тейный завод. А что касается их вокалиста… Не помню кто именно из культовых рок музыкантов это сказал… но звучала та фраза примерно так: «Неплохой был бы певец этот Брюс Дикинсон, вот только если бы он так сильно всё-время не орал…».
— Охренеть! — подавлено выдавил из себя Муха. — Антон Гопстопов слушал Iron Maiden. Теперь я точно видел всё. Остановите мир — я сойду!
Участковый в ответ лишь добродушно рассмеялся.
— Ага! Вот и он восемнадцатый ангар!
Серое сильно вытянутое трёхэтажное бетонное здание без окон и в самом деле имело на своём фасаде большую нарисованную жёлтой краской цифру восемнадцать.
Участковый невозмутимо остановился у запертой двери ангара и, вытащив из кармана полицейской куртки зелёную пластиковую карту, сунул её в прорезь электронного замка. Горящая красным лампочка над прорезью тут же сменилась на изумрудно-зелёную.
— А откуда у тебя ключ-пропуск? — удивился Муха.
— А меня инопланетяне в детстве похищали, — ответил Гопстопов, заталкивая арестованного в автоматически открывшуюся дверь.
— Опыты, наверное, ставили?
— Ага, ставили…
— На мозгах?
Полицейский не ответил и лишь хлопнул в ладоши, включая звуком хлопка в ангаре яркий дневной свет.
Муха зажмурился, а когда глаза таки привыкли к резкому сиянию с изумлением уставился на стоявшую посередине белоснежного просторного помещения стальную летающую тарелку. Тарелка стояла на телескопической треноге, а её шарообразная стеклянная кабина была тонирована зеркальным покрытием.
— Офигеть! — выдал Муха, ошалело таращась на космический корабль пришельцев. — А вовнутрь можно заглянуть?
— Можно! — кивнул участковый. — Но только после этого мне придётся тебя застрелить. Как свидетеля секретных государственных тайн.
— Нами тайно управляют пришельцы?
— А как же ты думал? — усмехнулся полицейский. — У самих-то ума не слишком много только и делаем что размножаемся да убиваем друг друга. Собственно пришельцы так развлекаются, стравливая нас и делая ставки. Мы для них что-то типа смеси зоопарка с ипподромом. Чёрт… таки сболтнул лишнего…
Вытащив из кобуры служебный пистолет, Гопстопов быстро передёрнул затвор и очень грустно посмотрел на Муху.
— Давай, что ли прощаться… если честно, то буду по тебе иногда сильно скучать…
— Эй, Антон, ты чего? — испугался парень. — Вальнуть меня решил?
— Ладно, живи пока, одноклеточное, — с огромным трудом победив внутри себя хладнокровного расчётливого убийцу, участковый с явным сожалением спрятал оружие обратно в кобуру. — Живи, но только не размножайся. Плодить таких недоумков как ты только многострадальное небо зря коптить.
Подойдя к массивному железному люку в дальнем конце ангара полицейский, постучал по ржавой крышке каблуком ботинка. Люк тут же открылся.
— Чего вам надо? — спросила забавная рожа очень похожая на пресловутого Хранителя Склепа из знаменитых киношных баек.
— Да вот клиента на страшный суд привёл, — ответил участковый.
Забавное существо брезгливо поморщилось:
— Все страшные суды сейчас сильно загружены. Гражданский борт вот недавно грохнулся с сорока восемью папскими легатами. Их сразу же в ад забрали, быстро просмотрев списки прижизненных деяний.
— Черти уже и в Ватикане, — сокрушённо покачал головой Гопстопов. — Дожили… войны, однополые браки, легализация наркотиков, торговля человеческими органами… Что только дальше-то будет?
— Что будет? — удивлённо взметнул густые брови Хранитель Склепа. — Конец Света будет, ясное дело.
— И скоро?
— Да вот на днях. Точно тебе говорю. Я вот только вчера гороскоп свежий смотрел.
— Короче это особо опасный преступник, — полицейский небрежно ткнул пальцем в Муху с огромным интересом слушающего занимательный разговор. — Наркоман и серийный убийца.
— Чего? — тут же возмутился Муха. — Это я-то убийца? Ох, Антоша, ответишь ты за свои слова перед метал братвой, ох и ответишь.
— Ладно, шут с вами, — кивнул Хранитель Склепа, — заходите…
Внутри непонятного подземелья было очень душно и жарко, словно в котельной атомного ледокола. Служебная куртка под мышками у слегка полноватого участкового сразу же потемнела. В многочисленных мрачных коридорах выкрашенных болотной казённой краской преобладал преимущественно красный электрический цвет.
— Зал заседаний там, — сообщил угрюмый гоблин в чёрной футболке с портретом Эрнесто Че Гевары. — Ваше дело будет рассматриваться под номером 38729.
Гопстопов кивнул и, расстегнув ворот рубашки, поволок брыкающегося Муху к окованным железом непонятным дверям. Дверей было две. На одной блестящая табличка гласила: «Справедливый суд», а на второй было криво от руки написано чёрным фломастером «Несправедливый суд».
Полицейский немного подумал и потянул на себя ту дверь, которая была к нему поближе.
— Эй!!! — заорал Муха. — Ты что это за беспредел творишь, а как же справедливость?
— Будет тебе сейчас божья справедливость, — зло процедил Гопстопов и за шиворот поволок задержанного в помещение суда. — По самые гланды!
Попав в судебный зал, Муха с удивлением отметил, что вторая дверь также вела в него. Таким образом, в какую из них заходить, особого значения не имело.
В достаточно привычного вида казённом помещении как раз слушалось дело под номером 38728. За судейской трибуной можно было разобрать только гигантские ступни титанических судей в чёрных лакированных ботинках. Всё остальное терялось где-то в клубящемся вместо потолка густом молочном тумане.
Невозмутимые исполины безразлично взирали на маленького, нелепо копошащегося где-то внизу под ними подсудимого, подчёркивая своими размерами его жалкое смертное ничтожество.
— Не крал я права на название группы, ну не крал же, — кричал круглолицый молодой человек, сжимая под мышкой плетёную корзину со свежими даже слегка дымящимися беляшами. — Здоровьем Тобиаса Заммета клянусь, ну не крал я.
— Защита, — прогремело откуда-то из заоблачной выси и стены зала мощно содрогнулись. — Что вы можете сказать в поддержку обвиняемого?
Толстый пожилой человек в неопрятном фраке и с залепленным грязным пластырем лбом резко встал со стула:
— Обвиняемый не виновен, ибо часто спал в ванной наполненной беляшами, — хриплым голосом сказал он, после чего устало плюхнулся обратно на стул.
Повисла зловещая пауза. Судьи, судя по всему, усиленно совещались. Затем раздался звук падающего на наковальню молота и громовой голос торжественно протрубил:
— Подсудимый признан невиновным.
Круглолицый парень на скамье подсудимых, радостно заголосил, подбрасывая в воздух свою корзину.
Однако звук опускающегося на наковальню молота вдруг повторился.
— Факт кражи названия метал группы «Эпидемия» недоказуем, — торжественно прогремело сверху, — тем не менее, подсудимый всё равно приговаривается к двухсотлетнему заключению в пятом круге ада за издевательства над меломанами при выпуске своих гнусных пауэр метал альбомов. Приговор исполнить немедленно!
Бедный, так бурно только что радующийся парень, даже не успел ничего толком сообразить, потому что скамья подсудимых вместе с ним уже провалилась куда-то вниз, объятая языками красного адского пламени.
— Следующий! — грозно объявили судьи. — Слушается дело № 38729, серийного убийцы-наркомана.
— А-а-а-а, — закричал Муха, но участковый, страшно кряхтя и потея, уже поволок его к вернувшейся из зловонных глубин ада скамье подсудимых.
Скамья коптила и сильно дымилась.
Приковав задержанного наручниками к быстро остывшей скамье, Гопстопов важно уселся на стул рядом с адвокатом защиты.
— Что вы можете сказать в своё оправдание? — прогремели судьи из своих небесных чертогов.
— Я не понимаю, в чём я виноват? — гневно заявил Муха. — Я не нарушал закон. Никогда!
Адвокат начал рыться в большой чёрной папке с изображением оскалившегося черепа. Часть листков упала на пол и тут же запылала синим пламенем, но толстяк во фраке этого, кажется, даже не заметил.
— Подсудимый, вас обвиняют в выращивании, хранении и распространении наркотиков, а также в их употреблении, и в убийстве музыканта Криса Корнелла в состоянии аффекта.
— Что? — не выдержал Муха. — Да он же сам повесился, все это знают!
Адвокат снова заглянул в свои бумажки.
— Тут всё чётко написано, — пожал он плечами, — а раз чётко написано, значит, так оно и есть. Убил в состоянии аффекта.
— Это, интересно, когда? — взревел подсудимый. — И за каким таким хреном?
— Попросим привести свидетеля, — прогремели судьи.
— Да что же это такое? — отчаянно взвыл Муха. — Вы все чёртовы психи! Какой на фиг Крис Корнелл? Не убивал я никаких музыкантов!!!
— Подсудимый, успокойтесь, — пророкотали судьи. — Не усугубляйте своё незавидное положение.
— В зал вызывается свидетель, — торжественно произнёс адвокат. — Рок-певица Кортни Лав…
— А-а-а-а, помогите, — истошно заорал Муха, — мама…
— Ты чего это так орёшь, дефективный? — раздражённо спросил кто-то бесцеремонно вторгаясь в только начавший как следует раскручиваться сюрреалистический кошмар.
Муха открыл глаза.
— Просыпайся, чучело болотное!
У грязной лужи стоял ухмыляющийся гном Бонч-Бруевич, и громко сопя всасывал ноздрями дорожку белого порошка аккуратно насыпанного на левый кулак.
— Ишь ты как разорался, до чего же людей конопля иногда доводит.
— Это был сон что ли? — булькнул в луже пришедший в себя Муха. — Это был всего лишь долбанный сон?
Вскочив на ноги парень принялся с матами отряхивать свою испачканную одежду.
— Но погоди… — вовремя спохватился Муха. — А где же Вадик? И где наш харлей?
— Твой друг героически вызвал огонь на себя, — ответил Бонч-Бруевич. — Увёл злобного мента за собой. Надеюсь, оторвался от него, ибо без нас с тобой мотоцикл явно стал слегка полегче. Ты когда в эту лужу красиво улетел, я подумал-подумал и тоже с харлея следом спрыгнул. Уж очень мне не хотелось попасть в какое-нибудь местное СИЗО. Я эти приятные места очень хорошо в бытностью свою молодым изучил. Даже на каторге Мордора побывал. Киркой там хорошо так поработал. Уран добывали… М-да, было время… очень непростое.