– Что верно, то верно, – кивнул герцог. – Чародей, пришла твоя очередь заслужить свою сладкую куколку. Обеспечь, чтобы с нами не случилось того же.
Вскоре у Бабельтоска появился шанс показать себя.
– Нас преследуют. Четверо. В лесу слева от нас. Еще десяток прячутся впереди, в кустах вокруг того одинокого каштана.
Грейфеллс предвидел нечто подобное, и его войско было готово. Каждый натянул лук, вложив в него стрелу.
– Чем точнее ты определишь, где они, тем больше я буду рад.
– Продолжай двигаться дальше, будто ты готов к неприятностям, но особо их не ждешь. Я сделаю все, что в моих силах.
И он действительно делал все возможное. У него появился повод, чтобы жить.
Грейфеллс остановился на расстоянии полета стрелы из короткого лука, какие предпочитали марена-димура, и выпустил залп стрел в засаду. В ответ послышались крики и ругательства.
Разозленный противник поднялся из засады, собираясь выстрелить в ответ, что лишь облегчило задачу итаскийцам.
Те, кто еще мог, пустились в бегство.
Итаскийцы нашли восемь раненых. Вернув свои стрелы, они оставили семь мертвецов их более удачливым собратьям и забрали одного юношу, чтобы допросить. Его рана не угрожала жизни, но сам он оказался далеко не столь крепок, как, возможно, считал сам.
– Чародей, – сказал Грейфеллс, глядя, как Бабельтоск устраивает ловушки в трупах, – я начинаю всерьез тебя ценить. Может, даже отдам тебе всех моих сводных сестер.
– Майенна вполне меня устроит, ваша светлость, – ответил тот, но в нем тут же взыграла алчность. – Хотя Джонделла могла бы составить Майенне прекрасную компанию.
– Ах ты развратник, – рассмеялся Грейфеллс. – Но будь поосторожнее с Джонделлой. Она любого с ума сведет.
По дороге они уничтожили еще три засады. Ценность Бабельтоска росла на глазах. Многие годы дурного отношения и презрения остались в прошлом. Солдаты склонны были с уважением относиться к тем, кто спасал их задницы.
Бабельтоск не был разрушителем империй, но там, где речь шла о жизни и смерти, от него имелось немало пользы. Зато от пленника пользы не было никакой – он понятия не имел, почему лесные жители вновь разбушевались. Он лишь делал то, что велел ему отец.
Итаскийцы сохранили ему жизнь, но обрекли на жуткие страдания. Любой, кто попытался бы ему помочь, пожалел бы о проявленном сочувствии. Бабельтоск оставил весьма неприятную ловушку.
Прошло двенадцать дней, но о Джозайе все так же ничего не было слышно – как и о Вольфе. Все разваливалось на части. Исчезновение Гейлса потрясло гарнизон – он оказался намного важнее, чем предполагала Ингер. Как только солдаты заподозрили, что полковник больше не вернется, гарнизон начал таять на глазах. С каждым днем становились все более очевидными перемены к худшему. Подразделения, которые все еще сохраняли лояльность, вскоре превратились в бумажных тигров.
Исчезающие солдаты не переходили на чью-либо сторону. Они просто уходили.
Ингер не получала никаких надежных сведений о том, что происходит за пределами Воргреберга, однако казалось, будто солдаты претендента точно так же дезертируют.
Знать покидала Воргреберг, находя оправдания к тому, чтобы вернуться в свои владения. Им вовсе не хотелось погибнуть под обломками грядущей катастрофы.
Ингер знала, что нужно показать силу, но показывать было нечего. Враги доводили ее до отчаяния, попросту уходя прочь или не обращая на нее внимания.
Затем появились шестеро дезертиров из Дамхорста, четверо – раненые. Одного они потеряли по пути в схватке с бандитами.
Бандиты. Когда королем был Браги, о бандитизме никто не слышал.
– За нами следует более многочисленная группа. Среди них герцог, переодетый лучником. И чародей тоже с ним, – сообщил Ингер возглавлявший их сержант.
– Уиткомб Иннсман, если не ошибаюсь?
– У тебя превосходная память, ваше величество. Столько лет прошло…
– Что ж, неплохо. Но на этот раз мне сообщили о вас заранее. Мне нужно знать, каково реальное положение моего двоюродного брата. Что он оставил после себя? Может он рассчитывать на помощь, если попадет в мою засаду?
Слова ее застигли солдата врасплох. Судя по всему, никто не ожидал, что она попытается обратить ситуацию себе на пользу.
Отлично.
– Иннсман, вряд ли вам тут будет лучше.
– В любом случае лучше, чем было. – Он описал все более непредсказуемое и мерзкое поведение герцога, который превратился в чудовище по отношению к тем кавелинцам, кто находился в его власти. В числе прочего он мог надругаться над их малолетними дочерями.
– Ты наверняка преувеличиваешь.
Однако она знала, что это правда. Внутри семьи подобное не являлось тайной.
– Можешь верить во что хочешь, ваше величество.
– Не будем больше об этом. Найдите себе место в казармах. И попросите доктора Вахтеля, чтобы обработал ваши раны. У него полно свободного времени.
Ингер опустила голову на руки. Все становилось только хуже. Она была обречена. У нее осталась лишь горстка людей – слишком мало, чтобы добиться чего-то здесь, и недостаточно, чтобы бежать. А Дэйн постарался, чтобы итаскийцев ненавидели сверх всякой меры.
Королевство обезумело, превращая хороших людей в плохих, а плохих в еще худших. Оно пожрало всех и засасывало новых.
Возможно, генерал Лиакопулос оказался гением, сбежав отсюда, – если сейчас он не лежал где-нибудь в неглубокой могиле.
И во всем был виновен Майкл Требилькок.
У Ингер не было никаких доказательств, кроме слухов. Но она готова была побиться об заклад на собственную душу, что Требилькок сейчас дергает за нужные ниточки.
Возможность обвинить во всех своих бедах невидимого постороннего дьявола в чем-то даже утешала.
Когда мнимые дезертиры вошли в замок Криф, в шлем Дэйна Грейфеллса ударила тупая стрела. Солдаты сложили оружие еще до того, как герцог успел упасть, поняв, что игра проиграна.
Бабельтоск тотчас же раскрыл себя. Ему не удалось обнаружить засаду – люди Ингер ее не выдали. Ни о какой сладкой Майенне он не мог больше и мечтать.
Возможно, как и вообще о возвращении домой.
Бабельтоску не требовалось прибегать к формальной научной астрологии, чтобы предсказать будущее. После того как Грейфеллс окажется в тюрьме, исчезнут все его последователи. Его рожденная в бреду мечта умрет. Как только эта новость выйдет за пределы Кавелина, семейство Грейфеллс перестанет играть какую-либо роль в политических уравнениях.
Идя со связанными руками, Бабельтоск опасался, что к новому году в Кавелине не останется ни одного живого итаскийца.
И к власти окончательно придет хаос.
Ингер перехватила чародея, прежде чем того бросили в камеру.
– Выньте у него изо рта кляп, пожалуйста.
Солдаты, последние преданные ей вессонцы, знали, кто такой Бабельтоск, и считали, что Ингер сошла с ума, не приказав убить его на месте. Но они исполнили ее просьбу.
Ингер взглянула Бабельтоску в глаза.
– Ты знаешь, насколько печальна моя ситуация. Или наша, если включить сюда Дэйна.
Чародей кивнул.
– Ты можешь его бросить? И перейти на мою сторону?
Бабельтоск снова кивнул.
– Если только ты не окажешься лучше, чем я думаю, нас, скорее всего, изгонят из Кавелина. Если нам повезет. Если нас вообще отпустят. И тебе пришлось бы объясняться, вернувшись домой.
– Как и тебе.
– Меня это больше не волнует. Но и бежать я пока не готова. Мне еще осталось кое с кем сразиться. А может, и не только, если ты мне поможешь.
Чародей кивнул еще раз.
– Тебе придется у меня трудиться куда более тяжко, чем у Дэйна. У меня ты будешь не просто ручным астрологом.
Бабельтоск слегка посерел:
– Наконец-то появится возможность воспользоваться моими талантами.
Солдаты рассмеялись.
– Освободите его, – сказала Ингер.
Солдаты с неохотой подчинились.
– Если с ним возникнут проблемы, – сказала она, – вы всегда можете сказать, что вы меня предупреждали. Идем, чародей. Я покажу твое рабочее место. – Имелись в виду покои, которыми пользовался Вартлоккур, когда жил в замке Криф. – У тебя будет одна служанка. И даже не пробуй к ней притронуться. Понятно?
– Я верно понимаю, что столь яростным искушением ты хочешь меня испытать?
– Вряд ли тебе захочется провалить испытание.
В ответ чародей притворился самым бесстрастным мужчиной на свете.
– Дай знать, когда будешь готов начать.
– Как скоро я тебе потребуюсь?
– Сегодня, если сможешь.
Чародей вздохнул, изо всех сил стараясь сохранять бодрый вид.
61017 г. от О.И.И.Король без Трона
Одинокий беглец целеустремленно шагал по равнине. Его работа при караване продлилась недолго – несмотря на вырисовывающийся на горизонте долгожданный мир, торговля почти не велась, и в ту сторону не направлялись никакие караваны.
Он взглянул направо, на неотступно следующих за ним всадников. Что, если они пытались отвлечь его внимание, пока к нему незаметно подкрадывались другие? Пустынные племена были немногочисленны, но именно из-за них караваны нуждались в охране. Они готовы были ограбить любого, не щадя даже самых бедных.
Однако присутствия кого-либо еще он не ощущал. Вероятно, за ним решили следить, пока у них не появится возможность позвать помощь.
Всадников было двое, и они вели себя крайне осторожно, предпочитая не рисковать. Наверняка они подозревали, что он намного опаснее, чем могло бы показаться.
Он продолжал шагать, держа в руке пращу на случай, если удастся подбить зайца или птицу. Если эти двое ничего не попытаются предпринять раньше, он нанесет им визит, когда стемнеет.
Сейчас ему очень бы пригодилась хорошая пустынная лошадка.
Вспорхнула куропатка. Он не успел выпустить камень вовремя, и тот пролетел мимо. Достав еще один, он пошел дальше. До его родины оставалось всего несколько дней пути, и следовало решить, куда направиться в первую очередь.