Еще о «чужеродных белках»: ГМО пугают больше, чем сорта, полученные «традиционной» селекцией. Раньше бояться биотехнологий было немодно, и мало кто из сегодняшних борцов в курсе, что в современной селекции широко применяют химический и радиационный – о ужас! – мутагенез. Разве не чужероден белок с мутацией, которой, весьма возможно, «никогда не было на Земле»? (Конструировать с нуля белки, которых «никогда не было», мы пока не умеем.) Более того: небывалые прежде мутации происходят и в природе. Надо бы адептам здорового питания бояться и селекции заодно, да поздно: практически все, что мы едим сегодня, – это селекционные сорта. Ну, правда, есть лебеда и крапива.
Кстати, первый ГМ-сорт, разрешенный к коммерческому использованию – помидор Flavr Savr с пролонгированным сроком хранения, – вообще не содержит никаких дополнительных генов белков, ни чужеродных, ни копий своих. Он содержит выключатель, антисмысловой ген, РНК которого подавляет синтез определенного фермента, расщепляющего пектин клеточных стенок (отчего помидор и становится отвратительно мягким). Чтобы придумать, в чем тут опасность, надо очень постараться.
Вместо финала
Иногда возникает ощущение, что мы пытаемся вычерпать ложкой бурную реку. Новые мифы нарождаются быстрее, чем удается разъяснить предыдущие. Пока готовили к печати номер, в новостях появилось сообщение о ГМ-траве, от которой гибнет скот, и опять неправда: кормовая трава Tifton 85 была не генно-модифицированной. Авторы исходной новости(http://www.cbsnews.com/) тут же исправили ошибку и извинились. Но поздно, дохлые коровы, убитые ГМО, уже поплыли по Рунету.
Конечно, не все, кто пишет о возможном вреде ГМО, – безумцы либо жулики: противоборство мнений необходимо и в науке, и в обществе. И те, кто желает, чтобы ГМ-продукты были промаркированы, выдвигают разумное требование. Покупатель имеет право знать правду, хотя бы для того, чтобы уберечь от возможных осложнений своих мадагаскарских тараканов. Но им стоило бы понять, что для достижения цели они должны бороться за реалистичный образ ГМО в общественном сознании, а не коллекционировать страшилки. До тех пор пока «генно-модифицированный» означает «смертельно опасный», а не «дешевый и новый на рынке, зато без фунгицидов» – производители всеми правдами и неправдами будут отбиваться от проклятого клейма. А согласно собственной логике борцов с ГМО, едва ли пищевая промышленность откажется от сырья более дешевого и соответствующего санитарно-гигиеническим нормативам – все-таки, как ни крути, аргументы против ГМО слабоваты. Вот почему, пока продолжается истерика, не будет ни победы над мифами, ни реальных оценок рисков.