Чумп явно был озадачен.
— Это вряд ли, анарал, а вот… Драугбурз?
И впрямь, есть ещё этот форпост гоблинов далеко за Железными Горами, в самом сердце Земли Вечного Холода. Хоть он и давно необитаем, но хранит немало страшных тайн, за овладение которыми дорого бы дали эльфы и гномы…
Генерал решительно пришпорил коня, и Чумп не отстал.
Уже зажглись в почерневшем небе бледные северные звезды, когда гоблины добрались до своей цели. Собственно, не совсем до цели: у дороги высился не постоялый двор, а крепко срубленная крепость-острог, по сравнению с Хундертауэром игрушечная, но генерал оценил высоту стен, морёный дуб, из которого они были сложены, многочисленные бойницы, лес, вырубленный на добрую сотню шагов во все стороны от стен. С малой дружиной тут можно оборону держать, пока провиант не кончится, и не возьмет никто — а впрочем, кому надо?
— Там, небось, и заночевать можно, — заявил генерал с облегчением. — Пошевеливайся!
— А-а… Мало тебе в Хундертауэре навешали, анарал?
— Мало не мало, а отказать в гостеприимстве не могут!
В этом он был прав, но Чумп уже обдумывал, как бы самому, не очень нервируя хозяев укрепления, отказаться от их гостеприимства. Его намётанный глаз высмотрел бойницах что-то сероватое, скруглённое, до боли смахивавшее на железные шлемы, а также нечто злое и острое. Панк, наблюдательный как дохлая муха, щурился на эмблему, приколоченную к окованным железом воротам острога. Вроде эмблема была на ромбической основе, что значит — не гоблинская, но и не гномья никаким концом, а там — кто его знает.
— И-йех, анарал, влипнем мы с тобой сейчас, как гзурины в Волшебном Лесу, — сумрачно предсказал Чумп, хлопнул но топору, но тут же спохватился и спешно отдёрнул руку. — Как пить дать, истыкают стрелами, коли хоть что не так отчубучим. А за мной это водится, да и ты, как я погляжу, малый не без вывертов.
Генерал не внял предупреждению.
— А ведь онтская эмблема-то, пожалуй, — отозвался он рассеянно. — Был паренёк при моём штабе, когда на Страну Храмов, что ли, поход затевали, да не дошли, стало быть, по причине несносных погодных кондиций. Айсом звали. Здоровая была репа, в таких латах, что клевцом и то едва ли вскроешь. Так вот герб у него был похожий, только вот змей — у Айса он, точно помню, без крыльев был…
— Это дракон, — вяло пояснил Чумп, глянув на герб.
— Хрен тебе в сумку, сухопутный. Видал дракона хоть раз?
— Видал. Всё равно. Это стилизованный дракон.
— Какой-какой? Ври, да не завирайся! Не бывает таких драконов. Змея с крылами, и всё тут. А еще у Айса чашка была на гербе, я как раз хотел себе такую для эля добыть, всё просил щит — срисовать её, проклятую. Да он чего-то заартачился, фамильную честь помянул, до дуэли, веришь ли, дошло… Здесь чашек нету, разве вон та финдулина?
— Рог изобилия. Если ты не звезду имеешь в виду.
— Не имею я никакую звезду ни в каком виду. А что до ИЗБИЛИЯ — так мы… по крайней мере, я с онтами не ссорился.
— А дуэль с Айсом? Или помирились?
— Да я готов был, зла не держал, только зарубил его сгоряча к этой его онтской матери, а так бы непременно замирились… Отличный боец был, чуть ухо мне не отхряпал, и конницей руководил талантливо… драконов вот только, как ты, вечно с Роками путал…
Чумп поёжился и, как мог, выпрямился в седле, надеясь сойти за приличного странника. По мере приближения к острогу он всё лучше различал гладкие шишаки и высокие плечи дальнобойных луков, отчётливо различил неспешный скрежет арбалетного ворота. А потом дрогнули ворота, тяжёлая дощатая створка, окованная тремя толстыми полосами сырого железа, со скрипом откатилась, и на тракт неспешно вышли трое онтов.
— У-ух, перемать, — сипло выдохнул Панк — пробрало даже и его.
— Во-во, — поддержал Чумп. — Раз видел таких на драккаре, что вокруг Дэбоша пиратством промышлял, и больше надеялся не узреть… На всякий случай прощай, анарал.
Двое онтов остановились на дороге, растопырив длинные мускулистые руки толщиной с брёвна. Были они высотой футов по семь, облачены в кольчуги двойной вязки, что спускались до колен и синевато искрились в полутьме — признак минимум холмовой ковки, такая броня плетётся на заказ и стоит куда дороже, чем голова её нынешнего владельца. У обоих на поясе — благо рост позволяет — громадные двуручные мечи, излюбленное оружие знаменитых на все Северные Земли берсеркеров. Из-под рогатых шлемов лучшей стали бездумно смотрят тусклые водянистые глаза. У этих из всех атрибутов разумного существа — одни рефлексы, а вот третий…
Он прошёл вперёд. Был он чуть выше генерала и даже пошире его в плечах. Не первой молодости, но и в пожилой возраст ещё не вошел. Шлем на нём был с забралом, правда поднятым, а поверх кольчуги — ещё и пластинчатый доспех, все сочленения тщательно прокованы и подогнаны, генерал сразу мечтательно подумал о чекане, тяжёлом боевом молоте с острейшим клювом, больше ничем эту красотищу не проломить. За спиной — синий плащ, а вместо меча — здоровенная обоюдоострая секира. Чумп мысленно сравнил её со своим топором и завистливо засопел.
— Приветствую, странники! — гаркнул старший онт, колыхнув рыжей бородищей. Взгляд его скользнул по генералу и задержался на подозрительном Чумпе. — Кто таковы будете?
— И вам привет, дети несущего стужу Саб-Зиро, — ответствовал Панк со знанием этикета и едва не удивил онта традиционным для того тройным приветственным полупоклоном с топаньем и хлопаньем, коему успел научиться у Айса, но вовремя спохватился: пришлось бы слезть с коня, а вдруг приспичит спешно удирать? Второй раз в седло не влезешь, небось не эльф. — Я лично генерал Панк, а это мой боевой спутник Чумп. Прапорщик.
Чумп нехорошо посмотрел на рекомендателя, помечтал секунду о ржавой пиле, которую было бы неплохо применить к его языку, и отдал честь, приложив руку к капюшону.
— Рад приветствовать воинов в нашей глуши! — громыхнул онт. — Я здешний сеньор, имя моё Коальд. Скажи, генерал, а почему у твоего прапорщика рожа такая разбойная? Уж не из гоблинов ли?
— Да, так оно и есть, — несчастным голосом признался Чумп. — Средь предков моих были Занги, Уго, Катаго и ещё столько героев, что и во владениях твоих, почтенный Коальд, едва ли поместятся… А поместятся, так передерутся и бревна на бревне не оставят…
— Не суди по размерам — попробуй разнеси! — возразил Коальд, ноздри яростно раздул, но держал себя в руках. — И родословной твоей мне не надобно — небось не на рабском рынке. А ответь-ка, чем занимался последние дни? А то проезжал намедни благородный хуманс, так жаловался: повстречал, мол, гоблина в лесу, да и доехал до крепостцы нашей — без кошелька, цепей, колец, подвесок, пряжек, медальона и эгретки, аж кружева со штанов спорол подлец!
Генерал изумлённо покосился на Чумпа. Тот прилагал титанические усилия, чтобы не покраснеть и не начать оправдываться.
— Кружева не я! — прошипел он сдавленно, чтоб онты не расслышали. — Что я — ЭТОТ?
Панк качнул осуждающе железной своей головой и ответил за Чумпа не без ехидцы:
— В штаны ему тот гоблин, часом, не навалил? Ты, друг Коальд, на моего прапора зря не кати. Мы в Западные Пределы едем на войсковой смотр, а он, бестолочь, маршировать всё никак не научится. Так что на привалах он у меня строевой шаг отрабатывает, не то позору не оберёшься — а оно нам надо?
Коальд взирал на Чумпа с явным недоверием: дескать, с такой рожей маршировать заставят разве в колодках, да и то недолго, к тому же следить конвоирам придется не столько за ним (всё равно сбежит, чего ж теперь, не жить?), сколько за собственными кошельками и даже, пожалуй, задницами.
— А чего? — оскорбился Чумп вполне натурально. — Я такой. Левой! Левой!
Увальни за спиной Коальда неуверенно начали топать и Коальд ясно понял, что беседа ни к чему более не приведёт. Чумп сиял честными глазами дубины-прапорщика. Генерал же восседал, гордо подбоченившись, и почему-то Коальд не спросил, не гоблин ли он сам и что он поделывает на досуге.
— Ну что ж. — Онт свободной рукой пригладил бороду. — Не обойдите вниманием! Тут у нас все, так сказать, удобства. За умеренную плату можно получить ужин и комнату на ночь, а то небезопасно ночами болтаться по лесам, даже местным… и вообще гоблинам. А стоить это будет… скажем шесть монет серебра за всё.
Генерал собрался было это предложение оспорить — грабёж! Пара монет с носа — предел в любой столице, не исключая и баснословно дорогие северные метрополии. Однако казначей Чумп в спор ввязываться не стал — коротко взмахнул рукой, и Коальд ловко перехватил в воздухе жёлтый кружочек.
— Сдачи не надо, — приятным голосом сказал Чумп, и генерал понял, что сдачи не надо и впрямь: всё равно перед отъездом сопрёт всю Коальдову казну, секиру, доспех, снимет сапоги со стоящих, спорет со штанов кружева, хоть и отпирается, и пусть онты молятся, чтоб ворота острога с петель не снял. Коальд же, по всему, не уразумел — кивнул, зычно рявкнул что-то непонятное, и мигом в сторону поехала вторая створка ворот.
— Заезжайте. — Онт повёл рукой на ворота. — Отведайте хлеба-соли, ну и всего прочего, что боги шлют нам в своей неизъяснимой милости.
Генерала упрашивать не пришлось: подхлестнул коня и въехал в острог, словно в город, павший после долгой осады. Чумп своего зверя придержал, соблюдая субординацию и мысля, не пнуть ли конягу покрепче и не умчаться ли со свистом в ушах куда подальше. Конечно, тут рядом Коальд, вон и секиру невзначай перехватил обеими ручищами, ну да поди такой махни по-быстрому. А вот луки на стене — уже хуже, да и офицера не бросать же? Мнительность тоже до добра не доводит… Пришлось смириться и въехать во двор следом за начальством.
Уже посреди двора Чумп догнал Панка.
— Слышь чего, анарал, — пробубнил он тихонько. — Я всё больше по стенам вхожу во всяки крепости, есть такой прибабах… По-эльфийски, комплекс… Ну, где сокровищница да кухня, только и знаю, но соль не в том… Так вот, ночами на стенах, уж поверь, никого, кроме разве что за провинности в караул назначенных. Потому — холодно, да и упасть спросонок, как два пальца… А здесь что ж творится? Не должно ж быть такой оравы!