— А-а-а-а… — пуще прежнего заголосил Вадик и краска резко отлила от его взмокшего лица. — Верните Никки Сикса… я хочу чтобы моей невестой оказался Никки Сикс!
— Никки тебя не слышит! — расхохотался незнакомец, сбрасывая с головы капюшон.
— М-м-м-м-мать перемать! — Вадик кинулся к дверям спальни, но она оказалась заперта снаружи. — Откройте! Сволочи!
И он отчаянно заколотил в дверь кулаками.
А лысый седобородый похожий на Санта-Клауса подтянутый старик с серебряным кольцом в носу достал из-за пазухи очередную кубинскую сигару и меланхолично закурил.
— Успокойся придурок! Только зря хороших людей перебудишь.
«Ни в коем случае нельзя становиться к нему спиной!» — тут же подумал Вадик и, повернувшись к старику лицом, вжался задом в запертую дверь.
Роб Хэлфорд тем временем сбросил с себя брезентовую плащ-палатку продемонстрировав шикарный кожаный прикид с заклёпками и цепями.
Выхватив прямо из воздуха чёрную нацистскую фуражку, он лихо надел её на лысую голову. Затем звонко щёлкнул пальцами, в которых тут же возник длинный офицерский стек.
— Ну что красава немного пошалим?
Теряя сознание граф Линдеманн медленно съехал по закрытой двери на пол.
— Очнись мужик, утро уже! — кто-то ожесточённо и беспощадно лупил Вадика по щекам.
Вадик открыл глаза.
— А-а-а-а… мать… — заорал он, увидав над собой старческую бородатую рожу в нацисткой фуражке. — Я думал это был страшный сон… а ну отвали от меня… извращенец!
— Спокойно! — Хэлфорд перестал лупить отбивающегося Вадика и подошёл к распахнутому окну. — Ах какое чудесной утро… оно определённо вдохновляет меня на новую песню.
— Что тебе от меня нужно? — немного успокоившись, спросил несчастный парень, тяжело поднимаясь с пола. — Предупреждаю сразу я традиционной ориентации. Мне нравятся исключительно женщины.
— Твоё право! — Роб обернулся приветливо улыбаясь. — В чём проблема?
— В том что нас вчера, кажется, поженили.
— Это не считается! — усмехнулся Роб. — Это была невинная шутка. Праздник ведь юмористический.
— А женихов дававших неправильные ответы тоже понарошку убивали?
— Нет, их убили на самом деле! — тут же сделался очень серьёзным Хэлфорд. — За то что не знают досконально историю рок музыки. Я бы за такое дополнительно пытал бы раскалённым железом. Но вот ты, мужик, молодец. На все мои вопросы дал точные исчерпывающие ответы. Гордись собой.
— Да уж, горжусь! Так вы меня отпустите?
— Конечно! Иди на все четыре стороны. Ты волен делать всё что захочешь…
— Это какой-то прикол?
— Какой — такой прикол? — не понял Роб.
— Ну типа… я сейчас задом повернусь, а вы на меня как наброситесь с этим вашим жутким стеком…
— Где ты видишь у меня стек? — Хэлфорд выставил вперёд раскрытые ладони. — У тебя паранойя!
В этот самый момент дверь в спальню без проблем распахнулась и в помещение вошёл отлично выспавшийся Муха с сухой соломой в нечесаных волосах.
— Ё… — выдал он прямо с порога. — Да это же Роб Хэлфорд!!!
— Он самый! — подтвердил старик. — Самый что ни наесть натуральный. Так сказать в натуральную величину.
— Охренеть! Однако секундочку… Вадик… а что это Роб делает в твоей спальне и где эта чёртова принцесса?
— Пропала Мальвина — невеста моя, — пропел Вадик по всей видимости ещё неокончательно придя в себя. — Мальвина бежала в чужие края. Рыдаю, не знаю — куда мне деваться… Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?
— Ну и хрен с ней, — облегчённо вздохнул Муха. — А Роб здесь всё-таки как очутился?
— Да проходил вот мимо, — неопределённо ответил Хэлфорд. — Я в этом королевстве кто-то вроде доброго волшебника. Если вам вдруг понадобиться моя помощь просто произнесите вслух волшебную фразу: «Роб Стальные Булки — как стартёра втулки»! И я сразу же появлюсь, придя на помощь.
— Чип и Дейл спешат на помощь… — расхохотался Муха. — Ну ладно… будем иметь ввиду.
— Твой любимый альбом Judas Priest? — вновь возникший в руке старика стек строго указывал на Муху. — На ответ пять секунд.
— Пэйнкиллер! — особо не задумываясь, выпалил Муха.
— Отлично! А теперь твой?
Офицерский стек теперь смотрел на хмурого Вадика.
— Турбо! — ответил парень мрачно и всё ещё с опаской поглядывая на легендарного музыканта.
— Ай молодцы! — похоже Хэлфорд был несказанно доволен ответами.
— А ваш какой любимый? — тут же ввернул Муха, хитро прищурившись.
— Джугулятор! — тут же ответил Роб и, полюбовавшись обалделыми лицами друзей, весело добавил. — Шутка! Я его даже не слушал.
— Кстати про обложку альбома «Турбо», — задумчиво проговорил Муха. — Как насчёт гомо подтекста?
— А что он там есть? — удивился Хэлфорд.
— Да вот я вас об этом как раз и спрашиваю…
— Там переключатель скоростей автомобиля…
— Или джойстик для игровой приставки? — предположил Вадик.
— Нет, — отрицательно покачал головой музыкант. — Там идея ускорения… рука жмёт рычаг вперёд. А вы что подумали? Рука там кстати женская. Никакого гомо подтекста.
— Ну и отлично, — обрадовался Муха. — Шикарный был эксперимент со звуком.
— Но народ нас не понял, — пожал плечами Роб. — Многие и представить себе не могли что после такого альбома мы потом запишем сногсшибательный пэйнкиллер. Ладно, парни. Мне пора…
И сказав это старик весьма бойко перемахнул через подоконник выпрыгнув в раскрытое окно.
Через несколько секунд снизу послышался могучий рёв отъезжающего мотоцикла.
— А этаж то пятый… — как бы невзначай заметил Вадик.
— Так на то он и волшебник… — расхохотался Муха и на том инцидент с Робом Хэлфордом был на время исчерпан.
— Интересный мужик, — сказал Муха заглядывая в окно и задумчиво сплёвывая вниз. — На гея совсем непохож. Но период Тима Оуэнса в пристах он зря игнорирует. Те альбомы были стоящими.
— Ну дык, — Вадик тоже подошёл к окну и заглянул вниз, но кроме густых крон плодовых деревьев ничего интересного там не увидел. — Брюс Дикинсон помню тоже болт клал на альбомы с Блейзом Бэйли. Не любят они свои замены традиционно. А те, которые были удачными, так вдвойне не любят.
— Ну это примерно как на первом свидании всё время говорить с новой девушкой про свою бывшую! — философски заметил Муха. — Тупизм наивысшего уровня.
А в королевском дворце тем временем начало твориться чёрт знает что.
Могучий рёв мотоцикла Роба Хэлфорда разбудил престарелого короля Вольдемара, которому спросонья почудилось, что случился очередной коварный заговор.
— Всех повесить, всех! — кричал старый идиот, швыряя в перепуганных гвардейцев личной охраны стоптанные тапки. — Я приказываю утопить восстание в крови, не щадить никого: ни женщин, ни стариков, ни домашних животных.
Вадик с Мухой выскочили в коридор и принялись с остервенением прорываться сквозь толпу вопящих от страха перекошенных придворных. Как друзья очутились в подземелье дворца они и сами толком не поняли. Видимо в суматохе перепутали вход в подвал с выходом наружу. Ко всему ещё архитектурный план здания был им, разумеется, неизвестен.
В подземелье было на удивление светло и совсем не сыро. Аккуратная красная дорожка вывела беглецов в странное помещение, разбитое на тесные клетки, в котором они сразу узнали такие родные сердцу тюремные камеры, напоминающие далёкое, словно из другой жизни КПЗ, куда их не раз сажал участковый Антон Гопстопов.
Зрелище было унылым. Оно навивало грусть, тем более что все клетки были пустыми, словно, заключённых совсем недавно либо амнистировали, либо отправили на заслуженный электрический стул. Хотя, откуда он мог здесь взяться?
Однако в самой дальней клетке внезапно обнаружился горемычный постоялец. На длинной скамье, дрых ни кто иной как старый знакомый, наглый, бородатый вредный гном, встреченный давеча в совершенно непотребном виде на подступах к злосчастному городу.
— Эй, дядя, подъём, — громко крикнул Вадик, и голос его отозвался многослойным забористым эхом.
Гном хрюкнул и захрапел пуще прежнего.
— Вот же скотина, — констатировал Вадик, схватившись за шпагу. — Ну я тебя щас.
— Эй, ты чего, — вскочил гном, мгновенно проснувшись. — Что я тебе такого уже сделал?
— Ты почему здесь сидишь? — спросил Вадик, пряча шпагу обратно в ножны.
Насупившись, гном отодвинулся в угол камеры:
— А тебе-то это зачем, много будешь знать, быстро состаришься.
— Не твоё собачье дело, — резко ответил Вадик. — И вообще, как ты, собака сутулая, разговариваешь с наследным принцем этого королевства?
— Ага, видели мы таких наследных принцев, — усмехнулся гном. — В гробу и в белых галошах. Ты ещё не знаешь, дурак, во что вляпался.
— К сожалению, он уже знает, — грустно проговорил прячущийся за спиной воинственно настроенного друга Муха.
— Да ни хрена вы не знаете, — продолжал ворчать гном. — Это всё большой прикол был. Под видом невинной принцессы на самом деле прячется могущественный коварный колдун. Просто он так время от времени развлекается. Скучно ему, понимаешь ли… сплин накатывает ну и он борется со скукой в силу своих возможностей. А возможности у этого колдуна сами понимаете… безграничные.
— Да мы вкурсах уже! — беззаботно отмахнулся Вадик. — Тот колдун прикольным чуваком оказался из нашей с Мухой реальности. Да ты и сам, наверное, его знаешь?
— Опа! — оживился гном и даже привстал с тюремной скамеечки. — А вот с этого места попрошу как можно подробней!
— Известный музыкант, даже можно сказать культовый.
— Ларс Ульрих?
— Нет, не угадал!
— Тепло или холодно?
— Холодно! Он вокалист.
— Блин… тогда быть может Том Арайя?
— Мимо. Но чуть теплее.
— Жанр хотя бы подскажите, черти…
— Хэви метал!
— Хм… Джо Белладонна?
— Неа… я же сказал жанр — хэви метал!
— Майк Хоу?
— Нет!
— Эрик Адамс?
— Снова мимо.
— Тогда я сдаюсь!