– Волчица могла одолеть дракона? – с сомнением покосилась на гоблина Таша. – Вот уж быть не может! – вырвалось случайно, и она тут же пожалела о сказанном, боясь обидеть Ришту, но тот лишь улыбнулся в ответ.
Из книг принцесса знала, что сильнее дракона нет существа в мире. Поэтому и не поверила гоблину. Ну, василиск, ну, виверн, ну, грифон! Но чтобы волк мог одолеть дракона?!
– И такое бывало, – словно прочтя ее мысли, сказал Ришта, – а когда Луначара умерла, ей воздвигли храм.
– Волчий храм? – восторженно переспросила Таша.
– Да. Ты скоро увидишь его, – Ришта остановил волка и спрыгнул на землю. – Оставь коня здесь, дальше пешком.
– Хорошо, – Таша кивнула и спешилась.
Ришта аккуратно взял ее за руку, вопросительно посмотрел – девушка не возражала. Они двинулись через высокую траву. Горячая рука гоблина сжала ее хрупкую ладонь. По спине принцессы пробежали мурашки… не от страха…
Они спустились в низину, и Ришта показал девушке необычное сооружение исполинских размеров. Оно было похоже на лежащую на боку огромную бочку, обтянутую рогожей и поросшую мхом. Кое-где сквозь порванную ткань виднелись белые обода, поддерживающие конструкцию.
Поскольку девушка и гоблин подошли почти вплотную, рассмотреть все строение целиком было сложно. Таша не могла понять, что это вообще такое и чем тут восхищаться. Она в недоумении уставилась на Ришту:
– Это храм?
– Не поняла? – ухмыльнулся тот. – А ты приглядись повнимательнее, некромант.
Таша снова уставилась на белую, вроде бы каменную опору… вроде бы каменную. Странная догадка промелькнула в голове, но…
– Не может быть! – принцесса завороженно подняла руку и вздрогнула, коснувшись гладкой белой поверхности. – Это Она?
– Ее храм, – уточнил гоблин. – Когда Луначара пала в неравной битве с армией захватчиков, мой народ спрятал ее тело, а шаманы запутали следы к нему. Потом гоблины пришли сюда и стали молиться Ей… Ее тело стало храмом. Идем! – Ришта снова ухватил принцессу за руку и потянул за собой.
У пораженной Таши заплетались ноги. Она не верила своим глазам: белые «обода» были ничем иным, как ребрами, а рогожа и мох – шкурой гигантского мертвого зверя.
– Мне… мне… можно туда? – еле выговорила принцесса.
– Можно, ты ведь идешь к Ней с миром, – гоблин крепче сжал девичью руку. – Не бойся, ты же некромант, – он добродушно подмигнул принцессе, – не упусти свой шанс увидеть такое!
Они обошли храм вокруг. Принцесса с восторгом осматривала огромные кости: вот могучие лапы, длинные пальцы, завершающиеся гигантскими когтями. Череп волчицы был входом, верхняя челюсть служила крышей, а нижняя, видимо, оставалась под землей.
– Пойдешь внутрь? – Ришта серьезно, без прежней беззаботности, посмотрел в глаза своей спутнице.
– Да, – кивнула она. – А ты?
– Одна иди, – строго указал на вход гоблин, – ты должна войти туда сама.
Чуть дыша, принцесса робко шагнула внутрь. Пройдя через пасть с нависающими как сталактиты зубами, она оказалась внутри.
Таша прислушалась. Оказывается, храм был наполнен звуками: шелестом ветра и шуршанием длинных прядей густого рыжевато-песочного меха. Сквозь разрывы плотной шкуры вниз спускались столбики света с играющими в них пылинками. Тут и там беззвучно махали крылышками большие серые бабочки.
Принцесса зажмурилась от восторга. Сердце вырывалось из груди. Девушка принюхивалась, силясь уловить знакомый запах, но в храме пахло лишь медом и степью. Сухой горячий воздух обжигал ноздри, сек их невидимыми острыми песчинками, отчего в носу защипало.
– Апчхи, – Таша зажала нос ладонями, испугавшись, что совершила богохульство. – Простите, – вежливо сказала она пустоте, однако в ответ откуда-то прозвучал старческий, скрежещущий, словно несмазанная дверная петля, голос:
– Будь здорова, дитя, да хранит тебя Степь и все ее святые.
Таша поспешно обернулась. Позади нее, припав спиной к выходящему из земли ребру, сидел старик. Лица его видно не было, но по рукам, зеленым и узловатым, как болотное дерево, становилось ясно, что это гоблин. Длинные волосы серебрились сединой. Ветхую одежду незнакомца украшали бусы и перья, а с его посоха свисали черепа мелких животных и неведомо как попавшие сюда морские раковины.
– Хороший день, чтобы подумать, – прокряхтел старик.
– Да, очень, – согласилась Таша, не зная, как себя вести.
– В такой день самое время поболтать с мертвыми. Ты ведь это умеешь?
– Да не очень-то, – девушка задумчиво почесала голову, – я, конечно, пытаюсь…
– Вот и пытайся дальше, – не дав ей договорить, каркнул старик. – Только учиться тебе еще и учиться!
– Ага, – покорно кивнула Таша, – а у кого?
– У кого? – старик кашлянул и вынул из складок одежды трубку. – Учителя тебе надо найти.
– Как же его найти?
– Сам найдется, – щелкнуло огниво, и серые бабочки беспокойно разлетелись в стороны от едкого запаха мятного табака.
– А как я узнаю его?
– Как узнаешь? Подойди-ка поближе!
Таша послушно шагнула к старику.
– По глазам его узнаешь, – загадочный гоблин вскинул голову, и девушка вздрогнула всем телом, резко отшатнувшись назад: вместо глаз на старом сморщенном лице зияли уродливые темные дырки.
– Не пугай гостью, шаман, – сильные руки поддержали Ташу за плечи, не дав упасть, – будь так добр!
– И тебе хорошего дня, мальчик, – старый гоблин поприветствовал подоспевшего Ришту. – Смотри, кто пожаловал сюда, – он протянул руку в сторону.
В дальнем углу храма поблескивали два желтых огонька. Темным силуэтом там лежал зверь. Луч света падал на кусочек его пятнистой желтоватой шкуры. На неподвижной морде кружевом расселись серые бабочки. Но вот зверь зевнул, оскалив внушительные клыки и заложив назад оттопыренные уши, и бабочки хороводом взметнулись наверх.
– Гиена? – Ришта с восхищением смотрел на зверя, – Властелин Падали, – он благоговейно склонил голову, то же самое сделала и Таша.
– Добрый знак! – шаман пустил кольцо из своей трубки. – Давно в эти края не забредали они – Властелины Падали, повелители и хозяева всей мертвой плоти, что лежит в степи. Не зря он пришел. Будет большая битва, и многие лягут в ней, но, если вернулись гиены, – это добрый знак.
– Война? – настороженно переспросил Ришта.
– Война. Не бойся, мальчик, воин рожден для битв, и если веришь в себя, то хватит сил защитить и свою жизнь, и жизнь того, кто тебе дорог.
– Я не боюсь битв! – глаза Ришты яростно сверкнули. – Боюсь за деревню, за женщин и детей.
– Не бойся ничего, ты дома, ты в степи. Она поможет тебе…
Назад ехали молча. Ришта был как никогда мрачен и напряжен.
Они вернулись в селение под вечер. Теплый ветер разносил вкусный запах еды и мирные голоса жителей, даря ощущение уюта и покоя. Таша бросила взгляд на Ришту, он улыбнулся ей в ответ:
– Сегодня в деревне будет большой праздник – Полнолуние! Ночь всех волков, – заговорил наконец Ришта.
– Здорово! – воодушевленно отозвалась Таша.
– Можно будет наесться и напиться вдоволь, – снова попытался разрядить обстановку гоблин.
Принцесса улыбнулась для порядка, но мысленно все еще была в удивительном храме. Странные слова старого шамана про учителя не выходили у нее из головы. Неужели ее жалкие попытки овладеть некромантией не случайны и у нее может что-то получиться? Не может быть…
Принцесса, всю жизнь прожившая в тени своей прекрасной сестры Оливии и привыкшая к тому, что дядя с тетей всегда и все за нее решали, давно перестала верить в себя. Все ее мечты о свободе и славе оставались лишь мечтами. Девушка мучилась от безысходности и бессилия, понимая, что не может спасти не только себя, но и друзей. Они-то не виноваты в том, что за ней постоянно кто-то гоняется! А расхлебывают все Тама и Айша! И Ришта – там в лесу, где был убит единорог. И Фиро – хоть он и мертвец, но тогда принцессе даже за него было страшно. И Ану… И дядя с тетей – бедные, как они там, в окружении врагов. Перед глазами девушки предстали лорд и леди Альтей, усталые, измученные, печальные. Помотав головой, Таша попыталась избавиться от дурных мыслей.
Ришта проводил Ташу до дома Нанги и Айши.
– Завтра вечером жду тебя на празднике. Там все будут, – напомнил он на прощание и двинулся в сторону своего жилища.
Таша почему-то вздрогнула: в памяти всплыли картины веселых сельских гуляний под могучими стенами лаПлава. Сердце забилось в ожидании чего-то. Знать бы – чего. Таша и сама не понимала, что с ней творится. Наверное, то были переживания юной девушки, уставшей от погони и вернувшейся к обычной девичьей жизни, полной тайных мечтаний и грез.
Праздник Полнолуния обещал быть как никогда пышным и оживленным. К вечеру деревня расцвела яркими огнями костров, приплясывающих от порывов необузданного степного ветра. Жители суетились, готовили еду в огромных, расписанных сценами битв и охоты ритуальных котлах. Над домами реяли флаги с изображениями волков. Мужчины раскрасили лица углем и глиной, а женщины надели широкие юбки, украшенные костяными бусами. В такие нарядились и Таша с Тамой.
Когда солнце село и на главной площади разложили гигантский костер, жители стали стягиваться на гулянья. Важно вышагивали деревенские матроны, а вокруг них с визгом и гомоном носились целые выводки малышей. Девушки на выданье заплели волосы в хитрые косы и нарисовали белой глиной узоры на зеленых плечах. Юным девам разрешалось открывать плечи и живот и носить короткие топы. Воины и старейшины надели праздничные головные уборы из перьев и черепов. Столы ломились от угощений: были здесь и жареные степные свиньи, и вяленые перепелки, и орехи, и яблоки, и вино.
Взрослые степенно восседали за столами, развлекая друг друга беседами и застольными песнями. Молодежь же не могла усидеть на месте: юноши и девушки танцевали, пели, били в бубны и барабаны, дудели в костяные гудки.
Тама от души выплясывала вместе с первой красавицей деревни Майрой и двумя ее сестрами. «Да уж, такие девушки всегда на виду, что в лаПлава, что тут», – с белой завистью подумала Таша, глядя на подругу. Сама она устроилась в уголке, чтобы не привлекать внимания, и потихоньку таскала орехи из большой глиняной плошки.