– Ого, мой сюрприз – это какая-то «она»? – проворковал он. Магия в его глазах засияла ярче. – Я люблю человеческие сюрпризы! Хоть у меня и есть Брейв, я все же бог желания, и у меня свои…
Я открыла дверь и толкнула Чарминга.
Даймонд сидела на кровати, а Чейн, наклонившись к ней, протягивал стакан воды.
– Тебе еще что-то нужно? – спросил он, и в этот момент Даймонд удивленно подняла взгляд.
– …потребности, – замерев, закончил Чарминг свое предложение.
После этого в комнате воцарилась тишина, которая гудела громче, чем крики богов несколько минут назад. Это мгновение, наверное, было одним из самых запоминающихся в моей жизни. Они были так похожи друг на друга, так идеально сочетались бледной кожей, голубыми глазами и светлыми волосами, что мне почти больно было смотреть на них. Время замерло. По крайней мере, для этих двоих, которые смотрели друг на друга так, будто не могли решить, что им делать: плакать, смеяться или с криком выбегать из комнаты.
– Мама? – наконец произнес Чарминг, не веря своим глазам.
Я положила ладонь на его спину и начала мягко гладить большим пальцем.
– Извини, что беспокою тебя, Даймонд, – сказала я. – Но я подумала, что ты, возможно, хотела бы кое с кем повидаться.
Губы Даймонд дрожали, а в широко раскрытых глазах блестели слезы.
– Ч-Ч-Чарминг?
И снова тишина.
– Они сказали мне, что ты погиб, – наконец прошептала она. Из ее горла вырвался стон, она зарыдала и тут же зажала рот рукой, чтобы не плакать слишком громко. Слеза потекла по ее щеке. – Они сказали, что ты заболел. Я… они… тебя просто вдруг не стало, а ты был таким маленьким! Я не знала… – она окончательно разрыдалась.
Чарминг замер рядом с кроватью, словно камень: очевидно, он был в шоке.
– Чарминг! – прошипела я. – Иди к ней! – я подтолкнула его, что оказалось так же сложно, как заставить осла идти. Бог и с места не сдвинулся.
– Я думала, что ты мертв, – повторила Даймонд. Бедняжка выглядела совершенно растерянной.
Я еще никогда не видела, чтобы она плакала, и ее вид беспокоил меня больше, чем я могла представить.
Наконец-то Чарминг сдвинулся с места и деревянными, бесконечно медленными шагами направился в сторону Даймонд. Он остановился у кровати, и мышца на его подбородке дрогнула.
– Они сказали, что ты от меня отказалась, – его голос дрожал и сломался в конце. – Они привели меня в больницу вместе с другими детьми. Они… – он остановился, а Даймонд рыдала все громче. – Они ставили на нас опыты. Ставили эксперименты, как на кроликах, – его горло напряглось. – Я сидел там годами, пока не понял, что я – бог и за это меня сбросят в Тартар.
– Я ничего об этом не знала, – поклялась Даймонд, рыдая. – Я понятия не имела. Думала, они собираются воспитывать тебя на Олимпе. Мать пообещала мне это, и я приходила к тебе. Каждый день. С тобой все было хорошо. Пока ты в один день просто не пропал.
Чарминг поджал губы и стал еще больше похож на свою мать.
– Когда я был ребенком, у меня уже были зачатки способностей, – он снова замолчал. – Уже тогда я с легкостью воровал сладости. Заставлял остальных богов дарить мне то, что я хотел. Когда понял это, стал жадным. Безрассудным. Я продолжал заниматься этим, пока Афродита однажды не поймала меня на том, как я пытался заставить ее вернуть меня к тебе, в человеческий мир. Мы были на полпути, когда она поняла, что я делаю. Она расспрашивала меня, а когда я не смог дать ответов, отвела в больницу. Там были дети с похожими навыками. Боги изучали основу их способностей и пытались удалить их из генного кода. Многие погибли из-за этого.
– Я ничего об этом не знала, – снова зарыдала Даймонд. – Мне так жаль. Мне так жаль! – в поисках помощи она обернулась, пока не увидела меня. – Я ничего не знала об этом, – прошептала она.
Я кивнула и долго смотрела на нее. На свою сестру, которая, как ни странно, делала все, чтобы меня защитить. Она воспитала меня вместо Чарминга. В идеальном мире в этом не было бы необходимости. Вся острая боль, мучительные потери и горе были балластом, превращавшим людей в более мрачную версию себя. Хоть я и знала, что уже простила Даймонд за ошибки, которые она совершала, мне осталось сделать еще кое-что.
– Спасибо тебе, – прошептала я.
И все же мой голос был слышен во всей комнате. Глаза Даймонд наполнялись новыми слезами, пока она всхлипывала.
– Я люблю тебя, – сказала я. Слезы Даймонд покатились по щекам, и Чарминг осторожно смахнул их.
Чейн незаметно встал рядом со мной и мягко потянул за рукав.
– Надо бы нам ненадолго оставить их наедине, – прошептал он.
– Да, пойдем. Чарминг, ты же знаешь, где нас искать?
Бог кивнул, не отводя взгляда от матери и не сказав ни слова. Я закрыла дверь и прислонилась к ней с другой стороны, шумно выдохнув.
– Ты знал об этом? – спросила я у Чейна. – О том, что боги ставили опыты на детях со способностями?
Чейн весело поднял бровь и повел меня вниз по лестнице.
– Так как Чарминг длительное время был моей половинкой, я могу ответить на твой вопрос лишь положительно. Но знал ли я об этом, если бы не он? Нет, я ничего не знал, хоть и вырос на Олимпе.
– Это просто жутко, – услышала я свой собственный голос. По моей спине пробежала дрожь. – Иногда… – доверилась я Чейну, когда мы вышли из здания на улицы Тартара. Я сглотнула. – Иногда я думаю об Афродите и размышляю над тем, почему она так отчаянно запрещала мне приближаться к Олимпу. Возможно, из-за того, что хотела защитить? От остальных богов и от себя? Может быть, именно из-за этого она всегда так отвратительно себя вела. Я никогда не понимала этого. Она могла делать так и прятать меня в аду лишь потому, что знала: на Олимпе мне будет намного хуже. Как думаешь, в этом есть смысл? Или мои мысли звучат жалко?
Чейн долго смотрел на меня, размышляя. Я уже начала думать, что он не ответит, однако перед поворотом к «Дарк Вандерлэнд» он остановился.
– Нет, не жалко, – решительно сказал он. – Я думаю, каждая мать любит своего ребенка и защищает его. Афродита, какой бы сумасшедшей и сломленной ни была, все равно в глубине души остается богиней любви. Может быть, она решила ненавидеть тебя, потому что слишком любила. Возможно, эта любовь уничтожала тебя каким-то образом. Может, любовь пожертвовала своей любовью, чтобы ты осталась жива.
Легкий ветер играл в волосах, и я грустно пробормотала после нашего непродолжительного молчания:
– Как-то это все жутко звучит. Но что я за человек, если хочу, чтобы все так и было?
Чейн рассмеялся и небрежно положил руку мне на плечо.
– Ах, милая. Во-первых, ты не человек. А во‐вторых, что за жизнь без полноценного Эдипова комплекса?
Хм-м, может, он и прав.
Мы вошли в переулок, и без Чейна, который явно знал, куда идти, я бы точно заплутала здесь и безнадежно пропала в лабиринтах улиц. Иногда я не знала, это в Тартаре с постройкой улиц были проблемы, или же о себе просто давал знать мой топографический кретинизм.
Чейн остановился, наклонился и постучал по полу. Мы ждали. Одна секунда, две, три и магия под нашими ногами засверкала, а в земле появился люк. Вышибала выглянул в глазок и хмыкнул:
– Пароль?
– Хочу укусить Брейва за задницу, – сказал Чейн, не моргнув глазом. Я тут же расхохоталась, а вышибала, согласно заворчав, открыл дверь.
– Чарминг просто ужасен! – я захихикала, взяла Чейна за руку, и он затащил меня в клуб, который поприветствовал нас громкой музыкой и миганием светодиодов.
Чейн закатил глаза. В зеленых волосах мерцали фиолетовые огоньки, оставляя глубокие тени под скулами.
– Он всегда таким был. Пока Брейв всего стесняется, Чарминг будет постоянно ставить его в неловкие ситуации. В этом отношении он тот еще садист.
– А ты как себя чувствуешь? – мой голос поглощал глубокий бас, и все же Чейн, кажется, понял меня, потому что его губы растянулись в грустной улыбке.
– Ты о том, что любовь всей моей жизни влюбился в кого-то другого?
Я колебалась, но все же кивнула. Чейн сжал мою руку.
– Я уже давно не тот Чейн. Просто усталая копия, обреченная жить дальше. Если бы я чего-то и хотел, так это мирно умереть. Окончательно. Я чувствую себя паразитом, который высасывает жизнь из чужого тела и оставляет огромные дыры, которые Вирус мог бы заполнить своей жизнью.
Сочувствие сдавило мое сердце, и я нежно погладила Чейна по руке.
– Я уверена, Вирус так не думает. Но, возможно… ты мог бы рассказать о своем желании. Он бы тебя понял.
Чейн улыбнулся и заправил прядь волос мне за ухо.
– Он знает об этом, и мы уже искали возможность друг от друга отделиться. К сожалению, ее не существует. Помимо того факта, что Вирус бессмертен, нам нужна богиня вроде тебя, способная уничтожить разум. Но у нас с Вирусом все как… – он помедлил, подбирая правильные слова. – как с пирогом. Раньше мы, может быть, и были чем-то вроде яйца и муки. Самостоятельные и совершенно независимые друг от друга ингредиенты. Однако после того как нас смешали, мы уже неотделимы друг от друга. Если ты убьешь меня, умрет и Вирус, и наоборот. Поэтому я живу с этим. Ради него.
Я посмотрела на Чейна и, должно быть, выглядела, как побитый песик, потому что бог щелкнул языком и погладил меня по волосам.
– Не смотри так на меня, милая. Ты идешь ему на пользу. Идешь нам на пользу. Его душа уже давно не была такой сильной, и он просыпается намного чаще, чем раньше. Я благодарю судьбу за день, когда он привел тебя к нам. Может быть, однажды он станет настолько сильным, что я смогу заснуть навсегда, а он будет жить жизнью, которую заслужил. Как бы я хотел этого для него.
– Но я же ничего не делаю…
Чейн подмигнул мне.
– Ты выводишь его из себя, а это уже что-то. Кроме того, он заслужил кого-то, кто время от времени сможет заботиться о нем. Даже если это только по-дружески. Ты даришь ему надежду и мигрень, но первое, конечно, перевешивает, – он захихикал и потащил меня дальше в клуб.