— А вот я ничего не слышал — произнес стоящий с ним рядом и, опираясь на свой ледоруб, бизнесмен американец Дон Штерман.
Он пришел в себя после того обморока и вроде чувствовал себя теперь хорошо.
Леонид Волков посмотрел на небо над головой и звезды.
— Придется тут ночевать — он произнес нам всем — Надо доставать палатки. Ночь будет вроде тоже хорошая.
— Я и с базовым лагерем на Балторо связь наладить не могу — произнес мне Леонид, лежа рядом со мной впритык в своем спальном теплом мешке — Рация как сдурела, только свистит и трещит, как будто ее кто-то глушит.
— Завтра, если все будет нормально, мы доберемся до вершины горы? — я спросила его.
— Мы прошли уже много и почти достигли вершины — он мне произнес — Лично я отступать пока не намерен. Это моя работа. Да и не могу же я разочаровать свою спутницу моей любви — он произнес нежно и мягко, прижимая меня к себе и закутываясь еще сверху вместе со мной теплым шерстяным одеялом.
Трое других участников разбили рядом с нами тоже палатку. Им в этом помог Леня. И уже, наверное, там во всю, спали, не снимая кислородные свои маски, раздевшись и суша свое белье мокрое от пота над горящей в палатке керосинкой… Леня проверил их баллоны, и регуляторы подачи кислородной смеси, как и положено горному сопровождающему туристов инструктору и проводнику.
— Плохо, что мы не взяли лыжные палки — произнес он мне — Только бы бури не случилось. И не застала бы она нас тут на этом месте Я молю эту гору о хорошей погоде. И сегодня, и чтобы погода была завтра.
Мы так и уснули в масках и с активной постоянной подачей кислорода.
В палатке горела керосинка, согревая ее, как только могла. И на ней таял в металлическом котелке сколотый с каменного небольшого торчащего из снега черного утеса большая сосулька. Какая-никакая, но вода. Чистая здесь и из чистого льда и снега вода, которая вполне пригодна для питья или для варки. Еще можно было теплой водой тут в палатке умыться.
Наша палатка была лопатами со всех сторон осыпана снегом и засыпана для упрочнения от ночного сильного ветра до половины. Да так, что в не пришлось, разгребая снег в стороны на входе заползать на крачках..
Я прижалась к Леониду, а он, ко мне согревая собой в теплом том большом шерстяном одеяле.
Я почти полностью была завернута в свой спальный утепленный мешок и вскоре уснула в руках своего любимого мужчины. И, похоже, стала видеть сны. Какие-то необычные и странные.
Там были горы. Кругом одни горы. Но, не совсем, такие как эти и не похожие на Каракорум. Горы из другого какого-то горного мира. И какие-то высокогорные селения. Там парили горные в небе орлы, а по склонам гоняясь за горными козлами и баранами, носились красивые пятнистые барсы.
Где была я, я не знаю. Но оказалась в большом каменном белоснежном с высокими потолками дворце, дворце из горного белоснежного мрамора с высокими колоннами и широкими каменными ступенями на входе и внутри того дворца, отделанного еще и сверкающим повсюду золотом.
Я шла по тем ступеням и куда-то все вверх. Я даже не знала куда иду, но шла, постоянно оглядываясь и рассматривая все кругом.
Я вошла в огромный видимо тронный зал этого дворца, где потолки были еще выше, и золота было еще больше. Все кругом светилось и блестело странным таинственным голубоватым светом.
Я услышала жуткое рычание. И мне навстречу выбежало два снежных барса. Пятнистых и на коротких лапах. С длинными пушистыми красивыми хвостами. Таких, какие существовали в реальной настоящей природе.
Они остановились передо мной, и я остановилась тоже, замерев от ужаса и боясь, что они набросятся на меня и просто порвут в клочья своим зубами и когтями как какого-нибудь горного козла или барана.
— Не бойся их! — я услышала женский голос — Иди сюда.
Я увидела ее. Чогори сидела на своем высоком белоснежном в золоте троне и что-то прокричала барсам на каком-то неизвестном, видимо древнем языке. И те, отошли от меня и побежали к ее трону, усевшись рядом у высоких его ступеней по обе стороны и превратившись в каменные отделанные, как и все тут кругом сверкающим золотом скульптуры горных хищных кошек.
— Подойди ко мне! — произнесла та, невероятной красоты молодая не старше тридцати лет, а то может и гораздо моложе на вид женщина. Высокая и статная. С узкой гибкой талией и в белоснежном длинном своем, расписанном странными, но красивыми узорами платье. Один в один как ее описывал мой Леня Волков.
Очень красивая с черными изогнутыми тонкими бровями и черными как сама ночь ледяными и холодными глазами, полными жажды неуемного секса и одновременно зловещей кровожадности, полными развращенной любви и любовного губительного безумия для тех, кто влюбиться в нее. И тех, кого она выберет для себя. В золотом венце, похожим на большую, на ее миловидной женской голове корону. С черными длинными вьющимися, как черные змеи по ее плечам, груди и спине живыми волосами.
— Не бойся — она уже тише, но повелительно произнесла мне.
— Я не боюсь — я ей ответила и подошла к ее тому стоящему на высоких ступенях белокаменному в сверкающем золоте трону.
— Вот как?! — она громко произнесла и расхохоталась на весь свой каменный дворец. Ее смех сотряс все его стены, и казалось, сотряс даже те за его стенами горы.
— Что смешного? — спросила я, даже не понимая, что делаю сейчас в своем том сне.
— Первый раз вижу того, кто меня не боится. Так ли это? Ну, все равно подойди ко мне поближе — произнесла снова она мне.
Она встала со своего трона, и пошла спускаясь ко мне навстречу. И мы встретились друг с другом на середине каменной тронной лестницы.
Она осмотрела своими черными глазами меня всю с ног до головы, произнесла мне — Нет, ты мне не соперница. Но он почему-то выбрал тебя. Я спрошу его почему, он предпочел, другую, мне?
— Кто он? — я ее помню, спросила, так и недопонимая в том сне ее слова.
— Много вопросов, смертная женщина. Я вызвала тебя сюда, чтобы лучше увидеть ту, кто встала между моим любимым и мной — произнесла королева ледяного горного дворца — Я давно присмотрела его еще в горах Тянь-Шаня и горах Памира. Я полюбила его всем своим ледяным сердцем королевы гор. Убирайся отсюда. Я не намерена его делить с тобой, смертной. Я первая разделила с ним постель любви и он мой. Я оставила ему жизнь, но возьму с него свою плату. И он только мой и ничей больше. Он достоин моей любви и бессмертия.
— Кто он?! Скажи, кто?! — я помню, крикнула ей и проснулась вся мокрая от жаркого липкого своего пота и прижалась к Леониду еще сильнее, понимая теперь все, и кто она. Что она, эта ведьма гор хочет.
Меня трясло и лихорадило не по-детски. Леонид прижал меня к себе и сильнее закутал в одеяло себя и меня. И я снова крепко уснула.
8211.Бутылочное горлышко
Нас разбудил очередной горный грохочущий снежный обвал. Многотонная масса снега рухнула с Северной стены Чогори в бездонную пропасть вдоль северного длинного скального и острог о, как нож ребра вершины, сметая все на своем пути громадной сотрясающей гору лавиной. И вылетая снежной огромной массой и пылью даже на северный большой и обширный ледник Ждиаккиаджо К-2 на сторону горного Китая. Часть лавины, разделившись надвое, прошлась по склонам горы в сторону на Восток и вершины Джианг-Кангри, высотой 7544 метра.
— Ничего себе бабахнуло! — произнес вылезший первым из стоявшей рядом с нашей палаткой бок о бок югослав писатель и путешественник Сержи Живкович.
За ним вылезла японка врач из Токио Юко Таконако. Они оба поправляя свои рюкзаки, и глядя на нас, готовились к дальнейшему подъему к вершине. Но вот с бизнесменом из калифорнии дел о обстояло плачевно. Он ели встал на ноги. Возраст и сама запредельная высота сказали свое пагубное в его отношении слово.
Леонид предложил ему остаться здесь и не идти дальше к бутылочному горлышку вершины в районе 8211, боясь, что Дон Штерман вообще не преодолеет эту преграду на пути к конечной точке на отметке 8611.
— Нам надо успеть за сегодня подняться на вершину и потом успеть снова сюда — произнес Леонид Волков — Чтобы отсюда идти в размеренном темпе и под горочку снова к отметке ниже 8000 метров. Нам надо успеть выйти из зоны смерти теперь и как можно быстрее, пока погода стоит нормальная.
Он снова достал свою рацию, н о результат был тот же. И это ему не нравилось. Он волновался за первую группу там внизу и свою горную альпинистку подругу американку Линду Трауэ. Это было видно по нему. Ему Леониду было не по себе сейчас, но он был обязан нас доставить на саму вершину. Таковы условия денежного контракта. Иначе, все было бы совершенно напрасным, вернись он, не доведя нас до второй вершины мира. Тот же Дон Штерман затребовал бы назад свои вложения в горную экспедицию. Не знаю, как бы к этому отнеслась Юко Таконако и Сержи Живкович, но Дон Штерман точно бы разорвал контракт и забрал бы свои у Леонида Волкова деньги. Он из-за этих денег и полез в горы и теперь даже еле живой, рвался на саму вершину.
Эта гора сводила его с ума. Там в своей Калифорнии он твердил всем, что поднимется на К-2. За любые деньги.
Дон был неузнаваем. Его достала вершина и сама высота. Но он был как ненормальный и рвался вперед, подталкивая Леонида идти и не ждать никого. О возвращении с половины маршрута назад и речи быть не могло.
Лени это не нравилось, но он, все же повел нас дальше к бутылочному горлышку.
Мы шли, так же как и до этого.
Леонид Волков впереди. Я за ним в двойной связке на двух карабинах. Потом Юко Таконако, Сержи Живкович и Дон Штерман. Штермана опять поставили последним. И он был как балласт, на этой сто метровой перильной длинной веревке, шатаясь из стороны в сторону, тянул всех обратно и в стороны. И Сержи Живковичу приходилось его постоянно подтаскивать к себе, контролируя по приказу Леонида этот длинный перильный нейлоновый альпинисткий фал.