Гейлс решил, что это в немалой степени зависит от того, сколь многое рассказали Хаасу перед тем, как тот покинул Воргреберг.
«Этого следовало ожидать, – подумал он. – Стоило уделить больше внимания возможной слежке».
Мгла разглядывала полевые карты лорда Сыма.
– Это последние данные?
– Если только Сун не оказался умнее, чем мы полагаем. Троенцы сосредоточились для атаки. У него один легион в их тылу, и еще один движется со стороны Гог-Алана. Он добьется своего.
– Как скоро?
– Завтра? Послезавтра? Вряд ли осталось долго ждать.
– Чего нам следует ожидать?
– Как он полагает, войска Ученика потерпят поражение. Возможно, зашевелятся остатки партизан, и не исключены определенные проблемы с последователями Ученика на троенской территории. Он рассчитывает, что его кандидаты-тервола зачистят там всё недели за две, и намерен двинуться на юг в сторону Сук-эль-Арбы, занять там позиции, а затем войти в ущелье Себиль-эль-Селиб. Ученик либо будет схвачен там, либо сбежит на запад, где его схватят войска роялистов.
– Насколько я помню, в прошлый раз его расчеты не оправдались. Каковы шансы на этот раз?
– Может, у него и получится. Вопреки его собственным ожиданиям.
Мгла показала на карте ущелье Савернейк, которое, извиваясь словно змея, пересекало горы М’Ханд. Лорд Сыма произнес:
– Рагнарсон сейчас в Майсаке с основной частью войска. Но это все показное. Ничего предпринимать он не станет.
Мгла кивнула, но все же спросила:
– Почему?
– В его королевстве и без того хватает проблем. Он не призвал никого под свои знамена, кроме нескольких подразделений ополченцев в дальних провинциях. Если бы он собирался действовать всерьез, объявил бы всеобщий призыв. Ему хочется прикрыть задницу от внутренних врагов.
– Зачем тогда вообще подобный жест? Это как-то связано с людьми Эль-Мюрида?
– Наверняка. Речь не идет о союзе – с политической точки зрения подобное маловероятно. Скорее всего – о некоего рода сотрудничестве. Как иначе он мог бы узнать о действиях лорда Суна?
– От Майкла Требилькока. Майкл по-своему не менее опасен, чем Вартлоккур. Он не знает пощады и ничего не боится. И у него сотни друзей в самых разных местах. Такое ощущение, будто ему известно все.
– Я знаком с мнениями представителей штаба лорда Суна, которые считают иначе. Репутация Требилькока больше известна в Кавелине, чем за его пределами. Большей частью успехов он обязан помощи со стороны Вартлоккура, которой теперь лишился.
– Именно потому я и решила, что Рагнарсон не станет атаковать. Рядом с ним больше нет чародея, который мог бы его прикрыть.
– Каковы твои планы насчет лорда Суна?
– Не трогай его. Пусть сам нашлет на свою голову столько проклятий, что Совет единогласно его осудит. История с Матаянгой и без того уже достаточно их напугала, чтобы они не потерпели никаких нарушений дисциплины.
– Как идет война?
– Все не так уж плохо. Окруженные войска скоро должны сдаться. Как только это случится, мы перейдем в наступление.
– То есть положение больше не критическое?
– Нет. Просто серьезное. Но оно может снова ухудшиться.
– Дадим лорду Суну еще неделю? Даже если он решит выступить?
– Как минимум. Может, и дольше.
В высоких диких горах, называвшихся Зубами Дракона, Вартлоккур отвернулся от зеркала, которое могло показывать изображения чего угодно и где угодно, и вздохнул. Он предполагал, что все так и будет, но надеялся, что ошибается. Теперь и надежды у него не осталось.
– Что случилось, Варт? – спросила Непанта.
– Я был прав. Волки собираются завалить Браги. Если только все те глупости, что он совершил, – не часть некоего невообразимого плана.
– Ты ведь ему поможешь?
– Нет. И не спорь со мной. Наш разрыв окончателен. Что бы ни случилось.
– Ты упрямый старикашка. И ты столь же глуп, как и он.
– Возможно.
В душе он был с ней согласен. Но гордость не позволяла ему помириться с Рагнарсоном.
Снизу донеслись детские голоса.
– Пойду их успокою, пока они не разбудили Смирену, – сказала Непанта.
– И пришли сюда Этриана. Поработаю с ним еще немного. – Он снова вздохнул.
Дети Мглы доводили его до бешенства. Порой ему хотелось, чтобы они стали такими же безучастными ко всему, как и Этриан.
Юноша выжил, но лишился разума, затерявшегося в темных закоулках его мозга. Он словно пребывал во сне, выражая лишь самые примитивные потребности, и был столь же беспомощен, как и его сестра.
Наверняка имелся некий способ его освободить. Наверняка, дьявол его побери. Где-то в старых книгах…
Вартлоккур взглянул в зеркало.
– Проклятье. Никуда от этого не деться. Неужели дураки никогда ничему не учатся?
– Госпожа, – сообщил Ингер озадаченный солдат, – тебя хочет видеть Майкл Требилькок.
Сердце ее подпрыгнуло в груди. Требилькок? Здесь? Что это могло значить? Некий трюк, чтобы подобраться к ней поближе и убить?
– Он один? Он не говорил, что ему нужно?
– Нет, госпожа, не говорил. Да, он один. И без оружия.
Она хотела отправить его восвояси, бросив пару резких слов, но решила, что это неразумно. Встретившись с ним, она могла по крайней мере выиграть время.
Ей нужно было выиграть время. Для Дэйна. Для Браги, чтобы тот успел вернуться с гор. Особенно для последнего. У нее больше не оставалось надежды, кроме как на его заступничество.
Возможно, их отношения еще могли вернуться в прежнее русло. Она могла порвать с семьей и попытаться вновь завоевать его доверие. В конце концов, она была матерью его сына.
«Не будь дурой, – подумала она. – Доверие? Ты сама полностью его разрушила».
Она заглянула в гостиную, куда солдат должен был привести Требилькока, в надежде понять намерения Майкла до того, как тот ее увидит.
Это был все тот же прежний Майкл, только без оружия – высокий, бледный и холодный, не знающий страха. У нее вдруг возникла безумная идея приказать его убить – настолько он ее пугал. Во многом он был похож на Дэйна, оба не знали угрызений совести.
Собравшись с духом, она шагнула в комнату. Гвардейцы вытянулись в струнку. Майкл поклонился, соблюдая подобающий ее положению церемониал.
– Ваше величество, ты хорошо выглядишь. Я слышал, ты была больна. – Он вел себя так, словно между ними не было никакой вражды.
– Я выздоравливаю. – Не была ли это игра в некие двусмысленности и притворство? Нет, такого бы она не позволила. – Что тебя сюда привело?
Ответ Майкла оказался вовсе не таким, как она ожидала.
– У меня есть к тебе предложение, – просто сказал он. – Способ, как выйти из этого тупика и избежать его неприятных последствий.
Она села, сверля его взглядом.
– У тебя несчастный вид, – продолжил он. – Я всегда считал, что твоя самая подкупающая черта в том, что ты способна улыбаться в любых обстоятельствах. И я всегда тебе в этом завидовал. Мне жаль, что положение твое столь тяжко, что даже улыбка исчезла с твоих уст.
– Давай лучше про свое предложение, – застигнутая врасплох, проговорила она.
На губах Требилькока промелькнула усмешка.
– Ладно. Первое. Ты отказываешься от притязаний на трон Кавелина. Второе. Фальк лишается права на престолонаследие. Третье. Ваш брак аннулируется. Четвертое. Ты возвращаешься в Итаскию вместе со всеми своими людьми и забываешь о существовании Кавелина. Мы со своей стороны позаботимся, чтобы ты уехала целой и невредимой, и выплатим компенсацию за все приобретенное тобой здесь имущество.
– Не слишком захватывающее предложение, Майкл. Мне придется отказаться от всего, ради чего я жила.
– Оно означает, что ты будешь жить.
– Что?
– Говоря прямо, ваше величество, это единственный шанс для вас с Фальком уйти отсюда живыми. Мне бы очень не хотелось, чтобы дело дошло до другой крайности и чтобы потом меня мучила совесть. Может, я и дурак, но в моем сердце всегда занимала особое место недосягаемая супруга короля. И мне будет очень больно, если придется делать выбор между сердцем и долгом.
Ингер вскочила на ноги:
– Что?
– У тебя и впрямь потрясающая улыбка.
Подойдя к ближайшему окну, Ингер невидящим взглядом уставилась на крыши и остроконечные башни Воргреберга. Что это все значило? Даже ухаживания Дереля Пратаксиса повергли бы ее в меньшее замешательство. Наверняка это была ложь, некая часть их плана.
– Ваше величество, – сказал Майкл, – до меня дошел слух, будто кто-то пытался тебя отравить. Я убедил доктора Вахтеля обо всем мне рассказать. Увы, мне не удалось найти виновника, но я знаю, что ты обзавелась множеством врагов среди друзей короля. Я знаю, что, если Сословия спровоцируют очередной мятеж, твоя жизнь не будет стоить и гроша. В последний раз я едва сумел удержать полковника Абаку.
Повернувшись, она ошеломленно уставилась на него.
– Если ты исчезнешь, все станет намного проще. Сословия лишатся номинальной фигуры, вокруг которой они могли бы объединиться. Понимаешь? Так что я бы скорее предпочел, чтобы ты в целости и сохранности уехала из Кавелина, чем умерла здесь.
Она открыла рот, но тут же снова его закрыла. Что она могла возразить?
Майкл направился к двери, но остановился:
– Мои люди могут тебя вывезти. Мы можем делать вид, будто ты все еще здесь, пока не окажешься в безопасности. Но если ты не выполнишь остальные три пункта, от тебя так просто не отстанут. Я не единственный в Воргреберге, у кого длинные руки.
Ингер снова открыла рот и тут же его закрыла.
– Сообщи побыстрее о своем решении, хорошо? – Его голос был полон искренних чувств.
Майкл вышел, и солдат закрыл за ним дверь. Ингер вернулась в кресло, в голове была полная сумятица.
Крепость Майсак, охранявшая Кавелин от вторжения с востока, лепилась к склону горы в самой узкой части ущелья Савернейк, властвуя над всем движением через эту часть извилистого каньона с отвесными стенами. Сама крепость считалась неуязвимой. Лишь Шинсан когда-то сумел ее покорить.