Накор рассмеялся.
- Ну что ж, теперь, если эта вселенная была рождена в тот день, когда Маркос, Пуг и Томас все это видели, что это о ней говорит?
- Я не знаю, - признался Пуг.
- Она - ребенок, - сказал Накор.
Пуг засмеялся и долго не мог успокоиться.
- Вселенной несколько миллиардов лет, по моим подсчетам.
Накор пожал плечами.
- Для нее это может быть то же, что для нас пара лет, и что тогда?
- К чему вообще весь этот разговор? - сказала Миранда.
- Да, - сказал Томас. - Все это замечательно, но у нас еще уйма проблем, которые надо решить.
- Это верно, - кивнул Накор, - но чем больше мы узнаем о том, с чем мы столкнулись, тем больше у нас шансов их решить.
- Согласен, но с чего начать?
- Я спрашивал уже - почему мы думаем? Возможно, у меня есть кое-какая идея. - Накор сделал паузу и продолжал: - Предположим на мгновение, что все во вселенной, все, что в ней было, есть и когда-либо будет, связано между собой.
- То есть мы сообща пользуемся чем-то одним? - спросил Доминик.
- Нет, не только; мы все одно целое. - Накор посмотрел на Миранду и Пуга. - Вы называете это магией. Я - фокусами. - Он повернулся к Доминику. - Ты называешь это молитвой. Но все это - одно и то же, а именно...
- Ну? - поторопил Пуг.
- Вот тут я испытываю затруднение. Я не знаю, что это. Я называю это материей. - Накор вздохнул. - Это некая единая сущность, из которой состоит все.
- Можно назвать это духом, - предложил Доминик.
- Можно назвать это прачечной, - сухо сказала Миранда.
Накор засмеялся.
- Как бы там ни было, мы - часть этого, и это - часть нас.
Пуг помолчал немного.
- Так и с ума сойти недолго. Я чувствую, что я почти на грани понимания чего-то, но не могу ухватить.
- И какое это имеет отношение к тому, чтобы восстановить порядок?
- Любое. Никакого. Я не знаю, - покорно сказал Накор. - Просто это то, о чем я думаю.
- Многое из того, о чем ты говорил, похоже на то, что я когда-то знал, будучи Ашен-Шугаром, - заметил Томас.
- Надо думать, - кивнул Накор. - Вселенная - это живое существо непостижимой сложности и размеров. Если нет другого слова, назовите это богом. Возможно, Создатель. Я не знаю.
- Маркос называл его Прародителем, - сказал Томас.
- Отлично! - воскликнул Накор. - Бог-Прародитель, Единый над всеми, как ишапианцы называют Ишапа.
- Но ты же говоришь не об Ишапе, - сказал Доминик.
- Нет. Он, конечно, важный бог, но не Прародитель. Я вообще не думаю, что у этого Прародителя есть имя. Он просто есть. - Накор вздохнул. - Вы можете вообразить себе существо с миллиардами звезд в голове? У нас есть кровь и желчь, а у него - миры, кометы и разумные существа... Да все! - Накор был явно взволнован придуманным им самим образом, и Пуг, поглядев на Миранду, заметил, что она улыбается, потому что ее, как и его, позабавила восторженность этого странного человека. - Прародитель, если вам угодно, знает все, является всем, но он - ребенок. Как дети учатся?
Пуг, который когда-то растил детей, сказал:
- Они наблюдают, их поправляют родители, они подражают...
- Но, - перебил Накор, - если вы - Бог, и у вас нет ни Бога-Мамы ни Бога-Папы, как вам учиться?
Миранду развеселила такая постановка вопроса.
- Понятия не имею, - засмеялась она.
- Вы экспериментируете, - сказал Доминик.
- Да, - кивнул Накор, и его улыбка стала еще шире. - Вы пробуете. Вы создаете, например, людей и отпускаете их на волю, посмотреть, что из этого выйдет.
- Так мы что - космический театр кукол? - сказала Миранда.
- Нет, - ответил Накор. - Бог не смотрит, как мы пляшем на космической сцене, потому что бог - тоже марионетка.
- Ничего не понимаю, - признался Пуг.
- Вернемся к вопросу, почему мы думаем, - объяснил Накор. - Если бог - все, то есть разум, дух, мысль, действие, грязь, ветер, - он посмотрел на Миранду, - прачечная, все, что есть и что может быть, тогда каждая вещь, которой он является, должна иметь цель. Для чего служит жизнь? - задал он риторический вопрос. - Для развития мысли. А что такое мысль? Средство для осознания? Некий отрезок между физическим и духовным. А время? Отличный способ разделить вещи. И наконец, для чего служат люди, эльфы, драконы и все существа, которые мыслят?
- Для того, чтобы дух мог осознать себя? - предположил Доминик.
- Правильно! - воскликнул Накор. Казалось, он сейчас пустится в пляс. - Каждый раз, когда кто-нибудь из нас попадает в зал Лимс-Крагмы, мы делимся своим жизненным опытом с богом. Потом мы возвращаемся назад, и все повторяется снова и снова.
Миранду не убедили его рассуждения.
- Вы что же, хотите сказать, что мы живем во вселенной, где зло - такое же порождение бога, как и добро?
- Да, - сказал Накор. - Потому что бог не воспринимает это как добро или зло. Бог как раз пытается узнать, что есть добро и что есть зло. Для него это просто некие особенности поведения живых существ.
- Похоже, он тугодум, - сухо вставил Пуг.
- Нет, он просто очень большой! - возразил Накор. - Он получает уроки миллиард раз на дню, в миллиарде миров!
- Однажды мы с Пугом спросили Маркоса, что будет с нашей необъятной и сложной вселенной, если на одной маленькой планете выпустить валхеру. Он сказал нам, что после Войн Хаоса природа вселенной изменилась и что возрождение валхеру в Мидкемии изменит сложившийся порядок вещей.
- Я так не считаю, - сказал Накор. - О, то есть это, несомненно, было бы большим несчастьем для всей Мидкемии, но в конечном счете вселенная сама приведет себя в порядок. Бог учится. Конечно, миллиарды людей могут умереть, прежде чем случится то, что восстановит сложившийся порядок.
Миранда сказала:
- Все это звучит совершенно бессмысленно!
- С вашей точки зрения, наверное, так и есть, - сказал Накор. - Но мне приятно думать, что смысл в том, что мм учим бога поступать правильно - мы поправляем ребенка. Мы говорим ему, что за хорошее стоит бороться, что доброта лучше, чем ненависть, что созидание лучше, чем разрушение, и еще многое в этом роде.
- Как бы там ни было, - сказал Пуг, - для жителей Королевства это сейчас вопрос далеко не первостепенной важности.
- Накор прав, - сказал вдруг Кэлис. Все посмотрели на него. - Он только что помог мне понять, что должно быть сделано и почему я здесь.
- Почему же? - спросила Миранда.
Кэлис улыбнулся:
- Я должен открыть Камень Жизни.
Эрик осушил кубок. Охлажденное белое вино было обычно для этой части герцогства.
- Спасибо, - сказал он и отбросил пустую бутылку.
Принц Патрик, Оуэн Грейлок и Манфред фон Даркмур сидели с Эриком за столом. В комнате собралось немало нобилей. Одни были одеты щегольски, другие, наоборот, были испачканы грязью и кровью, как Эрик.
Патрик сказал:
- Вы славно потрудились, учитывая скорость, с которой пал Крондор.
- Благодарю вас, ваше высочество, - сказал Эрик.
- Жаль только, что у нас не было побольше времени на подготовку, - вставил Грейлок.
- Времени никогда не бывает достаточно, - заметал Патрик. - Будем надеяться, что мы сделали все, чтобы остановить их здесь, в Даркмуре.
Вошел гонец и, отдав честь, вручил Грейлоку письмо. Оуэн развернул его и сказал:
- Плохие новости. Южных резервов у нас больше нет.
- Нет? - переспросил Патрик, в расстройстве ударив кулаком по столу. - Предполагалось, что они дождутся, пока вражеская армия пройдет, и ударят на нее с тыла. Что произошло?
Оуэн протянул свиток принцу, а для остальных пояснил:
- Кеш. Они переместили свою армию чуть южнее Дергана. Южное крыло врага и так было зажато слишком сильно, а когда на них навалились с фланга кешийцы, а с фронта - пигмеи, Королева повернула на север, наткнулась на наши укрепления и захватила их.
- И Кеш ввязался в войну? - спросил старый нобиль, которого Эрик не знал.
- Этого следовало ожидать, - сказал Патрик. - Если мы переживем эту войну, Кеш еще доставит нам немало хлопот.
- А как же лорд Сутерланд? - спросил нобиль. У него был очень усталый вид.
- Герцог Южных Болот мертв. Грегори, как и граф Лэндрета, погиб в бою. Господа, если это донесение верно, нам больше нечего надеяться на помощь с юга, - сказал Грейлок.
Один из щегольски одетых нобилей предложил:
- Может быть, нам стоит отступить к Малакз Кросс, ваше высочество?
Принц бросил на него уничтожающий взгляд и оставил эти слова без комментариев. Посмотрев на Эрика, он сказал:
- Господа, сквайры покажут вам ваши апартаменты. Там вас ждет чистая одежда и ванная. Через час буду рад видеть вас у себя на обеде. - Он встал. Вслед за ним поднялись остальные. - Продолжим обсуждение на рассвете. Утро вечера мудренее. - С этими словами он вышел из комнаты.
Манфред нагнал Эрика и Оуэна у двери.
- Ну, господа, похоже, сложилась неловкая ситуация.
Эрик кивнул.
- Я это понял еще на мосту.
- Осмелюсь напомнить вашей милости, что мы - люди принца, - сказал Оуэн.
Манфред только рукой махнул.
- Скажите это моей матери. - Он грустно улыбнулся. - Но лучше не говорить.
- Мы не можем заниматься делами и одновременно бегать от твоей мамаши, Манфред, - заметил Эрик.
- Эрик прав, - сказал Оуэн.
Манфред вздохнул.
- Ну-что ж. Оуэн, я велел нашему мечмастеру освободить для вас ваши прежние апартаменты; я подумал, что там вам будет удобнее. По правде говоря, здесь слишком много народу.
Оуэн улыбнулся.
- Готов поспорить. Перси от этого не в восторге.
- Ваш бывший помощник вообще ни от чего не бывает в восторге. Он родился с вытянутым лицом. - Повернувшись к Эрику, Манфред сказал: - Твоя комната рядом с моей. Чем ближе ты будешь ко мне, тем меньше вероятность, что мать подошлет к тебе убийц.
Эрик с сомнением покачал головой.
- Герцог Джеймс хотел ее урезонить.
- Никто не в состоянии урезонить мою мать, - ответил Манфред. - Подозреваю, что еще до наступления ночи ты сам в этом убедишься. Теперь давай я тебя провожу. - Повернувшись к Грейлоку, Манфред сказал: - Увидимся за ужином, Оуэн.