Глэдис подло улыбнулась, высунув язык.
– Ты хоть раз за последние сто лет в зеркало смотрел, мясной ты рулет?
– Ты, мерзкая старая…
– Мои дорогие, хватит! – дружелюбно и совершенно спокойно сказал Зевс. Туман у наших ног поднялся и превратился в нечеткие волчьи головы, которые зарычали на нас. – Еще будет время для банальных ссор. А сейчас мы должны обсудить, что делать с необузданными детьми. Как видите, – он указал на нас, – они бунтуют. Какие предложения?
– Я с самого начала сказала, что мы должны были утопить их сразу же после рождения! Всех! – сказала Персефона, поморщив нос.
Зевс вздохнул.
– И уже тогда мы решили, что не можем убивать всех детей, ведь только один из ста обретет бессмертие.
– У нас бы тогда не было этой проблемы! – Персефона равнодушно пожала плечами.
Зевс скрестил руки на груди.
– Однако теперь она у нас есть. И что же нам делать?
– Ворриор… – прошептал кто-то. Так тихо, что я еле расслышала. Это отвлекло меня от ссорящихся богов, и я перевела тревожный взгляд к лежащему на полу Пиасу. Он все еще истекал кровью. Но все-таки как-то смог незаметно повернуться ко мне, потому что еле двигался, подбирался все ближе сантиметр за сантиметром. Его глаза, или то, что от них осталось, были закрыты.
– Ворриор.
Мой взгляд упал на его рот.
– Пиас, – прошептала я так же тихо. – Ты как?
– Дерьмово.
– Любимый, мне кажется, у нас тут небольшая проблема.
Я продолжила шептать и подняла взгляд. На меня смотрел Аид. Он сначала окинул взглядом меня, а затем Мэдокса, который раздраженно смотрел на моего отца.
– Кто это? – озадаченно спросил Мэдокс.
– Аид, – выдавила я.
– Ма… что? Это Аид? Старый чудак? – ошеломленно спросил он. – Ты уверена?
– Да, это он. Помаши ему еще, – предложила я, закатывая глаза.
Мэдокс раздраженно хлопал глазами.
– Но он старый! И мужчина!
– Ворриор, – снова прошептал Пиас. – Здесь еще осталась взрывчатка. Я могу ее подорвать, чтобы их отвлечь.
– Нет! Это мы уже проходили, и исход был печальным, – прошипела я. Видимо, слишком громко, потому что боги прекратили спорить, а Зевс с улыбкой подошел ко мне. Я попыталась отползти подальше, но лианы вокруг заскрипели.
– Не хочешь рассказать, о чем вы шепчетесь, дорогая моя? Будь так добра и расскажи, исход чего был печальным?
– Э… – я сглотнула. Черт подери, мой язык прилип к небу. – Исход попыток Мэдокса встречаться с двухголовой музой. Головы… эм… они ревновали друг к другу, и он не знал, где его…
Вирус и Мэдокс одновременно расхохотались.
Зевс тоже. Белые зубы сверкнули, а в следующее мгновение я получила такую сильную пощечину, что повалилась на пол. В комнате повисла гробовая тишина. Вирус оскалился и тихо зарычал, а Мэдокс выглядел так, будто готов был оторвать Зевсу голову.
В ушах зазвенели колокольчики, и я в буквальном смысле видела перед глазами звезды, когда Зевс встал передо мной, схватил за короткие волосы и потянул вверх. Я слышала, как они тихо рвутся, и боль заставила меня застонать.
– Итак, дитя мое, скажу так, чтобы мы поняли друг друга, – все с таким же мерзким дружелюбием прошептал на ухо Зевс. – У вас больше нет свободы действий. Мое терпение не вечно, и я должен разобраться со всем этим, прежде чем Гера спустится сюда и надерет мне зад, потому что я не стою под ее дверью с цветами и конфетами и не убеждаю ее в том, как хорошо она выглядит после курса пилатеса. Хотя мы оба знаем, что весь курс заключается в сексе с тренером.
– Или тренершей, – весело сказала Персефона.
Зевс проигнорировал ее, продолжая трясти меня.
– Вы, детишки, с этого момента должны заткнуться и ждать, пока взрослые решат, что делать. Я не хочу, чтобы меня перебивали. Поняла? – он снова потряс меня. – Мы поняли друг друга?
То, что я сделала дальше, можно было описать как психическое расстройство или короткое замыкание. Но, пока Зевс встряхивал меня с каждым слишком дружелюбно сказанным словом, я, глядя на него, вытащила свою богиню наружу и выпрыгнула из тела Адониса. Зевс дрогнул, когда я вселилась в его тело и насильно вогнала каждый миллиметр своей магии. Он задыхался и шатался. Остальные боги округлили глаза, Персефона сыпала проклятиями, а Зевс упал на колени и обхватил горло. Ногти царапали кожу, в то время как я прорывалась все глубже, как паразит.
Его душа, к сожалению, была невредимой. Шар из власти, силы и почти непреодолимого желания жить выдавил меня наружу. Зевс забулькал горлом, его пальцы полезли в рот, и я не знаю как, но он закричал и потянул мою душу из себя. Я была так близко к цели! Почти смогла! Почти! Вцепившись в его разум, я попыталась держаться, но отец богов был слишком силен. Он вытащил меня из своих легких и с отвращением отшвырнул в сторону тела Адониса. Моя душа корчилась, и я выглядела как загнанное в угол животное, пока тело медленно восстанавливалось. Его черные частички становились все плотнее, и я почувствовала силу тяжести. Сначала появились кости, потом их обтянули мышцы, и, наконец, пульсирующие органы заполнили пустоту во мне. Я собралась воедино и сделала вдох. Шокированные боги уставились на меня. Все.
Зевс поднялся на ноги, задыхаясь и плюясь. Сосуды в глазах лопнули, как вдруг увидел меня, и во взгляде я увидела гнев и страх.
– Убейте детей! – приказал Зевс.
Арес и Харон тут же бросились вперед.
– Нет! – из ниоткуда появился Аид, преградивший им обоим путь. – Хватит! Прекратите уже!
– А ну уйди с дороги, старик! – зарычал Арес.
Вирус и Мэдокс тем временем кричали от боли, потому что плющ Персефоны впился в их тела. Я слышала, как рвется кожа и ломаются кости. Зеленые растения прорывались через плоть и впивались в вены. Мы должны остановить их. Сейчас. Все равно как. Я подобралась к Персефоне и с силой вселилась в ее тело. Богиня начала задыхаться и отшатнулась. Ее душа, какой бы маленькой ни была, пыталась вытолкнуть меня назад, но я ухватилась за последнюю искру, которая делала ее человеком, и раздавила, словно жука. Путь был свободен.
Я надела на себя тело Персефоны, будто пальто, и увидела мир ее глазами. Мои спутники лежали в грязи и плевались кровью. Зевс выкрикивал приказы, а Аид, задыхаясь, лежал на холодном полу. Я сосредоточилась, задействовала силу Персефоны и прекратила пытку плющом, который теперь полетел в мою сторону, словно рулетка. Щупальца хлестали воздух, будто кнут. Они окропили пол и стены серебряной кровью и вернулись ко мне. Рев Зевса вдруг утих. Ему понадобилась лишь секунда, чтобы понять, что произошло, но этой секунды было достаточно, чтобы занести руки и сбить остальных старых богов с ног. Волосы Персефоны обвивали мое тело, и я с удовлетворением заткнула рот Зевса виноградной лозой. Растения разбрасывали богов по всей комнате. Их тела с приятным звуком шлепались на пол, и теперь у нас была уже не одна секунда, а четыре. Я бросилась вперед и закинула Пиаса на плечи, пока Вирус и Мэдокс со стоном поднимались на ноги.
– Бегите к лифту! – зарычала я и затрясла Пиаса. – Я передумала. Приводи взрывчатку в действие! – сказала я ему.
Магия Зевса заставила всю комнату дрогнуть, и я поскользнулась, уронив при этом Пиаса на пол. Вирус нажал на кнопку вызова лифта.
– Залезайте! – крикнул он, когда двери открылись.
– Возьми Пиаса! – задыхалась я, пытаясь подняться с пола.
Вирус схватил моего возлюбленного, а Мэдокс помог мне подняться. Мы побежали к лифту, Пиас использовал все оставшиеся силы и метнул в богов молнию. Она дрогнула, словно змея, зашипела, пронеслась по комнате и ударилась об пол прямо перед Зевсом. Все было будто в замедленной съемке. Пыль поднялась столбом. Лицо Зевса исказилось в гримасе. Двери лифта были открыты, и Мэдокс прижимал меня к себе. Его сердце бешено колотилось. Бум-бум. Бум-бум. Бум-бум. Я хлопала глазами. Под нашими ногами что-то грохотало, будто поднимающееся в стойку животное. Пыль улеглась, и двери кабины стали закрываться. Серые глаза Зевса бешено сверкали. В этот момент из-под земли вырвался огонь, и раздался оглушительный взрыв. Лифт качнулся, а через секунду весь этаж большого холла охватило пламя. Двери наконец закрылись под испуганные визги старых богов.
Мы слишком громко дышали в этой маленькой коробке. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Лифт остановился. Я качнулась, но удержалась, схватившись за Мэдокса.
– Надо идти. Быстро, – сказал Вирус, чьи проводки на лбу отчаянно завопили. Или это был Чейн? Я уже запуталась.
– Быстро, – тихо повторила я, и это было моей единственной реакцией. Шаг за шагом я заходила все глубже в пещеру, пока мы не остановились перед Тартаром.
– Его рот закрыт, – прошипел Вирус. – Ворриор, поговори с ним!
– Эй… Эй, открой рот. Пожалуйста! – мой голос был слишком высоким и пронзительным.
Тартар и не пошевелился. Он просто лежал и… спал?
– Проснись! – громче крикнула я. Все еще никакой реакции. – Сейчас же! – мой голос дрогнул в конце, как будто я пробежала марафон. Ничего.
Позади нас раздался грохот: лифт тронулся. Я уже чувствовала, как боги приближаются.
– Ладно, плевать. Мы пойдем другим путем! – рявкнул Ви, подбежавший к пропасти с Пиасом на плечах, и прыгнул.
– Ви! – завизжала я, и Мэдокс, спотыкаясь, пошел за мной.
– Ворриор, прыгай! – зарычал Вирус.
Почему? И зачем? Мэдокс кивнул вместо меня, схватил за руку и заставил прыгнуть. Мы шлепнулись прямо на морду Тартара, чьи чешуйки были размером с футбольное поле.
– Пойдемте! – Вирус помог мне подняться на ноги и двинулся вперед.
– Ты куда? – задыхалась я. Позади нас заскрипел лифт, и помещение наполнилось энергией Зевса. Они здесь.
– Через ноздри. Они всегда открыты, – выдавил Ви и ускорился. Мы с Мэдоксом побежали вслед за ним. Это был самый ужасающий забег в моей жизни. Я запыхалась, воздух в легких свистел, и все во мне требовало отдыха, но речь шла о выживании. Остановка была равнозначна смерти. Или чему похуже.