а западной магии, относясь к временам более ранним, чем исчезновение казны.
Как только Бабельтоск стал личным чародеем королевы, он распространил слухи о появлении более смертоносных ловушек, а затем установил несколько сам.
Сперва ему хотелось, чтобы этого дома все сторонились, поскольку он подозревал, что казна действительно может быть там, несмотря на все неудачные попытки ее найти. А затем он начал ценить это место за более потаенные возможности, которые оно давало.
Ему еще предстояло здесь все обследовать. В некоторых частях дома остаточная магия была столь сильна, что пугала его, вызывая ощущение, будто он пробирается сквозь заросли заклинаний. Он постоянно обнаруживал все новые грани самого магически активного места в Кавелине. И тем не менее требовалось приложить усилия, чтобы попытаться нанести на карту его защитные средства или выяснить, что оно скрывает.
Поскольку дома теперь остерегались, он мог приходить сюда, когда ему хотелось побыть одному, расслабиться и предаться удовольствиям.
Он больше не мог справиться со своей потребностью, которую однажды начал удовлетворять именно здесь.
Больше ждать он не мог. Нужно было мчаться к возлюбленной.
161017 г. от О.И.И.Восток
Мгла предприняла все меры предосторожности, проверяя ведущие в Кавелин порталы. Умений Тан Шаня вполне хватало, чтобы установить связь с каждым, но невозможно было определить, что находится на другом конце, не побывав там.
Она решила отправиться сама, несмотря на возражения телохранителей. Воспользовавшись старым, совершенно не магическим способом страховки, она обвязала вокруг пояса веревку, прежде чем шагнуть в портал, чтобы телохранители могли вытащить ее обратно.
Они могли ей не подчиниться – имели право. Но подобный поступок означал потерю места, а если императрица в достаточной степени разозлится, то и изгнание.
Первый переход привел ее в пещеры позади Майсака. Она шагнула в кромешную тьму. В неподвижном сухом воздухе чувствовался легкий запах давней смерти, и она немедленно вернулась назад.
– Мне нужен фонарь.
Фонарь мало чем помог. Она очутилась в большом пустом пространстве, где когда-то принимали телепортирующиеся войска. По обе стороны тянулись ряды мертвых порталов.
Подняв фонарь над головой, Мгла различила очертания лежащего скелета. Не человеческого.
Ощутив за спиной движение, она сдавленно вскрикнула. К ней присоединился телохранитель, державший еще один фонарь. Она направилась к костям, и он молча последовал за ней.
Каптал Савернейка, когда-то бывший хозяином Майсака, держал в друзьях немало нечеловеческих созданий, в основном творений собственной магии. Мгла встречала некоторых в темные старые времена. Это были мягкие, кроткие существа, слишком любившие своего создателя. Теперь все они были мертвы, и мир стал беднее.
Стоя рядом с костями, Мгла разглядела еще три скелета, на этот раз человеческих.
– Мы не одни, – сказал телохранитель. – Возвращайся в портал.
Она тоже почувствовала. Кто-то за ними наблюдал – невидимый, неслышимый и не оставлявший запаха. На мгновение перестав ощущать себя высшей волей Шинсана, она попятилась.
Меч телохранителя с шорохом покинул ножны.
Из темноты послышался долгий, горестный вздох, сменившийся отчаянным стоном.
Мгла шагнула в портал. Телохранитель последовал за ней.
– Что случилось? – спросила она.
– Закрывайте! Отключайте! – бросил он операторам.
Из портала начало вылезать нечто бледное, похожее на червя.
Операторы завершили сеанс.
На пол упали три четверти человека без части правой ноги и правой руки. У него не шла кровь, и он молчал. В глазах его пылало отчаянное, алчное безумие. Он напоминал отвратительную массу грязи, нечесаных волос и лохмотьев.
– У него имперские нашивки… – проговорила Мгла. – Он был там в ловушке с тех пор, как…
Несмотря на раны, человек полз вперед, к людям.
Ощущение чудовищности того, что он пережил, обрушилось на Мглу, словно удар кулаком в живот. Ее стошнило.
– Со мной все в порядке. Принесите что-нибудь прополоскать рот и дайте мне привести себя в порядок. Тан Шань, отправь группу выяснить, нет ли там еще наших людей.
– Даже тех, кто сошел с ума?
– Даже их. Они все равно наши.
– Как пожелаешь.
– Хорошо. Куда дальше?
Телохранители и специалисты по порталам искоса взглянули на нее.
– Все в порядке. Просто принесите воды. Давайте продолжать.
– Я бы посоветовал мавзолей кавелинской королевы, – сказал Тан Шань. – Лорд Юань пока не вполне уверен в наличии связи с другим порталом. Как и я.
Мгла нахмурилась. Тан Шань всегда сохранял осторожный нейтралитет, но она подозревала его в традиционных убеждениях, что имперский трон не должна занимать женщина.
– Я готова, – ответила она.
– На этот раз я пойду первым, – сказал телохранитель.
– Конечно. – Хотя какая опасность могла подстерегать в мавзолее? Упыри? Изголодавшиеся призраки?
Ладно. Опасность вполне могла спать рядом с мертвецами.
Она обнаружила там незаконных обитателей – семью силуро из шести человек, не эмигрировавшую из королевства. Их народ принадлежал к самой маленькой и наименее любимой этнической группе Кавелина.
Мгла не стала просить их рассказать свою печальную историю – таковая наверняка имелась у любой пары с четырьмя отпрысками младше шести лет, вынужденной искать убежища у почитаемых мертвецов. Вся ее благотворительность ограничилась тем, что она их прогнала, вместо того чтобы сделать достойной компанией для обитательницы мавзолея.
Телохранитель этого не одобрил – могли разойтись слухи.
– Разве что сказки о призраках. – Она помолчала, глядя на мертвую королеву. – Чародей совершил с ней настоящее чудо.
Фиана выглядела словно спящая красавица, ожидающая поцелуя принца, столь же румяная и свежая, какой была при жизни. Накрытый стеклом гроб был наполнен мягким светом, не угасавшим все эти годы, от которого она казалась еще моложе и прекраснее, чем в миг смерти. Долгие мучения, которыми сопровождалось рождение Радеахара, не оставили следа на ее лице и теле.
Последний дар Браги его возлюбленной, который он вымолил у Вартлоккура.
– Требуется крайняя осторожность, – сказал телохранитель. – Здесь не побывали ни грабители, ни вандалы.
– Бездомным тоже никто не причинил вреда.
Красавица в гробу была самым любимым монархом Кавелина. Именно потому зло обходило ее стороной.
– Давай выйдем отсюда.
Прошло немало времени с тех пор, как она видела небо Кавелина. У нее остались нежные воспоминания о намного менее напряженной жизни, которую она здесь вела. Здесь были зачаты и родились ее дети. Здесь похоронен единственный мужчина, которого она любила.
Стояла ночь. На безоблачном небе сияли звезды. Луны не было, и лишь несколько крошечных огоньков показывали, где Воргреберг.
– На севере, – сказал телохранитель. – Над лесом.
– Вижу. Идем.
В небе висела розоватая точка, которая слегка помедлила, будто что-то искала, а затем быстро устремилась в их сторону.
– Нас почуял Нерожденный, – сообщила Мгла, когда они вернулись назад.
– Или он почуял пробуждение портала, – предположил Тан Шань.
– Как бы там ни было, другой портал я пока проверять не буду. Он всего в нескольких милях от этого.
Тан Шань облегченно вздохнул.
– Я верно поступаю? – спросила Мгла.
– Я уже говорил, что лорд Юань не вполне уверен…
– Ты говорил, что все три работают нормально.
– Так и есть, госпожа. В том смысле, что мы достаточно им доверяем, чтобы послать через них меня. Но у портала в твоем старом доме есть некий горький привкус, и мы не готовы рисковать, отправляя через него тебя.
Следовало ли ей чувствовать себя польщенной? Или разочарованной?
– Мне нужно, чтобы он к этому времени завтра работал.
Все-таки она чувствовала себя польщенной, поскольку Тан Шань презирал женщин во власти.
– Как пожелаешь.
За спиной Рагнарсона скрипнула ведущая в мир дверь. Обернувшись, он увидел Мглу и ее правую руку лорда Сыма. С другой стороны – кто бы еще мог пожаловать? Время обеда еще не наступило.
– Что ты делаешь? – озадаченно спросила Мгла.
Странно было видеть его за чтением или письмом – хотя и то и другое он вполне умел.
– Дерель Пратаксис когда-то предложил мне составлять предварительные планы перед тем, как предпринимать действия, которые могли бы повлиять на жизни многих людей. Тогда я его не послушался.
– И в итоге получил вот это. – Она обвела вокруг рукой.
– Именно.
– И что ты планируешь теперь?
– Ничего. Просто подсчитываю, чего я лишился из-за того, что не подумал как следует, прежде чем действовать, а потом оказался чересчур упрям, чтобы что-то менять, когда стало ясно, какую совершил глупость.
Рагнарсон взглянул на тервола. Лорд Сыма говорил редко, но его мнение много значило для Мглы.
– Как твое душевное состояние? – спросила Мгла.
– У меня такое ощущение, что потрясение от потери Шерили вернуло мне здравый рассудок. Хотя, возможно, это лишь иллюзия.
– Ты так и не воспользовался новыми привилегиями, – сказал лорд Сыма.
Рагнарсону разрешалось подниматься на верхушку башни, но он был там лишь однажды. Требовалось невероятное усилие воли, чтобы покинуть безопасную тюрьму, хотя он знал, что ему следует регулярно подниматься по лестнице, восстанавливая силы.
– Мне там неуютно, – пожав плечами, честно ответил он.
– Ты утратил вкус к свободе? – спросила Мгла.
– Нет. К чему ты клонишь?
Лорд Сыма был в маске. Визит носил не неформальный характер.
– Что бы ты сделал, если бы я отправила тебя обратно в Кавелин? – поинтересовалась она.
– Я проигрывал это в уме тысячу раз. До последнего месяца мне хотелось показать миру, что имел в виду поэт, говоря, что не стоит распалять гнев королей. Я был полон решимости сжечь Кавелин до основания. Достойный сожаления эгоизм. Но теперь я понимаю, кто на самом деле совершил предательство, и потому просто сожалею.