Шикай знал, что жена Вартлоккура – сестра человека, от которого она не смогла бы отречься.
– Он может воспользоваться ими, чтобы заставить тебя сделать нечто, противоречащее интересам империи?
– Меня тревожит их благополучие. Похоже, он несколько тронулся умом незадолго до того, как Кавелин начал разваливаться на части.
– И при чем тут я? – озадаченно спросил Шикай.
– Ты прекрасный слушатель.
– В самом деле? – удивился он.
– Безусловно. Благодаря тебе я теперь точно знаю, что мне делать.
Шикай слишком растерялся, чтобы сказать хоть что-то – хорошее, плохое, нейтральное или остроумное.
– Рад был помочь. Что-нибудь еще?
– Да, – нахмурившись, кивнула она. – Насчет пленника Рагнарсона. Нужно получить от него хоть какую-то пользу.
«Или убить его», – подумал Шикай. Но проблема заключалась в том, что он был обязан Рагнарсону жизнью.
– Учти, что в силу моего крестьянского происхождения у меня сложились вполне определенные взгляды по поводу того, что я считаю правильным, а что – нет. И я знаю, что такое благородство.
Императрица посмотрела ему в глаза:
– Я знаю, что он спас тебе жизнь в Ляонтуне. И ты отплатил ему после того, как его победил.
– Не могу сказать, что вполне в этом уверен. Как далеко простираются обязательства? Закончились ли они тогда, когда я сохранил ему жизнь и целители собрали его из кусочков? Он спас меня, оттолкнув выпущенную из баллисты стрелу, – последствия чего простираются в неизвестность. Должен ли я навеки стать его покровителем? Насколько глубоки мои обязательства по отношению к другим, оказавшим мне любезность?
Императрица ответила не сразу – ее воспитание способствовало более гибкому отношению к вопросу. К тому же она провела многие годы среди жителей Запада, чьи идеалы относительно чести намного превосходили то, что считал разумным даже Шикай.
– Тебя мучают угрызения совести? Похоже, у тебя на уме не только наш гость в башне Карха.
– Мне не скрыться от твоего несравненного взгляда, императрица. Да, меня мучают угрызения совести, и вовсе не по поводу бывшего короля Кавелина. Если ты настаиваешь, чтобы я отказался от обязательств перед Рагнарсоном – я подчинюсь. Моя нынешняя моральная дилемма намного опаснее. Для меня самого.
Императрица молча смотрела на него, не проявляя особого интереса к его лепету. По спине Шикая пробежал холодок. Хватит!
– Прости меня, императрица. Моя крестьянская сущность слегка пересилила.
– Об этом тоже стоит как-нибудь подумать, когда нас ничто не будет отвлекать.
– Что?
– Ты уже давно среди нас. Ты был среди последних учеников, взятых не из высших каст. Но во времена моего деда имели значение лишь талант и достойные качества.
– Помогла также преданность и способность сохранять спокойствие, несмотря ни на какие провокации. Но ты права. Идеалы, на которых когда-то держалась империя, ниспровергнуты. Тервола считают, что право дано им от рождения.
– Я намерена над этим поразмыслить, когда меня больше не будет тревожить судьба детей.
– Подай какой-нибудь заметный знак.
– Что?
– Шутка. Подразумевается, что Вартлоккур постоянно за тобой наблюдает. Почему бы не дать ему понять, что ты думаешь о нем и своих детях? Глупо, конечно, но ты в самом деле могла бы ему намекнуть, что хочешь с ним поговорить.
– С одной стороны это выглядит как безумие, а с другой – могло бы сработать. И уж точно я пойму, в самом ли деле этот старый подонок заглядывает мне через плечо.
– Да. – Лорд Сыма подумал, что, пожалуй, пора идти.
Поговорить о Вэнчине можно было и позже.
– Возвращайся к своим делам, – сказала императрица. – Я подумаю, когда меня ничто не будет отвлекать.
Шикай поклонился и вышел. В мыслях его царил хаос. Телохранители при их разговоре не присутствовали – свидетельствовало ли это об уверенности Мглы или о ее паранойе?
Спотыкаясь, он пошел прочь. Телохранителей теперь не было и у него самого. Не было у него и близких друзей, с тех пор как в Ляонтуне погиб Панку. У него были только знакомые – те, с кем он работал.
Единственный, кого он мог считать хотя бы тенью друга, скрывался на острове за пределами империи. И само его существование являлось смертным приговором для Сыма Шикая.
Вартлоккур тратил немало времени, играя роль ангела-хранителя Гаруна, хотя бин Юсиф редко нуждался в помощи. Когда чародей не парил подобно призраку за его плечом, он пытался следить за ключевыми игроками Малых королевств. Иногда он проверял, как дела у Браги Рагнарсона, или тайно шпионил за какой-нибудь важной персоной в нынешней Империи Ужаса.
И еще он слишком часто тратил время впустую, пытаясь предсказать будущее.
Когда-то он был мастером пророчеств. Будущему удавалось от него ускользнуть лишь за счет неопределенности. Он мог заглянуть вперед на многие поколения. Теперь же и несколько дней становились для него проблемой, не говоря уже о неделях.
Он не сомневался, что знает причину. Каждый день он посвящал один час размышлениям над тем, как получить преимущество над Звездным Всадником. Несколько раз ему это даже удавалось, но ненадолго и без какого-либо результата.
Вартлоккур позволял Непанте помогать ему с не столь опасными задачами, особенно когда использовалась Зимняя Буря. Его жене требовалось лишь манипулировать несколькими символами.
– Варт, взгляни-ка!
Тон ее голоса встревожил чародея, и он поспешил на зов.
– Проклятье! До чего же интересно!
– И умно.
Они смотрели на грифельную доску внутри прозрачного шара. На доске большими буквами было написано мелом на кавелинском вессонском: «Вартлоккур, где мои малыши?»
Доска и шар находились в личном кабинете Мглы. Один раз мимо прошла она сама.
– Тайное сообщение, – пробормотал чародей. – Она предполагает, что я за ней наблюдаю.
– Умно.
– Что?
– Она права.
Что-то проворчав, Вартлоккур начал размышлять над природой магии, которую использовала Мгла.
– Вероятно, это какой-то пузырь в местной реальности, которого не замечают посетители. Возможно, со сдвигом во времени.
– Она могла бы просто никого к себе не впускать.
– Возможно. Но слишком уж прозаично. Этот пузырь…
– Дьявол с ним, с пузырем. Что будем делать?
– Ты о чем?
– Как сообщить Мгле, что с детьми все в порядке.
Он искренне ее не понял.
– Ее дети, – медленно и громко проговорила Непанта. – Она беспокоится за Екатерину и Скальцу.
– Ах да. Не знаю, стоит ли в самом деле этому верить, но…
– Варт! Хватит!
Он замолчал. Подобным тоном она говорила редко, когда была полна решимости подчинить всю Вселенную простым арифметическим законам.
– Что ты предлагаешь, милая?
– Сообщить ей, что с ними все хорошо. Насколько это сложно?
– Крайне непросто. Не моего уровня задача.
– Ты же выдающийся чародей всех времен. Сделай так, чтобы ответ появился на ее доске.
– Не могу, – усмехнулся он.
– Почему?
– Потому что она мне не позволит. Если бы я мог столь легко туда проникнуть, то же самое смог бы любой тервола, едва научившись ходить.
– Ладно, понимаю. Но ты должен найти способ. Проклятье, да просто пригласи ее их навестить.
Подобное предложение столь ошеломило Вартлоккура, что он лишился дара речи. Но при этом задумался.
81017 г. от О.И.И.Пустынное королевство
Гаруна никто не будил, но он сразу же понял, что товарищ пытается привлечь его внимание. Он взглянул на луну и понял, что полночь была совсем недавно. Слышался скрип упряжи и стук конских копыт. Даже не требовалось шепота: «Они здесь», чтобы догадаться о появлении ночных путников.
Интересно.
Возможно, стоило разведать, что и как.
Хотя при этом можно себя ненароком и выдать.
Гарун слегка пошевелился, давая понять, что услышал. Ему стало любопытно.
Несколько минут он не двигался с места. Звуки становились громче. Путники двигались в сторону крепости шейха, поодаль от того места, где сидел Гарун.
Гарун утвердился в мысли, что просто пойти и посмотреть будет не слишком разумно. Поднявшись, он преодолел сорок ярдов в свете луны и, скользнув в тень, где товарищи не могли его видеть, присел и напряг свои чувства шагуна.
Звуки прекратились.
Бин Юсиф отступил назад, тихо ругаясь. Хотя он лишь слегка приоткрыл свои способности, их обнаружили. Ночных всадников сопровождал кто-то могущественный.
Вскочив, он быстро вернулся к своему месту у крошечного костра, сел и расслабился, надеясь, что товарищи не станут задавать неудобных вопросов.
Оба не спали и заметно нервничали.
Невдалеке послышались крики и приказы. Гарун сосредоточился на том, чтобы дышать как можно тише. Мимо рысью проехали шестеро. Один остановился, задумчиво глядя на изгоев, а затем двинулся дальше.
Гарун нежно погладил рукоять любимого ножа, думая о чародее, обнаружившем его осторожную попытку.
Еще одна группа всадников промчалась с другой стороны. Судя по неразборчивым крикам, приближались и другие.
Следом за шестерыми, проехавшими ранее, появились силуэты еще троих, за которыми следовал человек гигантского роста.
Не раздумывая, Гарун взмыл подобно молнии. Прыгнув на спину дьявола, он левой рукой схватил его за подбородок, а правой полоснул ножом по шее, перерезав горло до того, как чародей успел произнести первый слог защитного заклинания. Лезвие заскрежетало о позвоночник, из артерий хлынула кровь.
Выдернув нож, бин Юсиф вонзил его в живот ближайшего спутника Магдена Нората, тот вскрикнул и упал. Второго он рубанул по поднятой левой руке. Третий бросился бежать, но тут же умер от удара ножом в спину.
Гарун побежал в другую сторону, на мгновение задержавшись, чтобы вонзить нож в левый висок чародея. Он подумал было забрать с собой голову, чтобы уничтожить ее по кусочкам, но люди Нората уже принимали меры в ответ на случившееся.