Фариси сердито фыркнул.
— Более того, — продолжил я, — они не принадлежат иракскому правительству. Они принадлежали вашему другу в Швейцарии. Ваше правительство собиралось купить их у него. Теперь они перешли в другие руки. Ваше правительство по-прежнему может их купить. Согласитесь, генерал, ведь в этом и заключается цель вашего приезда — купить. Не так ли?
Он глубоко вздохнул.
— Я уполномочен заплатить компенсацию лицу, которое вы представляете. За трудности и неудобства, которые ему пришлось испытать, чтобы не позволить врагам государства завладеть ценными документами.
— Совершенно верно. Но я должен вам напомнить, что трудности и неудобства были очень значительными. Кроме того, этому лицу угрожала, и до сих пор угрожает, большая опасность. Очевидно, что компенсация должна быть значительной.
Последовало молчание, а затем Фариси спросил:
— Насколько значительной?
— Итальянцы для начала предложили двести пятьдесят тысяч.
— Итальянских лир?
— Новых французских франков.
Он пошептался с переводчиком, чтобы выяснить, сколько это будет в иракских динарах. Оказалось, что почти восемнадцать тысяч.
Когда они закончили подсчеты, раздались насмешливые возгласы. Я быстро продолжил:
— Разумеется, это только начальное предложение; думаю, они с радостью заплатят вдвое больше.
— Глупости! Для итальянцев это не представляет такой ценности.
— У меня сложилось другое впечатление. Однако на сегодня у меня намечена встреча с их представителем.
— Сегодня?
— С каждым часом опасность увеличивается. В конце концов, мы будем вынуждены обратиться в полицию. Нам так и так придется идти в полицию, но леди хотела бы сначала избавиться от документов, получив за них столько, сколько сможет. В противном случае документы будут просто конфискованы властями. Полагаю, французские нефтяники тоже ими интересуются.
— Повторяю, я готов встретиться с вами сегодня вечером. — Он начинал волноваться.
— Генерал, я не хочу, чтобы меня убили, и вы, я думаю, тоже не хотите умереть. Поэтому нашу встречу надо тщательно спланировать. И все равно опасность останется. Если у вас нет серьезных намерений, я бы не хотел рисковать понапрасну. Зачем?
— Я же сказал, что готов заплатить.
— Итальянцы готовы заплатить больше.
— Я заплачу двадцать пять тысяч динаров. Погодите минуту. — Он пересчитал для меня. — Это около трехсот пятидесяти тысяч франков по четырнадцать франков за динар.
— Итальянцы все равно заплатят больше. Однако, генерал, я могу предложить вам компромиссный вариант.
— Компромиссный вариант? — Он произнес это так, словно я предложил ему хинина.
— Должен честно сказать: леди хотела бы передать документы вам.
— А!
— Из сентиментальных соображений, как вы понимаете. Поскольку ваш общий друг был патриотом, и поскольку ей бы хотелось отомстить за его смерть. Я ее понимаю.
— Есть другие компенсации, не только денежные.
Похоже, он готов был развивать эту тему. Пора было вернуть его на землю.
— Поэтому, — продолжил я, — мы отложим решение на несколько часов. После того как я сегодня встречусь с итальянским представителем, я вам позвоню, чтобы рассказать о результате наших переговоров. Если вы решите вмешаться, мы можем договориться встретиться завтра.
— Под «вмешаться» вы понимаете?..
— Увеличить ваше предложение, разумеется.
— Ясно. — Он лихорадочно соображал. Ему важно было не потерять со мной связи. — Хорошо, я готов увеличить предложение до тридцати тысяч динаров.
— Это очень соблазнительно, генерал, и все же я думаю, что не следует сразу отказывать итальянцам. Я должен послушать, что они скажут.
— Хорошо, если вы не будете принимать окончательных решений до нашей встречи. Это очень важно.
— Я позвоню вам сегодня вечером.
— Во сколько?
— В восемь часов или чуть позже.
— Как зовут этого итальянского агента?
— По-моему, я не должен вам этого говорить, генерал.
— Хорошо. — Он снова успокоился. — Буду ждать вашего звонка.
— Договорились.
II
Я передал наш разговор Люсии.
— А тридцать тысяч динаров это сколько?
— Один динар равен четырнадцати новым франкам. Получается…
— Четыреста двадцать тысяч.
— Верно. — Я и забыл, что она считает в уме.
— Согласна, — сказала она.
— Уверен, он может заплатить и больше. И даже если бы я согласился, мы не договорились бы о встрече сегодня. Уже слишком поздно для врача и клиники. Ты звонила туда?
— Да, они работают до половины девятого.
— Тогда нам легче будет договориться на завтра. Я обещал позвонить ему в восемь. Ты можешь приехать раньше?
— Конечно.
— Ты не рада?
— Я боюсь. Все слишком близко.
— Что близко? Встреча?
— Нет. Успех.
— Если бы это сказал я, ты обвинила бы меня в пораженческих настроениях.
Она засмеялась.
III
Я глотнул коньяку, а потом пропылесосил пол в гостиной. В шесть часов я позвонил в мотель «Кот д'Азур». Скурлети ответил почти сразу.
— Я решил последовать вашему совету. Условия те же, что и накануне.
— Прекрасно. И то же время?
— Да, время то же. Девять тридцать.
— У меня все готово. Тогда до вечера.
Кроме продуктов и чемодана, в котором лежали два экземпляра документов, Люсия привезла две бутылки шампанского.
Шампанское еще не остыло, но мы все равно откупорили бутылку.
Я позвонил Фариси.
На этот раз он снял трубку сам.
— Как я и предполагал, генерал, итальянцы не хотят отказываться от сделки. Они предлагают четыреста пятьдесят тысяч. Это тридцать две тысячи динаров.
— Хорошо. Мы заплатим тридцать пять.
— Одну минуту. — Я повернулся к Люсии. — Он предлагает тридцать пять тысяч динаров.
На долю секунды ее лицо оставалось неподвижным. Потом она сказала:
— Это четыреста девяносто тысяч франков.
— Мы соглашаемся?
— Да.
Я повернулся к телефону.
— Нас это устраивает, генерал.
— Но есть условия, — сказал он вежливо.
— Да?
— Вы не должны сообщать о нашем предложении итальянцам и использовать его для дальнейшего повышения цены. На этом торговля прекращается, иначе я буду вынужден считать, что вы не заслуживаете доверия, и сообщить французскому правительству через министерство иностранных дел в Париже о случившемся. Такие распоряжения я получил от своего командования.
— Я вас понял, генерал. Вы сделали предложение. Леди, которую я представляю, его приняла. Мы больше не будем иметь дело ни с итальянцами, ни с кем-либо другим.
— Прекрасно. Я также должен вам заявить, что прежде, чем осуществлять какие-либо выплаты и снимать деньги с банковского счета, я должен убедиться, что документы подлинные.
— С этим сложностей не будет. Вы знаете почерк полковника Арбиля?
— Да.
— Я могу показать вам несколько страниц, чтобы вы сами убедились.
— Когда?
— Завтра вечером.
— Где и как? Думаю, имеет смысл вам сообщить, что после нашего утреннего разговора я предпринял некие шаги, дабы убедиться в справедливости вашего предположения относительно наблюдения. Ваши опасения подтвердились.
Его напыщенность оказалась заразна.
— Предлагаемый мной план был составлен с учетом этого обстоятельства, генерал.
— Очень хорошо.
Я рассказал, что надо делать. Врач, кинотеатр и аптека не вызвали у него никаких возражений, но когда дело дошло до клиники, он начал задавать вопросы.
— Промывание желудка? Что это такое?
— Медицинская процедура, генерал. Довольно обычная. Что-то вроде клизмы.
Он не знал этого слова. Мне пришлось объяснить. Когда бригадный генерал понял, то возмутился.
— Почему я должен подвергаться подобным процедурам?
— Вы не должны подвергаться процедуре, генерал, — постарался успокоить его я. — Вы должны только записаться. Ваш переводчик объяснит, что надо сказать.
— Он может сам это сказать.
— Нет. Боюсь, наша встреча должна проходить с глазу на глаз.
— Майор Давали мой официальный помощник.
— И тем не менее. Ему придется подождать в аптеке. Сделает вид, будто разглядывает товары, пока вы ждете лекарство. С улицы это не вызовет подозрения.
— А вы будете во дворе?
— Да, в восемь часов.
— Хорошо.
Генерал задумался.
— Допустим, я буду удовлетворен результатами нашей завтрашней встречи, — сказал он, — как мы осуществим сделку? Я не могу идти в эту клинику второй раз.
— Конечно, нет. Надеюсь, мы придумаем что-нибудь еще.
— Мне осталось сказать вам только одно, — добавил он сурово. — Я отлично стреляю из пистолета. Имейте в виду.
— Меня это радует, генерал. Если мы попадем в переделку, я предоставлю отстреливаться вам. Спокойной ночи.
Я передал Люсии его последние слова.
Она пожала плечами:
— Военный.
— Интересно, как он выглядит. Судя по голосу, высокий и тощий, похож на язвенника.
— Ахмед сказал, что он маленький и полный. Да какая разница!
Она налила шампанского, отпила немного и вздохнула.
— Нервничаешь? — спросил я.
Люсия кивнула.
— Наверное, потому, что мне больше нечего делать.
— Можешь пока подумать, на что потратишь деньги.
— Это я и так знаю.
— Ну и на что?
Она легонько поцеловала меня в макушку.
— Буду покупать дома. А ты что думал?
IV
Я приехал в «Реле» в четверть десятого и припарковался на том же месте, что и раньше, у заправочной станции. Было облачно и довольно тепло. Я вполне мог бы обойтись без плаща и шляпы, но решил, что лучше их не снимать. Однако револьвер я оставил на полу в машине — он сковывал движения.
Потребовалось меньше пяти минут на то, чтобы прикрутить туристические номера поверх обычных. Покончив с этим, я сел в машину и закурил. К своему удивлению, я не чувствовал никакого особого волнения. Наверное, волнение Люсии каким-то образом приглушило мое собственное. Или я просто уже привык к обстановке конспирации и секретности. Или стал воспринимать Скурлети как идеального партнера, заслуживающего полного доверия. Поразмыслив, я решил, что последнее объяснение наиболее правдоподобно.