Дахир перебрался через скалу, составлявшую границу его владения, достал свой магический жезл и, опустив его к земле, пошел вдоль скал к тому месту, где накануне ему слышался шум подземных вод.
Вдруг его жезл начал вздрагивать, уклоняться вперед, увлекая хозяина, пока наконец не остановился на расщелине одной скалы. Дахир прислушался, и до его тонкого слуха ясно донеслось клокотание невидимого водяного потока.
Очевидно, там протекал могучий источник, не находивший выхода.
Заткнув за пояс жезл, Дахир обнажил волшебный меч. Блестящим клином он очертил в воздухе огненный треугольник и затем несколько каббалистических знаков, произнося в то же время формулы, вызывающие духов стихии.
На острие меча сверкнуло голубоватое пламя, и тогда Дахир быстро вонзил таинственное оружие в расщелину.
В тот же момент раздался взрыв. Расщелина скалы раздвинулась, и из нее стали вылетать камни и земля; потом вырвалась широкая струя воды, которая хлынула с такой силой, что покрыла ноги молодого мага и, наверно, опрокинула бы его, не воткни он тотчас же перед собой свой меч. Пенистые волны разделились на два рукава и стали наполнять ров, который, извиваясь, спускался в долину.
Очень довольный, Дахир шел вдоль нового потока, а потом свернул вправо и осмотрел долину.
Вскоре он открыл обширное углубление, походившее на высохшее дно озера. Опыт с волшебным жезлом убедил его, что воды, исчезнувшие вследствие какой-нибудь катастрофы, заполняли собою подземные пещеры, и надлежало вызвать их на поверхность.
Не теряя времени, он вынул волшебный меч, очертил им в воздухе круг и произнес формулы. Жилы на его лбу надулись под напряжением воли, а глаза метали пламя.
Вдруг с острым свистом из атмосферы сверкнуло что-то вроде стрелы, красной, как раскаленный металл, которая вонзилась в середину начертанного Дахиром круга.
Земля задрожала и стала растрескиваться; потом со всех сторон хлынула вода, и мутные волны стали наполнять высохшее ложе.
Погруженный в работу, Дахир не заметил, что небо покрылось густыми сизыми тучами; бурный ветер поднял вихрь пыли, и лишь когда прокатился могучий удар грома, он поднял голову и увидел, что потемневшее небо бороздили сверкавшие молнии.
– Ага! Супрамати занялся грозой, – прошептал он, улыбаясь.
И, не обращая больше внимания на работу приятеля, он стал снова наблюдать, как наполняется чаша озера, а ветер вздымает пенистые, косматые волны.
Гроза между тем перешла в ураган; громовые удары потрясали землю, молнии диким блеском зловеще озаряли бесплодную долину и причудливые зубчатые контуры мрачных скал. Ветер ревел, свистел, и хлынул проливной дождь.
– Это, пожалуй, уже слишком, – проворчал Дахир, встряхивая свое промокшее в одну минуту платье. – Надо пойти к Супрамати и поздравить его с великолепным ураганом, а затем позвать в пещеру.
И он поспешно направился к холмистой преграде, разделявшей их владения.
Он увидал Супрамати стоявшим на выступе скалы с поднятым жезлом; взор его сверкал и он, казалось, повелевал бурей.
В несколько шагов Дахир был около него и со смехом тряхнул его за руку:
– Поздравляю! Гроза сделана мастерски. Но, мне кажется, она может сама разыграться дальше, а мы пойдем в пещеру. Ты устроил целый потоп.
– Может быть, я употребил слишком сильную формулу; это мой первый опыт. Взгляни, однако, как работают духи стихий.
Дахир поднял глаза к темному небу, и оба залюбовались происходившей там работой.
Фаланги сероватых теней плотными рядами пронизывали воздух во всех направлениях. Их путь обозначался миллиардами искр, которые сливались и огненными зигзагами прорезывали сизо-черное небо. Другие колонны духов толкали скоплявшиеся тучи, словно что-то лепили и сгущали в пространстве.
– Пусть себе работают. Все идет, как я им приказал, – сказал Супрамати. – Пойдем в пещеру. В самом деле, здесь слишком сыро. Но, сказать правду, управлять стихиями тяжелое дело.
И от души смеясь, оба бегом направились к своему жилищу.
Переодев сухое платье и обтерев мокрые волосы, они стали у входа в пещеру, наблюдая, как понемногу стихала гроза, прекращался дождь и ветер разгонял тучи. Наконец, выглянул кусочек голубого неба, и вдруг блеснул широкий солнечный луч, обдавший землю теплом и светом.
В радостном восторге Супрамати поднял руки к небу.
– Привет тебе, царственное светило, помощник всех сил творческих, животворный очаг света, тепла и надежд. Как я понимаю, мудрейшие из народов, египтяне, поклонялись тебе на коленях! Где появляешься ты, сердце людское оживает, и надежда возрождается в душе; человек поднимает свою поникшую голову и оживленный, укрепленный тобою, бодро принимается снова за работу. Нам также, Дахир, небесный благодетель Ра-победитель, источник жизни и изобилия, – посылает свои лучи и улыбкой приветствует наши труды.
Дахир сочувственным взглядом смотрел на оживленное и взволнованное лицо своего друга.
– Да, первый день нашей работы был плодотворен, – сказал он с улыбкой. – У меня есть озеро, источник, голубое небо и солнце. Будем надеяться, что с помощью Ра в будущем у нас будет трава и другие хорошие вещи.
– Ах, как бы я хотел иметь дыню, грушу или какой-нибудь сочный плод! Я так голоден, точно я все еще бедный смертный Ральф Морган! – воскликнул Супрамати, резко переходя к действительности.
– Потерпи немного. Как только у нас появятся растения, мы станем выращивать плоды ускоренным темпом; а пока довольствуйся питательным порошком.
– И не подумаю. Я сейчас же добуду весьма сытный обед, – сказал Супрамати, доставая свой жезл.
– Ты собираешься, кажется, извлечь себе обед из воздуха? – спросил Дахир, смеясь.
– Нет. Для такого храброго и знаменитого разбойника, каким ты был, ты не особенно находчив, друг Дахир.
– Конечно, я немного отвык от моего старого ремесла, тем не менее начинаю, кажется, понимать. Ты просто хочешь стащить обед, – шутливо возразил Дахир.
– Фи, какие грубые выражения для бессмертного мага! Я хочу просто, в виде опыта, приказать первичным духам принести нам из нашего гималайского дворца обед более существенный. Эбрамар сказал, что от нас одних зависит создать себе довольство, и не запретил пользоваться нашей магической силой и каббалистическими формулами. Ну, иди скорее ко мне.
Своим жезлом он очертил обоих большим кругом, поклонился на север и юг, восток и запад, произнося формулы, которые призывали к нему первичных духов, и повелел им исполнить его приказания.
Вскоре глухой шум раздался в пещере, послышались всюду сухие удары и стали появляться сероватые облачные тени, усыпанные фосфорическими пятнами; разноцветные огоньки вихрем закружились в бешеной пляске за пределами круга и послышался беспорядочный гам, крики и свист, словно ветер в грозу.
Супрамати поднял руку, произнес формулу, и наступила тишина. Затем через минуту стена как бы расступилась, сверкнул широкий луч, и в голубоватом фосфорическом свете показались скопища сероватых призрачных существ, тянувших и толкавших с головокружительной быстротой какой-то облачный предмет, бесцветный и легкий, как паутина, который дрожал и колебался, но имел вид уставленного яствами стола.
Вдруг огненный зигзаг прорезал воздух, земля вздрогнула, точно от громового удара, и тяжелый объемистый предмет с сухим треском вдвинулся в круг. А прозрачные массы низших существ исчезли уже в воздухе подобно легкому дыму.
Супрамати опустил руку, спрятал жезл за пояс и отер струившийся по лбу пот.
– Браво! Стол готов и может удовлетворить даже обжору! А ты славно истолковал слова Эбрамара, что от нас зависит жить в довольстве, – засмеялся Дахир.
– Посмотрим, что нам подали, – сказал Супрамати, очень довольный, осматривая стол, от которого доносился приятный аромат.
Посредине красовались превосходная дыня и пирог, облитый вареньем; вокруг стояло несколько блюд зелени, свежее масло, хлеб, сыр, мед и кувшин с молоком.
– Да ведь они, вероятно, стянули это лукулловское пиршество на кухне какого-нибудь раджи, – прибавил Супрамати, восхищаясь не столько самим обедом, как способом, каким добыл его.
Приятели поели с большим аппетитом и часть провизии оставили на ужин. Тут же было решено, что на будущее время они будут доставать обед по очереди.
В следующие дни они продолжали отыскивать и извлекать новые подземные ключи, воды которых потекли в овраги. Они увидели также, что во многих местах вода и проливной дождь смыли песок и обнажили почву, пригодную для обработки.
Пользуясь способностью двойного зрения, приобретенного продолжительной работой над обострением их чувств, они скоро нашли невидимые для непосвященного подземные артерии, красные и жгучие, пронизывавшие землю по всем направлениям.
То была первобытная материя, так сказать, кровь планеты, которая текла, ища себе выход из-под твердой и сухой коры.
Тогда они занялись добыванием известного количества первобытной материи, чтобы извлечь из нее семена флоры и фауны, зародыши жизни, заключавшиеся в таинственной эссенции и ожидавшие, чтобы влажные земные пары пропитали их и вызвали на поверхность.
Наука ускоряла длительную работу природы. Могучая воля адептов быстро вызывала на поверхность таившееся в недрах земли богатство и затем жизненные начала, извлекавшиеся непосредственно из первобытной материи, распределялись по поверхности.
Супрамати сделал план своего владения и каждое место его обозначил именем растения, которое желал на нем вырастить, а затем он разбил землю по участкам и работал на них попеременно. Стоя посередине такого участка с вытянутыми руками, со вздутыми от страшного усилия воли жилами на лбу, он точно преображался. Из всего его существа исходили фосфорический свет и порывы тепла. Из пальцев его то шли длинные огненные струи, уходившие в землю, то лились лучи белого серебристого света, который стлался по поверхности и покрывал землю точно легкой дымкой.
Усилия его скоро увенчались успехом.