Звякнул колокольчик портала. Непанта подозревала, что на этот раз задержка окажется дольше.
Портал загудел, словно большой радостный улей. Из него вышли двое растерянных и напуганных мужчин, не знакомые Непанте. Никто из них не был тервола, и обоим было страшно.
– Это специалисты-мозговеды, – объяснила Мгла. – Мне нужно рассказать им, что делали Этриан и Старец, впервые увидев друг друга.
Оба, похоже, уже забыли о встрече. Лорд Го достал комплект для игры в шоги, и они со Старцем стали искать, где расположиться.
Непанта подозвала к себе Екатерину.
– Этриан сделал тебе больно? Покажи руку.
– Все в порядке, – девочка протянула руку. – Может, будет синяк. Стоило того, чтобы увидеть, как он просиял, пусть даже на минуту.
– Да, – неуверенно сказала Непанта, внезапно поймав себя на ревности. – Что он говорил? Мне показалось, он в самом деле произнес какую-то фразу.
Екатерина кивнула, и взгляд ее стал слегка отстраненным.
– Это был почти настоящий разговор. Он сказал: «Я плыл. Далеко. Дельфины помогли. Сааманан ждала. Куда она ушла?» Потом Старец улыбнулся, словно получил чудесный подарок, и ответил: «Я так рад!» – а затем: «Вряд ли она была чем-то большим, нежели счастливый сон, даже когда я ее любил». Потом свет в нем погас, и он мало что соображал, пока не пришел его друг и не предложил поиграть в шоги.
– Невероятно, – проговорила Непанта. – Не знала, что успех окажется столь большим. – Она отпустила руку Екатерины. – Нужно приложить лед, чтобы рука не опухла. Твоя мать была права, решив свести их вместе.
Радость исчезла с лица девочки. Спрятав руку за спину, она вернулась к Этриану, который наблюдал за парящими в воздухе светящимися символами Зимней Бури.
– Что, собственно, только что произошло? – растерянно прошептала Непанта.
Снова звякнул колокольчик, и из портала вышел лорд Юань. Вместо еще одного человека его сопровождали несколько сотен фунтов всевозможной аппаратуры. Приветствовать его, похоже, решила лишь императрица.
– Эй! – воскликнул Скальца. – Сейчас начнется что-то интересное!
Непанта подошла и заглянула через плечо мальчика.
Король без Трона несколько недель жил в пределах видимости Аль-Ремиша, прячась, подслушивая и стараясь не попадаться никому не глаза с не меньшей решимостью, чем во время путешествия из Империи Ужаса. Хотя он и понимал, что подобная осторожность может объясняться лишь разгулявшейся паранойей.
Он напомнил себе, что все еще жив потому, что ничему не доверял. И его нисколько не радовало то, что он видел.
Когда хозяином здесь был Ученик, Аль-Ремиш переживал эпоху возрождения. Были построены акведуки, доставлявшие воду с южных склонов гор Капенрунг в большую котловину, где стоял город. Начало оживать озеро, превратившееся до этого в широкий ров, ставший заодно выгребной ямой. На стенах котловины расположились в виде террас поля и садовые участки. Город стал похож на зеленый сад. Гарун видел его в пору расцвета.
Мегелин бин Гарун не считал необходимым поддерживать в должном порядке то, что создал его враг. Молодой король оказался слишком недальновиден.
Некоторые сады и фермы еще держались, но вряд ли это могло долго продолжаться без надлежащей заботы о земле и оросительной системе. Прошлый год выдался дождливым и снежным, так что нехватке воды в Аль-Ремише не было никакого оправдания.
Гарун, нисколько не напоминавший внешне того короля, которого могли помнить роялисты, постепенно осмелел. Чисто выбритый, с татуировками на лице и выглядевший старше благодаря небольшому заклинанию, он появлялся в местах, где чужаки никого не удивляли, в частности в Святейших храмах Мразкима, и внимательно слушал.
От мест, где он мог наткнуться на кого-то знакомого, он держался подальше. Однажды ему это не удалось, но он все же избежал нежелательной встречи. Иногда он с тоской слышал упоминание собственного имени, но никто не говорил: «Король среди нас». В основном речь шла о некоем глупце, настаивавшем, будто Магдена Нората убил Гарун бин Юсиф.
Гаруна бин Юсифа наверняка считали мертвым. Будь он жив, давно уже был бы среди них, и воля его стала бы законом. Он вдохнул бы жизнь в дело роялистов. Он покончил бы с беспомощным правлением Мегелина. И он не стал бы тратить ни минуты после того, как расправился с мерзким Норатом. Однако местные любители поболтать не принимали в расчет Звездного Всадника, а также тот факт, что у Короля без Трона была жена, многое для него значившая.
Никто не ожидал увидеть Гаруна в Аль-Ремише. И соответственно, никто его не замечал.
В Аль-Ремише среди прочих ушедших на покой героев жил старик по имени Белул. Когда-то он был генералом, но жалкая пенсия и раздражительность нынешнего короля вынудили его поселиться в саманной лачуге, которую он делил с таким же престарелым бывшим помощником и его внебрачной дочерью средних лет. Белул был преданным и выдающимся командиром Гаруна, а до этого – его отца. Гарун удивился, увидев, в какой бедности живет Белул, но еще больше его удивило, что тот вообще еще жив. Он с трудом подавил желание незамедлительно пообщаться с Белулом.
В окрестностях Аль-Ремиша было мало неприкаянных. Нынешний режим не одобрял ущербных разумом, телом или душой. У Мегелина подобные люди вызывали отвращение. Поборники короля прогоняли любого, кто плохо соображал или кому не повезло оказаться чересчур уродливым.
Гаруну с каждым днем все меньше нравился его отпрыск, но ему ни разу даже не приходило в голову о нем забыть.
Прежде чем отправиться в гости к Белулу, он убедился, что за ним не наблюдают ни Мегелин, ни его приспешники. Он никак не мог избавиться от страха, будто за ним следят. Подобной паранойей он страдал уже давно – сперва изредка, во время бегства из Ляонтуна, а потом она становилась все сильнее, наверняка вследствие опасностей, которым он подвергался. Особенно – после случая с Норатом и пребывания в Себиль-эль-Селибе, когда он впустую растратил всю свою удачу. Впрочем, несмотря на все свои способности шагуна, он так и не почуял реального наблюдателя.
Он мрачно подумал, не является ли этим наблюдателем сам Господь.
Разум подсказывал, что реальный наблюдатель – Старый Пройдоха. Но ощущение слежки появилось раньше встречи с Магденом Норатом, после которой воскресший из мертвых мог вызвать интерес старого дьявола. Оно возникло еще до того, как Гарун бин Юсиф умер для всего мира.
Прохладным вечером, когда на улицах царило оживление, бин Юсиф постучал в дверь генерала. Ответила женщина, что привело его в полное замешательство, – женщины обычно не показывались посторонним, этого не позволяли их мужчины. Но… неужели здесь она считалась лишь еще одним человеком в хозяйстве?
Судя по всему, Белул и Эль-Медуари набрались чужих обычаев, пока были в изгнании.
Женщина смотрела ему в глаза, с отвагой уверенного в своих умениях воина, и это, к удивлению Гаруна, его испугало.
– Ну? Так и будешь молчать! – Она начала закрывать дверь.
– Погоди. Я пришел посоветоваться с генералом.
– Генерал ушел на покой и больше не участвует в делах. Ему это запрещено. В обмен на молчание нам платят пособие, которого хватает, чтобы не умереть с голоду. Я не стану рисковать. Уходи. Посоветуйся с кем-нибудь другим.
– Белул эль-Адирль! Покажись!
Она и без того уже достаточно его смутила, а теперь еще и собиралась причинить боль.
– Впусти его, Лалла, – послышался из мрака за спиной женщины тихий голос, напоминавший шелест тел высохших мертвых насекомых.
Женщина послушалась, не сводя взгляда с Гаруна и ясно давая понять, что ему придется всерьез пострадать, если он даст к тому хоть малейший повод. Он никогда еще не встречал столь жестких людей, как эта женщина. Возможно, она была не менее жесткой, чем он сам.
На улице в глаза Гаруну било заходящее солнце, и в доме он, считай, ослеп, но в конце концов сумел различить бесформенный силуэт среди подушек у дальней стены. Он был слишком маленьким для Белула или Эль-Медуари – хотя после стольких лет они наверняка помнились ему крупнее, чем на самом деле.
Фигура протянула похожий на руку отросток, предлагая сесть.
– Я уже слышал раньше твой голос. Кто ты?
Когда глаза Гаруна привыкли к полутьме, он отчетливее разглядел Белула, и увиденное ему не понравилось. Он помнил Белула тридцатилетней давности, сильного и уверенного в себе, способного сразиться с Бичом Господним. Но этот Белул…
– Ты меня не узнаёшь?
– Я тебя не вижу. Глаза меня подводят.
Этим в какой-то степени могла объясняться темнота, хотя и не для той свирепой женщины.
– Ты ездил верхом с моим отцом. И был слишком снисходителен ко мне и моим братьям, когда мы были мальчишками. К моему сыну ты все так же слишком снисходителен и сейчас.
– У тебя есть имя? – в голосе генерала проступила былая сталь.
Женщина положила ладонь на рукоять кривого кинжала на левом бедре. В том, что она умеет им пользоваться, Гарун не сомневался.
– Есть. Но здесь, в этом городе, я не стану его называть.
– Теперь я тебя узнал. Подойди ближе. Никогда еще не разговаривал с призраком.
Гарун поколебался. Не хочет ли Белул, чтобы он оказался в пределах досягаемости? Женщине потребовалось бы лишь мгновение, чтобы… Он шагнул вперед. Старик взмахнул рукой, ожидая, что та пройдет сквозь гостя, как сквозь воздух.
– Ох! – Он начал массировать запястье.
– Что-то он дьявольски крепок для призрака, – заметила женщина. – Наверняка он демон.
Белул издал сухой старческий смешок:
– Ты не так уж сильно ошибаешься.
– Значит, это правда тот, о ком я подумала, дядя?
– Да, Лалла. Воскресший из мертвых, уничтоживший проклятие Магдена Нората. Садись, юноша. Расскажи, что случилось за все эти годы. И что привело тебя сюда на закате моих дней.
– Мне кому-нибудь сообщить? – спросила женщина. – Позвать кого-нибудь?
– С этим можно подождать. Давай сперва его выслушаем.
Гарун расположился на потрепанной тростниковой циновке, под которой не было ничего, кроме земли, превращавшейся в грязь после любого сколько-нибудь долгого дождя. Он повернулся к Белулу – герою своего детства, с тоской думая, насколько не пощадили того время и Мегелин.