят три безоружные нимфы, которые покоряют варваров своей прелестью и превращают их в галантных кавалеров. По сути, это была пародия на знаменитую «Армиду» Люлли, а музыка представления состояла, как водится, из заимствованных оперных арий Люлли и Рамо. Глюк, берясь за этот сюжет в 1759 году, ставил перед собой совсем другие задачи. Впервые после «Китаянок» ему быт предложен сюжет, в котором предполагалось противостояние двух музыкальных культур, в данном случае, грубой варварской и утончённой европейской. Н